«Нам нельзя гнаться за призраками прошлого, госпожа», – сказал Абертол. «Мы должны найти способ вернуться на родину, в Кольцо».
«Кольца больше нет, дружище», – сказал Брандт.
«Вернуться туда означает смерть», – сказала Атме. «Даже если бы мы смогли всё отстроить и начать заново, то что на счёт миллионной армии Ромулуса? Ты о ней забыл?»
«Если останемся здесь, нас найдут», – вмешался Стеффен. «Мы не можем вечно сидеть в пещере. Это не дом».
«Нет», – согласилась Гвендолин. «Но мы можем набраться здесь сил. Посмотри вокруг – люди ещё слабы и больны. Им нужно время оплакать погибших. Время поесть и выспаться. Пока что эта пещера – подходящее место».
«А что будет потом, госпожа», – спросил Годфри.
Гвен отвела взгляд, потому что у неё в голове вертелся тот же вопрос. Что потом? Она видела, что взгляды направлены на неё с надеждой, будто она была их божеством, давно потерянным мессией, ведущим народ к спасению. Она отчаянно хотела дать им верный ответ. Однозначный, определённый ответ, который снимет груз с их плеч.
Но она сама его не знала. Всё что она знала, это то что ей катастрофически не хватало Торгрина и Гувейна рядом. Она хотела вернуться домой, в Кольцо. Хотела побыть с отцом, как в старые времена.
Но всё это, знала она, было утрачено безвозвратно. Вся её прежняя жизнь. И сейчас ей нужно было выдумать новую.
«Я не знаю», – ответила она честно. «Время покажет».
Тор с братьями по Легиону сидели в маленькой лодке, а человек в мантии с капюшоном молча грёб по фосфоресцирующей воде, и из всех звуков слышалось только, как как капли воды стекают с его весла. Тор смотрел, как мутная вода под ними меняет цвет с зелёного на синий, и заметил, что под поверхностью что-то беспрестанно кружится, будто река кишит какими-то живыми существами. В воздухе, то наплывая, то отступая, клубился густой багровый туман. С каждым всплеском весла их лодка скользила всё дальше и дальше вглубь пещеры, в черноту на другом её конце. В каждом гребке Тор ощущал бесповоротность: они входили в другой мир, навсегда. Но пока Гувейн ждал его где-то там, Тор готов был пойти на любой риск.
Тор ощущал тревогу и напряжённость своих братьев, которые сидели молча, держась одной рукой за борт лодки, другой – за своё оружие. Они ходили вместе на край света, но никогда – в подобное место. Он чувствовал их страх. Они бы могли сразиться с кем-угодно, но смогут ли вступить в бой со смертью?
Наконец, гребец остановился, а лодка продолжила скользить, пока не упёрлась с лёгким толчком в противоположный берег. Тор выглянул и увидел небольшую – футов двадцать шириной – полоску чёрных скал, а за ней – узкий пешеходный мост, перекинутый через огромную пропасть, заполненную ещё более густым туманом.
Тор обернулся на их проводника, который держал голову опущенной и не показывал лицо под капюшоном. Тору было интересно, что за существо там скрывалось.
«Дорога к смерти лежит перед вами», – сказал проводник. «Пересеките Каньон Крови, и, если решитесь, постучите трижды в Ворота Смерти. Они откроются для вас лишь один раз. И больше никогда»
Тора охватил страх, когда он увидел на себя взгляды всех своих товарищей, бледных, как мел. Он знал – сейчас или никогда.
Тор сошёл с лодки и ступил на чёрную скалу, а его друзья последовали за ним.
Лодка оттолкнулась от берега, и паромщик направился обратно на свой пост. Напоследок он крикнул: «Если войдёте в те ворота, помните: время здесь ощущается иначе. Несколько шагов могут длиться месяцы».
С этими словами он сделал ещё один гребок, и скрылся во тьме.
Тор встревоженно переглянулся с братьями.
Он посмотрел вперёд, на укутанный туманом мост. Он выглядел ненадёжно – узкий, с гниющими деревянными досками, протянутый над большой пропастью около пятидесяти футов шириной. Со всех сторон вокруг него висел туман, в котором отражался какой-то источник света глубоко внизу. Тор не хотел знать, что там на дне.
Конвен вышел вперёд, чтобы пойти первым, но тор остановил его рукой.
«Ты храбр, – сказал он, – но первым пойду я. Мост может провалиться. И если это случится, я упаду один».
«Я не боюсь смерти», – сказал Конвен с пустым взглядом.
«Я тоже», – серьёзно ответил Тор.
Конвен кивнул, убеждённый тоном Тора, и, пока остальные наблюдали, тот ступил на узкий, без поручней, мост. Нужно было постараться, чтобы удержать на нём равновесие.
