Оливер изо всех сил напряг память, но, как ни старался, все было тщетно.
Оливия, сильно расстроившись, зло взглянула на Евгению.
– И что вы станете делать с нашими вещами, лежащими в хранилище? – ехидно поинтересовалась она.
– Ничего, – ожила сотрудница банка. – Они останутся на своем месте.
– Даже если за ними никто не придет?
– Даже в этом случае.
– Что за глупость! – вскричала Оливия. – Отдайте их нам. Они же вам, получается, не нужны.
– Таковы наши правила, – возразила Евгения. – Наши клиенты должны быть абсолютно уверены в сохранности доверенного нам имущества.
Оливия в бессилии сжала кулаки.
– Пойдемте, – произнес Гарольд. – Не расстраивайтесь, вдруг позже вспомните нужное слово.
– Вам легко говорить! – разозлилась Оливия.
Сверкнув глазами, она выскочила из помещения.
Оливер настороженно взглянул на Макалистера. Он опасался, что колдун может разгневаться. Помня угрозы Орозия, он побаивался, как бы тот в назидание не превратил Оливию в слизняка. К его облегчению, Гарольд лишь развел руками.
– Мы всегда рады видеть вас у себя, – заученно произнесла Евгения, видя, что и Оливер собирается уходить. – В нашем банке ваши сбережения всегда будут в полной сохранности…
Дальше Оливер слушать не стал и вышел в коридор.
– Не могу поверить! – Он догнал сестру уже на улице.
Оливия яростно молотила руками по перилам навесного моста, отчего тот ходил ходуном, рискуя в любой момент обвалиться. Прохаживающиеся возле ворот стражники недовольно поглядывали на нее, но подойти не рисковали.
– Ненавижу! А ты? – Оливия обожгла Оливера взглядом. – Ты вроде умный, книги читаешь. Ничего нельзя предпринять?
– Предлагаю сесть и подумать, – попытался он успокоить сестру.
– Подумать? – Оливия бешено затопала ногами, заставив мост шататься еще сильней. – Ты только и делаешь, что думаешь. Там, – она указала рукой на банк, – наследство мамы и папы. У меня впервые появилась возможность получить от них хоть какие-то их вещи. И эти гады мне их не дают.
– Книга, – напомнил Оливер, – книга сказок. Они оставили ее нам.
– Ты стащил ее в приютской библиотеке, – рассмеялась сестра. – А потом выдал желаемое за действительное.
– Она всегда со мной, сколько я помню себя, – обиделся Оливер и зло посмотрел на сестру.
Он действительно был уверен, что книга раньше принадлежала его родителям.
– Ты научился читать раньше, чем ходить, – съязвила Оливия. – Вот и прихватил эту никчемную книжонку.
– Знаешь что! – возмутился Оливер и добавил, зная, что это непременно разозлит Оливию: – Я не виноват, что ты не такая умная, черепашонок.
– Ты!.. – задохнулась сестра.
– Черепашонок? – встрепенулся Макалистер, терпеливо дожидавшийся в сторонке окончания их перебранки.
– И вы туда же? – ахнула Оливия. – Шли бы вы по своим делам.
Гарольд не обратил на ее грубость никакого внимания.
– Так называла тебя Амелия. Я прекрасно помню тот день. Мы проводили тогда кое-какие исследования, буквально жили в лаборатории. Однажды Амелия принесла тебя, Оливия. Тебе было чуть больше годика. Ты вначале внимательно на все смотрела, а после захотела потрогать наши измерительные инструменты. Они были очень дорогие, Грег с трудом выбил на них деньги у тогдашнего ректора. Разумеется, он не позволил тебе даже коснуться их. Ты обиделась и разрыдалась. Амелия никак не могла тебя успокоить.
Оливия слушала Гарольда не перебивая. Оливер еще никогда ее такой не видел. На губах играла радостная улыбка, глаза блестели, от ярости и злости не осталось и следа.
– Мы не знали, что делать. Ты орала не переставая, мешала работать. И тогда мне пришла идея. В соседнем помещении я держал черепах, огромных, с плоским панцирем. Я отнес тебя к ним. И ты стала с ними ползать. Довольная собой, что можешь их обогнать, ты смешно вытягивала шею, а затем сжималась, подражая черепахам. Мы умилялись, глядя на то, как ты с ними играешь. Тогда Амелия и прозвала тебя черепашонком.
– Ты помнишь? – Оливия взглянула на Оливера широко раскрытыми глазами. – Откуда?
В ответ он лишь пожал плечами.
– Я всегда думала, что прозвище обидное, а выходит, вовсе нет… – Оливия уставилась на воду во рву. – Расскажите еще что-нибудь, пожалуйста.
