Нитро превратился в пантеру, если пантеры бывают белыми.
Боже правый.
– Нитро даст знать, если ситуация выйдет из-под контроля, – объяснил Рот. – Не сомневайтесь.
Я не могла оторвать глаз от кота. Он плюхнулся на задницу и провел розовым языком по зубам. Зверь выглядел голодным, и Стражи приуныли, когда у него вырвался звук, подозрительно похожий на смех.
Рот повернулся ко мне:
– Готова?
– Ага. – Клинок я спрятала в голенище сапога, так же как и Рот. Мы подошли к краю крыши с видом на переулок. Прыжок представлялся самым быстрым и коротким путем вниз. Рот мигом сменил обличье, отводя крылья назад, чтобы не задеть меня и не сбить с крыши.
Зная, что все взоры устремлены на нас, я занялась собственным перевоплощением. Кожа приятно зудела в новой форме, и я испытала такое ощущение, будто окончательно проснулась после многих суток сна. Крылья развернулись, выгибаясь высокой дугой, ветер щекотал мои перья.
Кто-то пробормотал ругательство позади нас, и голос звучал очень похоже на голос Эббота. Я взглянула на Рота и усмехнулась.
– Встречаемся внизу, – сказал он и прыгнул.
– Позёр, – пробормотала я.
Я не прыгнула, а скорее шагнула с крыши, и пустота тотчас протянула ко мне руки, чтобы захватить в свой плен. Все-таки гравитация – убойная сила. Я камнем неслась вниз, к земле, и раскинула крылья, замедляя падение.
Приземлившись на четвереньки, я увидела перед собой глаза пожилого мужчины с грязным небритым лицом.
– Мать честная. – Он испуганно попятился назад и, наткнувшись на стену, сполз вниз, прижимая к груди коричневый мешок.
Я поморщилась, складывая крылья.
– Упс?
Рот, уже в человеческой форме, хмыкнул и, нагнувшись, схватил меня за руку. Я виновато посмотрела на перепуганного старика, и мы поспешили за угол, на главную улицу. Сердце бешено колотилось, когда мы влились в жидкий поток пешеходов.
– Надеюсь, мы не создали угрозу разоблачения, – сказала я, когда мы переходили улицу.
Он сжал мою руку.
– Думаю, Альфам сейчас не до нас. – Потом пожал плечами. – А если серьезно, видела бы ты лицо того мужика при встрече со мной. Это было забавно.
Я покачала головой, но невольно улыбнулась. С тех пор, как ведьмы удалились вместе с Бэмби, настроение Рота заметно улучшилось. Отвлекаясь на опасность, что ждала нас впереди, он чувствовал себя в своей стихии, и, как бы странно это ни звучало, но я радовалась даже такому поводу.
– Вон она, – сказала я, завидев здание церкви.
Он выгнул темную бровь, оглядывая четырехэтажное строение.
– Что, окна всегда такие?
Я кивнула, и тут распахнулась дверь заведения, возле которого мы остановились. Сопровождаемый взрывами музыки и хохота, на улицу выскочил молодой человек. Аура цвета зеленого морского мха мягко струилась вокруг него. Он плотнее запахнул на себе короткую курточку и двинулся в противоположную от нас сторону.
– Да, – ответила я на вопрос Рота. – У них окна всегда зашторены, так что не разглядишь, что внутри. Наводит на подозрения, да?
Он фыркнул.
– Помнишь того парня, который облил тебя святой водой?
Я закатила глаза.
– Такое не забывается.
– Я очень надеюсь, что мы его там встретим.
– Этого еще не хватало, – пробормотала я.
– Знаешь, о чем я сейчас подумал?
Я посмотрела на него.
– О чем?
В янтарные глаза вернулся озорной блеск.
– Мне так и не удалось лишить тебя девственности в «Порше».
– О боже. – Я в изумлении уставилась на него. – Что, скажи на милость, заставило тебя вспомнить об этом именно сейчас?
– Это называется «многозадачность». – Рот подмигнул. – И я, чтоб ты знала по-прежнему собираюсь переломать тому мальцу кости.
– Какой ты смешной. – Высвободив руку, я зашагала к зданию церкви, но как только мы приблизились к двери, улыбка померкла на моих губах. – Ты чувствуешь это?
– Чувствую, что пахнет домом.
Я промолчала, потому что сама побывала в Аду, и даже там у меня не возникало такого чувства – как будто бочку масла вылили нам на головы. Мы словно пробивались сквозь слизь. Тяжелое зло висело в воздухе – наверное, об этом и говорили ведьмы. Никогда в жизни я не ощущала ничего подобного.
Рот опередил меня и толкнул дверь.
– Заперто. – Он резко повернул ручку, как уже проделывал однажды в подвале школы, где мы искали источник зловония, сбивая замо́к силой совсем не божественного тепла. – А вот теперь открыто.
