Ферг отметил:
– Маг, увешанный амулетами, у левого моста. У правого – гоблины. Двое.
– Гоблины – мои! – шепнул Лут.
Даль кивнул.
Ферг собирался выманить мага из укрытия и дать Дальгерту возможность беспрепятственно снять его выстрелом из арбалета. Но выманивать не пришлось. Мурешский маг оказался неосторожным и любопытным парнем. Он сам выбрался из укрытия, чтобы полюбоваться тем, что происходит на правом берегу.
Вышел совершенно безбоязненно, встал посреди моста, вперив руки в бока. Идеальная мишень. После удачного выстрела Даля кулем упал на доски. И лишь через несколько секунд из-за соседнего укрытия раздался недоуменный оклик, который Дальгерт для себя перевел как «Эй! Что это с тобой?!». Следом за окликом над верхним звеном бревен появилась голова гоблина, прикрытая кожаным шлемом. Лут уже подобрался к срубу с противоположной стороны, а потом незамеченным перемахнул через стену. Несколько мгновений, и вот он уже неспешно возвращается, вытирая длинный нож пучком травы.
Ферг уничтожал примеченные ранее магические запалы. Сложное заклинание трогать не стал. Чтобы его снять и остаться невидимым для автора заклинания, пришлось бы потратить слишком много времени.
Тем временем туча разрослась и вставала над Еловой неровным куполом, который изредка прошивали тусклые молнии.
– Будем дальше наблюдать? – с нескрываемой тревогой заметил Лут. – Что там, интересно…
– Плохо там, – решительно повторил уже высказанную недавно мысль Ферг. – Надо возвращаться. И не в обход – через ущелье быстрей будет.
Через реку переправились под мостом. Опоры и поперечины позволили пробраться незаметно и при этом даже ноги не замочить. Затем ушли под деревья, хотя дорога казалась совершенно пустой. Все, кто охранял мосты и вышку, похоже, тоже отправились к ущелью любоваться тучей.
Деревянные постройки выглядели пустыми. Ни движения, ни шороха… они миновали их, даже не сбавив шага.
К ущелью подошли без дороги, по ельнику, удачно миновав три мурешские заставы и скалу, за которой устроились, ожидая своего часа, лучники. Лут было хотел «заняться ими», но Ферг даже слушать не стал.
По тракту внизу шли солдаты Муреша, недавние защитники Боруша. Здесь уже было темно, черная туча поглощала свет, превращала белый день в ночь.
– По верху пройдем? – спросил Даль.
Лут медленно кивнул.
– Есть тропа. Даже быстрей получится. Но с вещами будет тяжело.
Ферг, не говоря не слова, скинул с плеч сумку с дневным запасом продовольствия, веревкой и плащом. Даль последовал его примеру.
– Выйдем почти над Борушем, – предупредил парень и с тревогой еще раз поглядел в небо. С того берега зрелище было куда менее впечатляющим. А туча продолжала расти…
– Лучше бы прямо в крепости, – проворчал Ферг.
Потом пояснил для удивленных разведчиков:
– Хочу оказаться поближе к источнику. Идем!
На самом деле они практически бежали. И к крепости вышли неожиданно даже для себя.
– Вниз! – решил Ферг.
Уже почти спустились, когда поведение тучи поменялось. Словно кто-то разозлил огромную змею – заметался над Борушем хвост воронки. Начали рушиться стены и башни…
Ферг крикнул, стараясь переорать грохот обвала:
– Даль, постарайтесь уйти подальше. Оно вышло из-под контроля…
– А ты?
– Я вниз. Помогу там…
Даль перевел взгляд на равнину и увидел цепочку магов, прикрывающих отход армии.
Возражать не стал. Там, внизу, под самой тучей, они с Лутом будут только мешать.
* * *Ферг шел по выжженной земле, мимо разрушенной стены. Солдаты Муреша успели вовремя покинуть и крепость, и долину. А кто не успел, лежали сейчас на поле, на площадке перед воротами, на стенах и дворе Боруша. Живых не было. Не стонали раненые, не звучало ни брани, ни молитвы.
Туча медленно накрывала долину, но кто-то из магов еще сопротивлялся – яркая белая молния отсекла одно щупальце, другое, скользнула над головой Ферга, заставив сощуриться. Но эта попытка была единственной и вскоре оборвалась – без помощи других магов такое колдовство удерживать трудно.
Нити магии свивались, выдавая мощность заклинания. Зрелище могло бы испугать любого.
Там, наверху, когда он сказал разведчикам остаться, сомнения в собственных силах еще были. Но исчезли.
Каждый шаг вниз – минус одно сомнение.
Просто потому, что войско должно перейти реку. Надо добраться до Заточенного бога, как бы его ни звали.
Просто потому, что иначе не стоило бороться.
Просто потому, что иначе эта война не кончится никогда.
