– Прикажу?
Она ожидала чего угодно, но только не такого, однако быстро взяла себя в руки и повернулась к брату. Тот непонимающе переводил взгляд с нее на сторожа и обратно.
– Куда ты собирался идти?
– В главное здание, узнать результаты тестирования, – ответил брат.
– Слышал? – обратилась Оливия к Стэнли. – Открой дверь и обеспечь освещение. И убери наконец собак. Они меня нервируют.
К ее удивлению, старик подчинился. Услышав приказание, он подпрыгнул и побежал по широкой дорожке к четырехэтажному зданию. Собаки помчались за ним. Обернувшись, сторож замахал на них руками.
– Вы разве не слышали? Домой, домой, исчадия тупости!
Псы, заскулив, исчезли за густыми кустами.
– Ты у нас теперь властительница университетских сторожей? – ухмыльнулся Йоши. – Забавно, никогда бы не подумал.
– Как у тебя получилось? – удивился Марко. – Что ты сделала?
– Разозлилась, – призналась Оливия.
– Тот преподаватель в Университете естественных наук, Александров, кажется, тебя тоже послушался, – вспомнил Оливер. – И тоже расшаркивался перед тобой. Не знаешь почему?
– Понятия не имею, – пожала плечами Оливия. – Да и какая разница? Главное, помогло.
– Стэнли сказал «такое же, как у Карлитоса», – не успокаивался Оливер. – Интересно, что он имел в виду?
На первом этаже главного здания вспыхнул яркий свет.
– Идем, – скомандовала Оливия, не зная, как еще избежать расспросов. – Или тебе уже неинтересны результаты оценок?
Оливер мгновенно стал серьезным и поспешил к входу. Оливия последовала за ним. Она начинала догадываться о причине поведения Стэнли и того преподавателя, Феликса Александрова. Но у нее сейчас просто не оставалось сил рассказать обо всем брату. Ведь он обязательно начнет выспрашивать, интересоваться подробностями, чего Оливии в настоящий момент не хотелось.
Оливер стоял перед высоким стендом. Подойдя ближе, Оливия увидела приколотый лист с написанными на нем фамилиями.
– И как успехи? – поинтересовалась она.
– Не знаю. – Голос брата прозвучал на удивление робко. – Боюсь узнать. Я поступил глупо, относясь к заданию несерьезно. Услышав, что наши родители работали в университете, я захотел поступить в один из них. Я и раньше хотел, но сейчас чувствую, что обязан. Поэтому и страшусь взглянуть на результаты.
– Давай я посмотрю, – предложила Оливия.
Она пробежала взглядом по листку с фамилиями.
– Тебя нет… – тихо сообщила она.
– Так я и знал! – Оливер хлопнул себя по лбу. – Глупец!
– …в конце списка, – продолжила Оливия. – Потому что ты в самом начале. Ты первый.
– Я прошел тестирование? – Оливер уставился на список.
– Это ведь хорошо? – спросила Оливия.
– Конечно, я буду участвовать в соревнованиях.
– Поздравляю.
– Я не пойму одного… – Оливер потер лоб. – Я набрал самое большое количество баллов и занял на тестировании первое место. Как?
– Ты умный, – подсказала Оливия. – И не зря читаешь свои книжки.
– Я ответил на половину вопросов наугад. Я просто не знал ответов, – признался Оливер. – Я умный или везучий? Может, мне не стоит идти в университет? Вдруг я не потяну учебу в нем?
Оливия рассмеялась звонким, заливистым смехом, и эхо разнесло его по пустому коридору. Схватившись за живот, она согнулась, чувствуя, как на глазах выступают слезы.
– Раз ты прошел тест, значит, как минимум достоин, – посмотрела она на брата. – Ты всегда мечтал об этом. Не губи мечту сомнениями. Просто действуй.
С трудом переводя дыхание, она направилась к выходу.
Фруктовую улицу они отыскали без труда. Она тянулась вдоль реки, постепенно поднимаясь на холм. Вдоль нее, прячась за высокими заборами, высились особняки. Малолюдная в вечернее время, улица освещалась в основном светом, лившимся из открытых окон, да редкими фонарями. Поэтому дом родителей Оливия нашла не сразу. Он скрывался за сильно покосившимся, местами подгнившим забором. От заколоченных широкими досками ворот во двор вела прямая, заваленная мусором и грязью дорожка. Вокруг здания было темно и пугающе тихо. Засохшие деревья безмолвно застыли, шевеля мертвыми ветками на легком ветру. Кругом валялись сухие листья и порванные книги.
