– Бывший? – усмехнулся рыжий откладывая кость.
– Не удивляйся. Счастливчик тоже из бывших воров, двадцатку в гнилом замке отмотал.
– Двадцатку?
– То-то и оно. Да и Бурраш, который орк, тоже на киче попарился. Но где и сколько я не знаю.
– А чего малого в живых оставлять? – уточнил бородатый.
– Мне его расспросить потом придется, а то дружки его старшие боюсь, молчать будут.
– Этот не промолчит, – заметил Тартенс, перебив старшего на правах его заместителя. – Ножичек разогреем на костре и любой заговорит.
– Ну, где-то так.
После завтрака Мартин объявил большой построение. Вышли все: люди Нордквиста и отряд деревенских бойцов, состоящий вперемешку из мужиков и охранников. Всего набралось тридцать четыре бойца и это, по здешним меркам, считалось сильным войском.
– А это, значит, твое пополнение, Нордквист? – спросил Мартин, отведя командира наемников в сторону.
– А чего, не понравились? – улыбнулся тот, сверля Мартина настороженным взглядом.
– Смурные какие-то.
– Дык, это ж разбойники, ты же знаешь. Дикие они, такое отношение им не понятно. Пооботрутся, будут смотреть веселее.
– Ну хорошо, давай сегодня оботрем их – выдвигаемся в лес, разведывать подступы к врагу, не то ночью они опять налет совершить могут.
– Что ж, в лес так в лес, – согласился Нордквист, подумав, что там подвернется случай и он убьет Мартина.
Поначалу-то разбойник собирался проследить за четверкой наемников, подождав, когда они двинут за золотишком, но после первых схваток с Ландфайтером понял, что ждать опасно – он и сам может полечь в очередном бою. Теперь Нордквисту уже не хотелось участвовать в войне, требовалось лишь захватить молодого Рони и разговорить его под пытками.
Но отказаться от вылазки в лес он не мог и войско выступило в полном составе, оставив в деревне только охрану.
В этот раз сил не распыляли – держались военным построением. Поднимали пни, открывали ходы тайным словом, но поскольку в подземелье соваться опасались, за весь день не встретили ни одного солдата противника, а потому, к вечеру, вернулись в деревню усталыми и слегка разочарованными.
Мартин и его бойцы были недовольны тем, что не удалось воспользоваться всей сил собранного отряда, чтобы сокрушить, а может и вовсе добить Ландфайтера, а Нордвист был раздосадован тем, что при таком скоплении людей у него не было ни единой возможности ударить Мартина кинжалом.
Как бы там ни было, войско отужинало и разошлось по избам, однако часа через два, когда измучившиеся бойцы стали засыпать, Мартин, вдруг, вышел из избы и сходив к охранникам, приказал им достать все имеющиеся смоляные факелы и разнести по избам, а также приготовить огниво и кресала у кого есть.
– Если нападение повторится, преследовать будем с огнем, – пояснил он тем, кто задавал вопросы.
Принесли факелы и Нордквисту.
– Вот! – сказал охранник заходя в его избу и сваливая у стены связку факелов.
– Это еще что? – спросил главный разбойник, которому не спалось, хотя по всей избе уже стоял храп.
– Распоряжением господина Мартина, на случай если в ночи неприятель снова нагрянет. Приказано приготовить огниво на такой случай.
– А, это – да, дело нужное.
Охранник ушел, оставив Нордквиста наедине со своими думами.
114
Ключом ко второму контуру подземных галерей было слово и это слово Ландфайтер получил, когда дремал среди своего поредевшего войска.
Мясники похрапывали, кто сидя, а кто и стоя. Они не нуждались в еде, только пили воду из источника и работали – рубили налево и направо. Их питала сила мессира Чандама, но она не были неисчерпаемой и приходило время, когда мясники падали, полностью опустошенные, а им на смену приходили новые.
Ключевое слово появилось в голове Ландфайтера внезапно, словно военный приказ. Он подскочил и тотчас на стенах засияли сине-зеленые факелы, а мясники стали пробуждаться от тяжелой дремы.
– Мы идем в бой! – хрипло выкрикнул Ландфайтер, вскидывая руку в топором.
– Мы идем в бой! – не стройно прокричали его бойцы, которых набиралось чуть более двадцати, однако теперь им в помощь Чандам передал часть накопленного за столетия сброда – солдат разных народов и рыцарей разных эпох. Они были медлительны, говорили на разных не понятных друг другу языках, однако их было много – Чандам отдал Ландфайтеру целую сотню.