И у Лоранта не будет шанса…
Если он еще жив.
Вот это выматывало больше всего. Неизвестность. Каждую минуту напоминать себе, что заложников всегда убивают. Что, возможно, сын давно мертв и молчание – всего лишь способ заставить тебя выполнить условия… были бы эти условия.
Хоть какая-то зацепка, хоть что-то.
Именно поэтому армия должна перейти реку. Он перейдет реку вместе с армией. Чтобы или спасти, или отомстить.
Но сейчас не нужно этих мыслей. Ничего не нужно. Очистить голову. Сосредоточиться. Всего два шага до той точки, которую ты выбрал себе за цель.
Ферг встал удобней, чуть расставив ноги, посмотрел на тучу снизу вверх. Зажмурился – и позвал ту магию, которая до сих пор текла сквозь него – вольно и незаметно. Чужую, но как будто уже немного свою – магию лабиринта.
Она отозвалась. Равнодушная спокойная река вдруг почувствовала новое узкое русло…
Если магия мастера Туули была потоком белого света, то тут все оказалось иначе. Ферг так и стоял – прикрыв глаза, подняв к небу руки. Над кистями начал клубиться воздух – так, как он клубится над дорогой в жаркий летний день.
Потом там, внутри этого почти неразличимого глазом движения, зародился свет, неяркий и нестрашный. Сначала.
Немногие зрители – маги, не успевшие отступить к холму, да так и не покинувший удобное место для наблюдения за ходом боя генераль Ковач – увидели, как от самой земли начинают подниматься прядки серебряного дыма, подниматься, окутывать ноги Ферга легким туманом, вливаться в разлитое над его головой марево. И когда дымная сфера над ним стала непрозрачной, из нее вверх ударили лучи. Синеватые, мерцающие, дымные. Они впились в тучу в сотне мест, заставили ее съеживаться. А вскоре в смоляном куполе появились первые прорехи.
Магия текла сквозь него, вымывала мысли и чувства – прекрасная и звонкая, сильная. Ферг чувствовал, что побеждает, и знал, что может победить… Вот только стоять прямо с каждой минутой становилось все труднее, а удары собственного сердца били по барабанным перепонкам, как по тугим барабанам.
Близкая победа, желанная, как вечернее яркое небо в насквозь дырявом подоле магической тучи. Она не могла не состояться.
А потом стало легче. Он не видел, но знал, что в борьбу вступили другие.
И пусть их силы невелики по сравнению с магией лабиринтов, но они тоже – кусочек победы, до которой уже рукой подать…
Остатки черной тучи развеялись, просыпались на развалины Боруша темной пылью.
Но Ферг этого не увидел: ноги подкосились, и он неловко повалился в истоптанную десятками сапог пыльную траву.
Очнулся от того, что кто-то лил ему на лицо теплую воду. Открыл глаза и узнал мастера Туули. Берта. Тот медленно завинчивал опустевшую флягу.
– Ну как, мастер, – спросил Ферг тихо, – ощущаешь себя героем?
– Самоубийца! – возмутился тот.
– У меня был шанс.
– Самоуверенный идиот. Куда полез в одиночку?
– Я знал, что ты меня поддержишь. Да и эти тоже.
– Ради тебя пальцем бы не шевельнул.
Ферг закатил глаза и осторожно встал на ноги. Голова кружилась, но могло быть значительно хуже.
Берт отвернулся и, чуть прихрамывая, пошел к своим. Зато с другой стороны уже бежали Дальгерт и Лут.
– Что он сказал? – спросил Даль.
– Как всегда. Что не собирался меня спасать. Он мне об этом, подожди, будет напоминать при каждой встрече.
– Ты же…
– Есть две вещи, которые мастер Туули мне не простит никогда. Однажды я убил его ученика. И у меня на руке хаоситская татуировка.
Дальгерт не нашелся что ответить.
Ферг тем временем окончательно пришел в себя и понял, что армия успела отступить почти на прежние позиции, а до них еще топать и топать. Даже маги ушли.
Но не оставаться же на пепелище!
– Пойдем, доложим. Если найдем, кому докладывать. А там посмотрим, как сложится…
* * *– Ну что же ты… – пробормотала Бела. Подняла с земли ложку, вытерла. Набрала в нее еще жидкой похлебки, поднесла к губам Лоранта: – Давай, ешь!
За ее действиями мрачно наблюдал Сыч. Вчера он объявил, что еды почти не осталось. Сегодня его стряпня стала почти несъедобной. Но это все-таки была еда. И Бела добросовестно впихивала в мальчика его порцию. Лорант перестал плакать, но ел плохо. От питья не отказывался, правда, и это вселяло некоторые надежды. Жар тоже перестал его донимать. Оставалась слабость и еще неумение или непонимание самых простых вещей. Он даже ходил, только если кто-то придерживает за руки. Шаг, другой – и сядет…
