– Нынче приехал один южанин, называет себя графом Норганом. Вроде бы приехал на турнир, но по виду – он не из тех, кто способен пересечь полконтинента ради пустой драчки. Сеньор молодой, богатый…
– Как раз такие частенько и обожают турниры, – заметил Ренган.
– Тебе виднее, – смиренно согласился клирик, – но этот парень приехал не ради турнира, нет. Не удивлюсь, если он примет участие в походе Фиеро. Может, он собирается вытребовать у нового короля Рнентонны земли и титулы? Он богат, снял целый дом на улице Шелков. На турнире-то он, конечно, будет драться, но… я подозреваю…
– Говори по делу, – потребовал горец.
– По делу. Этот граф Норган желает приобрести чудодейственную реликвию, которая делает воина непобедимым. Что же лучше длани блаженного героя? Я посулил ему десницу святого короля Гедериха. Завтра отправимся к нему на улицу Шелков. Бумаги, подтверждающие подлинность реликвии, я уже подготовил. Но ты не подведи, Ренган, выдай графу историю наподобие сегодняшней. Истинно говорю – ты настоящий поэт и люди млеют, слушая, как красиво ты повествуешь.
– Красиво, – Ренган не улыбался. – Что ты, Фомас, можешь знать о красоте? Вот если бы тебе довелось увидеть, как я управляюсь с двуручным мечом…
5. Турнир
Граф Норган оказался крупным мужчиной, ростом даже немного выше Ренгана. Плечистый, осанистый, неторопливый в движениях. Лет ему было, скорее всего немного – вряд ли двадцать пять сравнялось – но рост и массивность делали графа старше на вид. Отель, снятый им на центральной улице Бредигена, вполне соответствовал графскому тщеславию и наверняка обходился вельможе недешево. Количество и экипировка слуг тоже внушали почтение.
Гостей проводили в один из залов богатого особняка, и сам граф вышел к ним, наряженный в богатый шелковый халат, украшенный золотым шитьем. На широкой талии халат стягивал наборной пояс, оттянутый массивным кинжалом в роскошных ножнах. Одни только камни, украшающий ножны и рукоять кинжала, подумал про себя Ренган, стоят целого поместья. Сам он старался держаться с подобающим достоинством, соответствующим его нынешнему статусу оруженосца. Фомасу и изображать ничего не нужно было, викарий привык вращаться среди важных особ. Хозяин предложил гостям присесть, и слуги внесли подносы с вином, фруктами и сладостями. Однако светскую беседу граф затевать не стал, сразу перешел к делу и пожелал взглянуть на бесценную реликвию. Рука особого впечатления на вельможу не произвела, зато состряпанный Фомасом документ Норган изучал весьма тщательно и дважды перечитывал, шевеля губами. Пока он читал, гости несмело отведали вина, затем викарий предложил:
– Ренган, расскажи его светлости, как тебе досталась бесценная реликвия.
И наемник поведал о заморских странах, лежащих по ту сторону Зеленого моря, о пустынях, где под безжалостным солнцем сгорает все живое, о каменистых россыпях, тянущихся на многие лиги и населенных червеобразными тварями и грифонами, о низкорослых варварах, селящихся в подземных городах… Рассказал о странствиях и походах, о схватке со злобными карликами, о затерянном в пустыне храме, о бестелесных ночных тенях, плывущих среди руин под луной, об алтаре с возлежащей на нем отрубленной рукой блаженного Гедериха, сжимающей рукоять сломанного меча… Фомас хрустел фруктами, старательно подливая приятелю дорогого вина, так что к концу рассказа кувшин был почти пуст, а юный граф, совершенно покоренный волшебной сказкой, безропотно выложил за десницу святого короля больше, чем приятели могли мечтать… Напоследок Норган поинтересовался судьбой сломанного меча и огорчился, узнав, что меч чудесным образом сам собою вознесся в небеса, едва Ренган протянул руку к алтарю…
Прощаясь, граф выразил надежду встретить Ренгана на турнире, тот вежливо пожелал графу победы, объяснив, что недостаточно хорош в конном поединке, но, возможно, примет участие в пеших боях…
На улицу приятели вышли настоящими богачами. Священник попросил Ренгана сопроводить его в некое заведение, принимающее деньги в рост и, к удивлению наемника, оставил там почти все, что удалось выручить продажей бесценных реликвий.
– Пропью ведь, не удержусь, – пояснил клирик, – ты меня знаешь. А так деньги полежат в сохранности, да к тому же проценты добавятся. Я сделал приписку к договору – в случае моей смерти все получит сестра.
– У тебя есть сестра?
– Есть, младшая. Она замужем и живет в Гевероне.
Ренган подумал немного и заявил, что будь он фомасовым шурином – не задумываясь, зарезал бы такого родича и завладел кронами.
– Он на подобное не способен, – уверенно отозвался священник.
– Такой добрый? – скептически осведомился Ренган.
– Нет, такой болван.