Когда он распахнул дверь, нас едва не сбила с ног удушливая волна мерзкого запаха.
– О боже. – Я зажала рот рукой, сдерживая рвотный позыв, и оглядела тускло освещенную прихожую.
– Господи Иисусе, – пробормотал Рот, и его губы скривились в гримасе.
Пахло тухлым мясом и еще какой-то гнусью, природу которой я не могла определить. Воняло хуже, чем серой или грязными городскими подворотнями. Я осторожно опустила руку, стараясь не дышать через нос. Если запах не обманывал, дела тут обстояли паршиво.
На стене за пустующим столом администратора висел огромный баннер. Уродливо нарисованные Стражи, больше похожие на летучих мышей-мутантов, чем на горгулий, служили фоном для лозунга: КОНЕЦ БЛИЗОК.
– Как банально. – Рот обошел стол, направляясь к глухим двойным дверям. – Могли бы придумать что-нибудь новенькое.
Я последовала за ним, обеспокоенная тем, что запах усиливается.
– Но конец близок.
– Ты… – он взглянул на меня через плечо, останавливаясь у дверей, – …прелесть.
Я бы улыбнулась, но двери распахнулись, и мне пришлось плотно сжать губы, чтобы снова сдержать рвотный позыв.
Кругом горели свечи, рассеивая мягкий мерцающий свет по всему пространству довольно большого помещения в виде атриума, преобразованного в место проведения проповедей со скамьями для прихожан и алтарем на возвышении.
Но скамейки не пустовали.
И это от них исходил смрадный запах.
Они были завалены телами.
Я сделала глубокий вдох, и, хотя сразу пожалела об этом, ужас увиденного перебил зловоние.
Десятки и десятки тел были разбросаны по скамейкам, некоторые свалены кучами, в то время как другие застыли в сидячей позе, с неестественно запрокинутыми головами и открытыми ртами. Трупы находились в разных стадиях разложения. Уж сколько мне пришлось испытать в последнее время, но за всю свою жизнь я не видела ничего подобного.
– Боже правый, – ошеломленно прошептала я.
Рот напрягся, уловив какое-то движение на престоле. Только что там никого не было, но теперь чья-то фигура стояла перед алтарем. Я поморщилась. Это был Лилин – снова в обличье Сэма.
– Думаю, что ваше появление весьма кстати, – сказал Лилин, разводя руки в стороны. – У меня тут собрание мертвых.
– Большинство метит повыше, – сказал Рот, с отвращением разглядывая побоище.
– Я не большинство, или вы забыли? – Он слегка усмехнулся, взирая на нас сверху вниз. – Я ждал, что ты придешь, сестра.
– Я тебе не сестра, – процедила я сквозь зубы.
– Принятие – это первый шаг к выздоровлению. Во всяком случае, так говорят. – Лилин подошел к краю престола и опустился на корточки. – Ты здесь, чтобы помочь мне.
Это не было вопросом, но я все равно на него ответила.
– Нет. Я здесь, чтобы остановить тебя.
Существо гадко захихикало.
– Ты не можешь остановить меня. И Принц не может.
– Тут я бы поспорил, – парировал Рот.
Молочно-белые глаза переместились к Роту, и Лилин загадочно улыбнулся.
– Поживем – увидим, не так ли? – Его взгляд снова вернулся ко мне. – Мы должны освободить нашу мать. Это немыслимо, чтобы такая сила, как она, сидела на цепи. Мы объединим наши усилия и…
– Дальше можешь не продолжать, – прервала я его. – Что бы ты ни сказал, меня это не растрогает. Ты не сможешь освободить Лилит. Неужели ты сам не понимаешь? Ничто не может ее освободить. После того как Паймон попытался это сделать, были приняты чрезвычайные меры к тому, чтобы не позволить ей выйти на волю.
– Это правда, – заметил Рот с оттенком самодовольства. – Босс держит ее на привязи. Так что свободы ей не видать.
– Вот тут ты ошибаешься, – ответил Лилин со своего насеста. – Если мне удастся устроить Ад на Земле, внизу уже никому не будет дела до Лилит. Она станет наименьшей из проблем.
Я почувствовала, как мышцы спины напряглись и одеревенели.
– Если ты принесешь Ад на Землю, вмешаются Альфы. Они нас всех сотрут в порошок, включая тебя.
– Но не по мановению же волшебной палочки мы исчезнем.
Рот вздохнул.
– Тут он прав.
– От этого не легче, – проворчала я себе под нос.
– Альфы вступят с нами в схватку, и мы дадим отпор, даже те, кто не хочет освобождения Лилит и против того, чтобы Ад открывал свои врата. Они будут бороться, – продолжил Лилин. – Так же, как и я. И, пока все мы будем биться за выживание, мир рухнет. Если я не могу освободить нашу мать, то мне и терять нечего.
