Палочки я взял, но есть не торопился, внутренний голос не советовал.
– Ну что? Ты думаешь? – с издёвкой спросила Оля.
К девушке подошёл парень, губами взял с серебристого лобка еду да так и остался на нём елозить лицом. Девушка не обращала на это никакого внимания, всё так же смотрела на мою спутницу.
– Это ещё не всё, – маняще сказала Оля.
Она достала из кармана железный карандаш и прикрепила к нему с тихим щелчком тончайшее лезвие скальпеля.
– Вот, смотри.
Моя новая знакомая подошла к девушке и провела скальпелем по впадинке между рёбрами. Девушка неотрывно смотрела на Ольгу, которая взяла кусочек хлеба и быстро подтёрла им тонкую струйку крови, проступившей из разреза, и бросила в рот.
А потом поцеловала девушку в губы, и та страстно откликнулась. Затем Ольга еще раз проделала все манипуляции, протянула мне кусочек окровавленного хлеба.
– Будешь?
Хотя я был взволнован и даже испытал эротическое возбуждение, но даже не сдвинулся с места.
«Воин не берёт силу у других», – прозвучал в голове голос Сэнсэя.
«Людей есть нельзя!» – громогласно пророкотал совсем другой голос.
– Нет, спасибо… – путаясь в мыслях и запинаясь, ответил я, – я не могу… Мне надо идти, спасибо.
На меня накатила какая-то растерянность, я не понимал, где нахожусь, что надо делать. Я начал пятиться назад через толпу.
– Ты уверен? – спросила Ольга.
– Да, – уже увереннее ответил я.
И, закрыв глаза, по памяти рванул к выходу. Внутри разливалось тепло, тело налилось силой, стало лёгким и быстрым, я чувствовал, как натыкаюсь на кого-то, может, мне хотели помешать, может, просто не успели уступить дорогу. Последнее, что врезалось в память, когда я выбегал, это взгляд той девушки, которую Ольга порезала скальпелем. Такой чистый, ясный, безмятежный… и абсолютно бессмысленный.
На улице я привел себя в более-менее нормальное состояние, в лицо бил холодный ветер, но тело холода словно не чувствовало.
– Эй, чувак, куда бежишь? – вдруг услышал я.
В поле зрения попала рука неизвестного человека, я на автомате схватил кисть и вывернул. Крик боли заглушил хруст вывернутого сустава. Нападавший был не один, я ударил ногой в сторону – и другой противник с воем повалился на землю, держась за голень.
– Бежишь? – послышался за спиной знакомый голос.
Я рванул что есть мочи.
– Думаю, тебе пока уходить не стоит, – раздался голос уже впереди.
Я остановился, тяжело дыша. Передо мной стояла Ольга, совершенно голая, из одежды – только кружевной пояс и нитка жемчуга, свисающая с него на лобок.
– Уйди, – предостерегающе сказал я, наклонил голову и сжал кулаки.
Она засмеялась в ответ. Что-то внутри приказывало: «Не смей с ней сейчас драться, не смей, уходи».
Я собрал всю волю в кулак и бросился вперёд, резко обогнул Ольгу (или ведьму – бес её разберет) и побежал дальше по улице.
– Куда же ты? – долетел вслед звонкий голос и смех.
И тут же я заметил на своем пути тёмную фигуру:
– Стой!
Я остановился, хотя понял, что относилось это не ко мне. Некто в чёрном, вооружённый, скорее всего, боевым шестом, стоял передо мной в позиции для боя с двумя противниками. Я осторожно обошёл его по дуге.
– Не подходи, – сказал чёрный.
– Ну что ты, почему не подходить, а может, он сам хочет? Витя! – позвала преследовавшая меня Ольга.
Я уже не бежал, а шёл.
– Посмотри на меня, Витя.
Я против собственной воли оглянулся – таким манящим казался голос, и заметил, какая там стояла красивая женщина.
Стоя рядом с человеком в черном, она пристально смотрела на меня, чуть разведя ноги. Однако я понимал, что это была всего лишь магическая картинка, морочившая мне голову. Моя шея, наверное, со скрипом отвернулась от голой девушки.
– Иди, – сказал чёрный.
Тут только я вспомнил про «стечкин» за поясом.
– Иди, – снова велел чёрный.
И я побежал дальше.
Очнулся я уже утром – в своей постели, в комнате посольства. Свитер, майка, джинсы, простыни, подушка – всё было мокрым от пота.
Я сел на кровати, стянул с себя мокрые вещи и попытался восстановить в памяти события. В комнату ворвался Паша.
– Виктор Александрович, хорошо, что вы наконец проснулись, – пробормотал он и принялся собирать бумаги, – как раз вовремя, мы уезжаем, надо быстрее собираться.
– Как уезжаем, куда? Сколько времени?
– Без пятнадцати два, собирайтесь быстрей, Виктор Александрович, мы домой уезжаем.