Этот ответ понравился наемнику, горец подумал еще немного и попросил Фомаса помочь ему составить такой же договор с ростовщиком на триста монет, с тем, чтобы в случае смерти заимодавца деньги (за вычетом расходов на дорогу) переправили за море клану Аррахов…
На следующий день Ренган, вооружившись как следует, отправился за пределы Бредигена, где посреди пустоши стараниями герцога Фиеро вырос целый городок – наскоро сколоченные трибуны, ряды палаток и шатров, ограды и длинные столы… На следующий день было назначено открытие турнира, и Ар-Аррах посчитал, что не мешает поглядеть на грандиозный праздник, да и самому попытать счастья при случае. Следовало попасть в список участников. Герольды герцога вели запись желающих, перед их столом выстроилась вереница претендентов, и горец занял место в хвосте, вскоре и за ним образовалась очередь. На Ренгана с его двуручным мечом многие глядели свысока, оружие горца предназначалось для пешего боя и потому не пользовалось популярностью среди господ. Впрочем, Ар-Аррах за годы жизни по эту сторону моря привык к косым взглядам «нижних» и не обращал внимания.
Тут на ристалище пожаловал граф Норган, окруженный оруженосцами, ему герольды предложили пройти к столу без очереди, на что молодой воин ответил вежливым отказом, заявив, что в бою и на турнире все равны перед Всевышним. Вереница дворян приветствовала слова графа одобрительными возгласами… впрочем, стоять в очереди Норган не стал, для него место занял оруженосец, а сам граф отправился поглядеть на поле, подготовленное для конного боя. Увидев Ренгана, южанин учтиво поздоровался, что сразу же подняло статус горца в глазах дворян.
Когда подошла очередь Ар-Арраха, восседавший за столом подслеповатый старик осведомился о происхождении и гербе благородного сэра. Ренган аккуратно развернул пергаментный свиток, грамоту об аноблировании. Старик брезгливо двумя пальцами взял документ и, поднеся к самому носу, внимательно изучил. Наконец изрек:
– На лазоревом поле в верхнем левом углу осьмиконечная звезда, цветом серебряным. Прошу прощения, сэр, обычная проверка…
И принялся листать толстенную книгу. Отыскав герб, объявил:
– Род Ар-Аррах. Посвящен Ренган… Сэр Ренган… за благородное спасение на поле у замка Летерен в Авгейе… его светлости принца Тенериса… собственноручно… его светлостью… Сэр Ар-Аррах, вы допущены на ристалище. Помните о долге и сражайтесь доблестно.
Ренган кивнул, тем временем писарь вносил его имя и описание герба в документ, который по окончании турнира послужит источником летописцам. Церемония была окончена, и Ренган покинул ристалище, предстояло заказать кое-какое снаряжение и в первую очередь – щит с гербом.
Наемник припомнил, где в квартале оружейников имеется лавка, хозяин которой подгоняет оружие и снаряжение под заказ, и явился туда. Услышав, что щит нужен уже завтра, хозяин нахмурился.
– На хороший щит дня три надо…
– Мне не нужен такой, я дерусь без щита, – объяснил Ренган. – Щит для турнира, пусть он хоть от первого удара развалится. Главное, с гербом.
И продемонстрировал грамоту о серебряной звезде на лазоревом поле. Кузнец кивнул, назначил цену, Ренган для приличия поторговался. В общем-то, цена его устраивала, но не поспорить из-за пары грошей – обидеть оружейника. Уговорившись о деньгах, хозяин лавки ушел в задний дворик, где у него располагалась кузница, а Ренган принялся выбирать шлем и наручи. Этим он и собирался ограничиться – в дополнение к куртке из воловьей кожи. Через полчаса хозяин вынес заготовку, Ренган примерил, согласился – и отправился в кабак на соседнюю улицу. Ждать предстояло до вечера.
В условленное время горец возвратился в мастерскую, получил заказ, попенял мастеру, что серебристые лучи звезды намалеваны кривовато… выслушал отповедь мастера, упиравшего на срочность заказа, расплатился и побрел домой. Шагал Ренган осторожно, щит нес бережно, сберегая от столкновений с прохожими – краска еще не высохла. Его появление в «Короне Эвелара» было встречено приветственными кликами – завсегдатаи догадались, что Ренган собирается принять участие в турнире, и тут же изъявили желание выпить за его победы. Горец, не чинясь, заказал всем пива, выслушал несколько прочувствованных речей о том, какой он славный парень и великий герой, и собирался уже подняться к себе, как в трапезной появился Фомас. Ренган кивнул компаньону и пошел к себе, Фомас заторопился следом. Кто-то крикнул вслед: мол, наш герой желает исповедаться перед боем, все засмеялись, но Ренган не стал реагировать. Люди в своем праве, пусть веселятся… Поднявшись на второй этаж, наемник подождал викария. Особых новостей Фомас не принес, покупателя на левую ногу Богини пока что не нашлось, и Ренган заявил, что желает выспаться перед турниром. Фомас распрощался, заметив, что, скорее всего, тоже будет присутствовать на ристалище – в свите епископа. С тем приятели и расстались.