Тор замешкался, чувствуя, как качается дерево под ногой. Всё же, он сделал шаг, потом ещё один, и ещё, пытаясь смотреть только вперёд, но не вниз.
Он почувствовал колебания позади и понял, что его братья по Легиону один за другим пошли за ним.
Тор шёл по мосту, но вдруг его волосы встали дыбом, когда он услышал жуткий звук трескающихся досок.
Он обернулся, и увидел, что последним, быстрыми шагами, идёт О’Коннор, и с каждым его шагом доски позади него по одной падают и летят, кувыркаясь, в пропасть. Чем дальше он шёл, тем меньше досок оставалось. Это был мост в один конец, и больше он не появится. Каким-то чудесным образом мост оставался неподвижным, и они продолжили переход, навсегда стирая его за собой.
Тор понял, что он не вернутся. Никогда.
Он дошёл до скалы на другом конце каньона и оказался перед массивным арочным входом, вырезанным в чёрном камне: свод арки находился на высоте ста футов, а проход преграждали огромные ворота – самые большие железные ворота, которые доводилось видеть Тору.
Перед ними стояли двое существ похожих на троллей, каждый вдвое крупнее Тора, в чёрных мантиях с капюшонами, и с лицами, скорченными в угрюмых гримасах. У них в руках было по алому трезубцу с чёрными рукоятями и короткими серебристыми зубцами, направленному прямо в небо.
Посмотрев наверх, Тор увидел железный дверной молоток, размерами не уступавший ему самому, и понял, что нужно делать.
Он подошёл и схватил молоток.
Тролли наблюдали за ним молча и не шевелясь, будто Тора с братьями и вовсе там не было.
Изо всех сил Тор потянул молоток на себя. Братья поспешили ему на помощь. Вместе им удалось оттянуть дверной молоток от ворот смерти достаточно далеко.
Когда они были уже не способны его удерживать, они разом его отпустили, отправив прямо в дверь. Он врезался в металл, и произведённая этим звуковая волна едва не сшибла их с ног.
Потом они проделали всё с начала.
И ещё один раз.
Земля под ними дрожала, в ушах Тора звенело, а руки его вибрировали. Но он постучал трижды, как было велено, и теперь ему оставалось только ждать.
Раздался оглушительный скрип, и ворота начали медленно, по паре дюймов за раз, открываться вовнутрь, пока наконец не образовался проход.
Тор увидел, что за воротами их ждала просторная пещера, усеянная факелами и наполненная писком миллионов летучих мышей. Вход в страну мёртвых. Порог, за которым не будет возврата.
Думая только о Гувейне, Тор сделал шаг через порог.
Потом ещё один.
Он стоял внутри, а за ним по одному появлялись его братья, пока за спиной последнего из них не раздался жуткий скрежет, и ворота медленно и неотвратимо захлопнулись.
Эхо скрипа ворот долго не стихало, а Тор смотрел вперёд, на бесконечный, спускавшийся под землю туннель, и знал, что больше не вернётся в мир живых.
Алистер и Эрек держались за руки, стоя на наивысшей точке Южных Островов, и вместе смотрели на открывавшийся им ослепительный вид, залитый лучами утреннего солнца. У Алистер было прекрасное настроение оттого, что Эрек стал на путь выздоровления и снова был рядом с ней, и что когда он сжимал её руку в своей, она узнавала в нём прежнюю воинскую силу.
Стоя там, встречая новый день рядом с ним, оставив позади кровавый хаос битвы, Алистер чувствовала, что её собственная жизнь тоже приходит в порядок, и была очень благодарна Богу за то, что он ответил на её молитвы.
Они вглядывались вдаль, и Алистер изучала пейзаж страны, которая должна будет стать её новым домом, домом, который она уже полюбила. Было видно, как и тут, и там, люди уже начали восстанавливать разрушенные постройки. Целая нация, также как и они с Эреком, должна была собрать осколки и восстать з руин. Вдалеке Алистер слышала тихий, вселяющий уверенность стук строительных инструментов.
«Молотам и зубилам уже который день нет покоя, – сказал Эрек, – и всё равно ещё столько осталось не сделано».
Страна была в разрухе после гражданской войны. Но теперь, когда люди снова объединились под правлением Эрека, в обществе чувствовалось оживление и целеустремлённость, и над восстановлением трудились все вместе и с большим рвением. Дома поднимались из обломков, тела убитых убирали с улиц и хоронили на холмах, а в память от жертвах звонили колокола. Даже сейчас Алистер могла расслышать приглушённые перезвон, то в одной деревне, то в другой.
В воздухе висело умиротворение, покой после бури.