Предводитель мясников выскочил в большую галерею и за ним, пополняясь из боковых галерей, стало выстраиваться войско, которое, через какое-то время, уже маршировало в ногу. Где-то в задних рядах даже застучал барабан, неизвестно когда и где плененный вместе с барабанщиком.
Когда они достигли тупика галереи, Ландфайтер произнес ключевой слово и стены разошлась, открывая новую галерею и череду загоравшихся на стенах факелов.
Боковых ходов и ответвлений в новом контуре оказалось значительно больше, хотя в ширину они были поуже, а высоту пониже.
Ландфайтер отлично ориентировался, он будто видел стоявшие на поверхности дома и замечал каждый отходящий в их сторону проход.
– Варцен и десять с ним! Туда! – указывал он топором и названный мясник с группой разношерстных бойцов шел в указанный проход.
– Ташейру, Гугус и Лерой, с вами десять человек – сюда, под избу!
– Амарган, Арелифан и Цоколь – сюда под избу и с вами двадцать человек!.. Атака после удара, слышите?! Атака после удара!..
Войско на марше быстро уменьшалось – бойцы распределялись по направлением. Наконец, когда рядом с Ландфайтером осталось пятеро его мясников и двадцать солдат из сборного войска, вожак замахнулся и ударил топором в стену.
Гул от удара разошелся по всему подземелью и все отряды разом рванулись в атаку, взрезая землю из подполий, погребов и даже выгребных ям, поскольку те были самыми глубокими.
И так, с волнами зловония, крича и гремя оружием они стали врываться в избы и амбары, взламывая полы и сокрушая стены. В один миг деревня наполнилась жутким воплями, ругательствами и звоном оружия.
Охрана вокруг деревни заметалась, не зная что предпринять, ведь происходило что-то совершенно непонятное. А схватки стали вырываться за пределы тесных помещений, бойцы выбивали рамы и двери, прыгали откуда-то из под крыш – кто-то спасался, а кто-то догонял.
Многие дрались в исподнем белье, кто-то в крови, кто-то в нечистотах.
Мартин с группой оказались на высоте, вовремя потревожившись из-за шума в подполье, а потому перебили атаковавших не дав им выбраться на простор и сбросив обратно в подпол.
Потом зажгли факелы и выскочили из избы, сходу ввязавшись в бой, который вели Нордквист и его бойцы – они спали крепче и потому успели понести потери.
Однако, не особенно заметные, поскольку группа Нордквиста активно теснила противника, в то время, как многие из охраны и мужиков были побиты и просто спасались бегством от преследовавших их мясников.
Где-то стучал барабан и Мартину подумалось, что это лишь кажется.
– Нордквист, давай к дому Форренбутольфа, а то нам никто не заплатит! – крикнул Мартин и его группа понеслась к центру деревни, на ходу сшибая попадавшихся врагов.
Несмотря на первоначальный успех, когда Ландфайтеру и его гвардии удалось изрубить спавших по избам охранников, теперь они стали вязнуть в обороне деревенских. Придя в себя, мужики стали теснить их, нападая из-за углов и бросая с крыш тяжелые глиняные кирпичи, из которых были сложены трубы.
Между тем, не желавшие воевать Нордквист и его солдаты, были вынуждены броситься на помощь Мартину и господину Форренбутольфу – Нордквист опасался, что носители золотого секрета полягут под топорами мясников.
Благодаря совместным действий наемников, противник, наконец, сломался и начался его исход – живых, едва живых и раненых.
Побежал и Ландфайтер, с группой из полудюжины мясников. Многие из них были ранены и хотя не чувствовали боли, передвигались с большим трудом.
Уже стало светать и Мартин приказал начать преследование, после чего все защитники деревни, кто еще держался на ногах, вооружившись брошенным повсюду трофейным оружием, бросились в погоню за отступавшим врагом.
– Главного не упустите! Главного!.. – хрипло кричал Мартин, который уже размочалил свою дубинку и теперь был вооружен кинжалом и подобранным где-то дуэльным мечом, укороченным в сельской кузнице.
Оружие было старым и ржавым, но Мартин этого не замечал – накал битвы был слишком высок. Не замечал он и мелких ран, разрубленных башмаков и рассеченной вместо со кожей рубахи.
Другие выглядели не лучше – в пылу боя на такое не обращали внимания, ведь времени, чтобы снарядиться для битвы у них не было и все панцири, накладки, кольчуги – осталось в избе.