– С удовольствием, – согласился Гарольд. – Но у меня есть одна идея…
– «Черепашонок» может оказаться паролем, – перебил Оливер Макалистера.
– Что? – изумилась Оливия. – С чего ты решил?
– Это и было моей идеей, – проворчал Гарольд.
– Простите. – Оливер вновь вспомнил, что мужчина – колдун и не стоит его злить.
– Ничего, – усмехнулся Гарольд. – Раз ты подумал о том же, о чем и я, значит, это может оказаться правдой.
Они отправились обратно в банк.
– Чем могу помочь на сей раз? – Евгения встретила их в том же помещении.
– «Черепашонок», – объявил Оливер, надеясь, что они правы. – Пароль – «Черепашонок».
В голове стремительно, словно порыв ветра, пронеслась мысль, что родители явно не собирались умирать. Они ведь погибли в результате несчастного случая, по крайней мере, так утверждала миссис Болье. А значит, могли просто не озаботиться вопросом, как сделать так, чтобы их дети узнали кодовое слово.
Спустя мгновение сотрудница банка кивнула, развеяв его опасения.
– Верно. – На ее лице не промелькнуло и намека на эмоции.
Оливеру показалось, что во время короткой паузы Евгения каким-то образом проверяла, правильно ли он назвал пароль.
– Идите за мной. К сожалению, вам придется обождать здесь, – обратилась она к Гарольду. – Доступ в хранилище разрешен только клиентам банка.
Макалистер заметно помрачнел, но подчинился и уселся в кресло.
Евгения повела их по широким прямым коридорам. Следуя за ней, Оливер гадал, насколько огромен банк, снаружи он не выглядел большим.
«Волшебство, – пришел он к выводу. – Оно, кажется, тут повсюду. И почему в городе не любят твидлов?»
Наконец они остановились перед металлической дверью. Стражник, услышав от Евгении фразу на непонятном Оливеру языке, снял с пояса большой длинный ключ и открыл замок. За порогом начиналась винтовая лестница. После каждого второго пролета Оливер видел очередную дверь с застывшим возле нее стражником.
«Как она помнит, куда идти? – поразился он. – Все двери одинаковые».
И вот они вслед за Евгенией шагнули в еще один коридор. Здесь было темно, лишь от пола исходило легкое серебристое свечение. Оливер не успел удивиться отсутствию факелов на стенах, как уже в следующую секунду понял, что стен нет вовсе. Оливия судорожно вцепилась в его руку.
– Где мы? – вскрикнула она дрогнувшим голосом.
– В хранилище. – Евгения, не оборачиваясь, поспешила вперед. – Настоятельно рекомендую не приближаться к краю.
Оливер и не собирался. Он, собственно, и не видел края, терявшегося в кромешной тьме, напоминавшей ночное небо, только без звезд и луны. Им овладело любопытство.
– Что там? – Он указал рукой на черноту.
Неизвестно каким образом, но шедшая впереди Евгения его прекрасно поняла.
– Ничего, – пояснила она. – Там ничего нет.
– То есть как нет? Так не бывает.
– Не советую проверять, – сухо отозвалась Евгения. – Здесь излишний интерес обычно плохо заканчивается.
– И как к таким вещам относятся клиенты вашего банка?
– Не жалуются. Отданное ими на хранение находится под надежной защитой, и это самое главное. А остальное их не интересует.
Оливер напряг зрение, стараясь хоть что-то рассмотреть в бездонной тьме.
– Пришли, – остановилась Евгения.
Оливер непонимающе огляделся. Их по-прежнему окружала темнота.
– Позвольте. – Евгения достала из кармана иглу и вновь уколола палец Оливера. – Капните туда несколько капель.
Оливер послушно выдавил в указанное место немного крови из пульсирующего от боли пальца. Спустя мгновение там, куда она упала, возникла еще одна дорожка. Узкая и короткая, она врезалась в темноту, оканчиваясь высокой дверью.
– Приложите к двери палец, – сказала Евгения Оливеру. – Тот, который я уколола иглой.
Поверхность двери была обжигающе-ледяной, и, коснувшись ее, Оливер почувствовал, как коченеет рука. Кровь из ранки, вспыхнув крохотным пламенем, побежала сверху вниз серебряными нитями, и в следующий миг дверь бесшумно распахнулась. За ней оказалось помещение с двумя креслами, круглым низким столом и небольшой шкатулкой на нем.
Оливер не рассчитывал увидеть что-то интересное. Он предполагал, что, скорее всего, в шкатулке лежат деньги либо ценные бумаги, ведь именно их обычно хранят в банках. Но все равно, приближаясь к столу, испытал сильное волнение.
Откинув крышку, он заглянул внутрь и обнаружил пачку документов.