– Да что случилось? – ошарашенно спросил я.
– Что случилось? – Паша махнул рукой. – Митрополит Антрацитский на Дохтурова накинулся на банкете, чуть до стрельбы не дошло. В общем, мы уезжаем, и быстро.
– Ничего они нам не сделают, в Зелёном Городе тоже посольство южан стоит, никто нас не посмеет тронуть.
– Так-то оно так, но всё равно надо поскорее уезжать.
Он сунул какие-то бумаги в папку и повернулся к двери.
– Паша, – окликнул я его у входа.
– Что такое?
– Я тебе вопрос хочу задать.
– Давайте.
– Если человек не ест людей и гордится этим, это хорошо или плохо? – выдохнул я.
– Виктор Александрович, вы чего? – спросил Паша дрожащим голосом и вжался в стену.
– Нет, погоди, это всего лишь вопрос. Как ты думаешь?
Я встал с кровати и раскинул руки в успокаивающем жесте. Паша еще сильнее вжался в стену, глаза ещё больше округлились, но бумаги он не выронил.
«Ну вот, – подумал я, – испугал человека ни за что ни про что. Надо его успокоить».
Я улыбнулся. Паша аж присел от страха.
«Что-то это мне напоминает», – подумал я.
– Так, всё, спокойно! – решительно проговорил я. – Это была шутка, может быть дурацкая. Всё, забудь, иди, собирайся. Мне тоже надо собраться. Когда выезжаем?
– Через час, – уже спокойно произнёс Паша.
– Так быстро? Ладно, понял тебя, можешь идти.
– Я ещё вернусь, – сказал Паша.
– Конечно.
Уже на улице, в толпе, суетившейся у саней, я почувствовал чей-то сочувствующий взгляд. Обернулся. На меня смотрел Михаил Игнатьевич. Я приветственно помахал рукой, он кивнул в ответ, а я уселся в свои сани.
* * *
Спустя четыре часа после отъезда посольства Зелёного Города. Здание товариществ магов и промышленников Южной Колонии. Зал заседаний
– Ты его упустила, – проговорил пепельно-седой человек в зеркальных очках.
Говорил он громко, а рот его при этом кривился, будто он хотел сплюнуть или грязно выругаться, но сдерживался.
– Ему помогли, и он был защищён, – взвизгнула, оправдываясь, женщина с пышными светлыми волосами. – Тем более ты сам запретил мне применять серьёзные меры.
– Надо было просто усилить давление, – прогудел глухой голос, словно из бочки.
Голос принадлежал третьему находившемуся в комнате огромному человеку с длинными массивными руками и окладистой бородой. Он действительно отчасти походил на большую бочку, поставленную на кривые ноги. Пепельно-седой едва доходил ему до подбородка.
Кроме этих трёх, беседовавших у широкого окна с пурпурными шторами, в зале заседаний никого не было.
– Ты его упустила, – твердил своё пепельно-седой.
Женщина потупила взгляд, опустила голову.
– Он был защищён, – тихо повторила она, – я могу всё исправить. Ты позволишь ему уйти?
– Мы можем… – начал бочкообразный.
Пепельно-седой только взглянул на него, и тот замолчал, склонив голову, точь-в-точь как женщина секундой ранее.
– Мы не можем, – снизошёл до пояснений пепельно-седой, при этом слова его звучали как утверждение, а не как пояснение, – мы ещё не готовы. Нанесём удар прежде времени – всё потеряем, тем более у нас может и не получиться, как не получилось вчера. Так ведь, Ниг-фа?
– Не понимаю, как он победил Габреда, – проговорила женщина, не отрывая взгляд от пола.
– И не поймёшь, – резко сказал пепельно-седой.
– Я уезжаю, – наконец сообщил пепельно-седой, глядя в окно, – по делам, возможно надолго. Старшей в моё отсутствие останется Ниг-фа, – женщина ещё ниже склонила голову перед говорившим, – не подведи меня. Помни, чем ты мне обязана, Ниг-фа. Чем вы оба мне обязаны.
Пепельно-седой сжал кулаки, и его собеседники содрогнулись от его силы.
– Ты за всё отвечаешь, Ниг-фа, – повторил он, – будь внимательна и очень осторожна. И ещё. На этот раз организуй всё как надо.
С этими словами он развернулся и покинул зал.
Виктор Ахромеев
Обратная дорога прошла намного быстрее, как мы и предполагали. На границе Южной Колонии мы пересели в грузовики. Не все, только те, кому нужно было срочно попасть в Зелёный Город, и несколько желающих. Я был среди желающих и не пожалел: в грохочущем кузове, покрытом брезентом, пропахшем потом, маслом и бензином, мне будет приятнее ехать, чем в карете. Приятнее потому, что быстрый грузовик домчал меня до Зелёного Города за четыре дня. Повезло: снегопадов не было.