Оливия смотрела на все это через узкую щель в заборе. Проведя пальцами по шершавой поверхности, она попыталась унять бешено колотящееся сердце. С благодарностью взглянув на брата, она подумала, что, если бы не он, она вряд ли нашла бы силы прийти сюда. Но по прошествии времени обязательно принялась бы корить себя за трусость.
Оливер отодвинул иссохшую доску и протиснулся в образовавшуюся дырку. Оливия последовала за ним. Марко с твидлами остались снаружи.
Сад выглядел ужасно. Глядя на лишенные листьев деревья, Оливия вспомнила жуткий лес на пути к замку колдуна Орозия.
Дверь в дом оказалась заколоченной. Оливия попробовала ее открыть, но доски не поддавались. К тому же в темноте ничего не было видно. Заглянув в распахнутое настежь окно, Оливия с большим трудом рассмотрела неясные очертания предметов.
– Нам нужен свет.
– Что-то вроде факела, – согласился с ней Оливер.
Оливия подобрала с земли несколько веток, намотала на них рваные, начавшие истлевать тряпки и добавила сырой травы, чтобы самодельный факел не горел слишком быстро.
Они вернулись на улицу и подожгли ветки от огня ближайшего фонаря.
– Ой-ой! – Бузимба испуганно огляделся. – Не слишком ли ярко? Я вам не указываю ни в коем случае. Просто боюсь, вдруг привлечем внимание. Но вам, конечно, лучше знать.
– Он разговаривает? – К ним подскочила возмущенная женщина, неизвестно откуда взявшаяся, и ткнула в сторону лемура пальцем. – Колдовское создание! Тебе не место в городе. Убирайся!
Мордочка Йоши расплылась в саркастической ухмылке, став похожей на нарисованную:
Страшусь неясного тревожно.
Мой дух, он вял и слаб.
То страх одолевает.
Полное круглое лицо незнакомки вспыхнуло от негодования.
– Еще одно! – ахнула она. – Все, с меня хватит! Я зову стражу.
И, голося, скрылась в темноте.
– Придется действовать быстро, – помрачнела Оливия.
Не обращая на вопли убегающей женщины внимания, она вернулась к забору и полезла в дырку.
В свете огня особняк предстал перед Оливией в жутком виде: выломанные оконные рамы, провалившаяся крыша, забрызганные чем-то красным стены. Второй этаж явно пережил пожар, оставивший следы на почерневшем кирпиче и потрескавшейся черепице. Выдернув доски, мешавшие войти, Оливия очутилась внутри. Там все находилось в еще более плачевном состоянии: обломки мебели, обуглившиеся книги. Пол покрывал толстый слой грязи, битой посуды, пыли и рванья, когда-то бывшего одеждой.
Переступив порог, Оливия застыла. Она не ожидала, что увидит такое. Ей захотелось отшвырнуть факел в угол и бежать отсюда. Мысли одна хуже другой лезли в голову, перед глазами завертелись образы страшных сцен. Оливия уже не понимала, что здесь делает. Она отчетливо ощущала в воздухе печаль, боль и страдания. Оливия поняла, что с нее достаточно и пора уходить.
Оливер, напротив, деловито огляделся и уверенно пошел в глубь дома.
– Что ты собираешься здесь найти? – окликнула она брата. – Тут все давно разрушено и поломано.
– Даже не знаю, – признался Оливер. – Что-нибудь, что позволит лучше узнать родителей.
Они прошли в большую, заваленную мусором комнату. Отблески факела зловеще плясали на стенах, складываясь в мрачные, демонические фигуры. В углу стоял сильно поврежденный шкаф. Создавалось впечатление, что по нему долго били чем-то тяжелым, а после пытались поджечь. Одна дверца болталась на искривленной петле, другая, треснувшая пополам, валялась возле окна. Оливер оглядел почерневшие от копоти полки, но ничего не стал на них трогать.
– Не хочу прерывать знакомство с родным жилищем, но дело плохо. – В окно заглянул Йоши.
А следом рядом с ним возникла испуганная мордочка Бузимбы.
– Там… там… такое! – Лемур нервно подпрыгнул на задних лапах. – Люди, много людей, целая толпа. Собрались и кричат, ругаются.
– Вы о чем? – напряглась Оливия.
– Та крикливая особа своими оглушительными воплями переполошила всех соседей, – пояснил кот. – Теперь многие из них собрались на улице и решают, что с вами делать.
– Тогда надо действовать быстро. – Оливер закрутил головой. – На первом этаже ничего интересного нет. Задержите их, мне надо немного времени, чтобы осмотреть второй.
– У вас его нет. – В дверном проеме показался высокий мужчина.
Кутаясь в просторные одежды, он держал перед собой ярко горевший фонарь. Ослепительный свет выхватил из темноты его кучерявую бороду, внимательные глаза и кривившиеся в подобии улыбки губы.
