Он повернулся и оценивающе посмотрел на мое лицо. И, кажется, где-то в глазах нашел сочувствие.
– Да не печалься ты, – усмехнулся он, – я давно уже смирился с тем, что не доживу до двадцати. Но помереть хочу с честью, в поединке, сразив какого-нибудь непобедимого воина, быть может, злодея – предводителя многотысячной армии. После такой победы и помирать не страшно.
– Ну да, непобедимые воины – злодеи и предводители многотысячных армий на каждом углу встречаются, – ехидно кивнул я.
– Достаточно непобедимого воина, – понизил требования он. – Вроде тебя…
Несколько секунд гримаса на его лице выражала глубокую задумчивость.
– А ты вообще откуда тут взялся? – нахмурившись, кивнул он. – В этой забытой богом деревеньке. Да ты пережил три моих удара! Любой, с кем бы я ни дрался раньше, с одного удара помирал. Я же тебе череп проломил! Почему ты, такой бодренький, стоишь сейчас тут, ухмыляешься? У тебя вчера от носа ничего не осталось!
Он попытался встать, но ноги подкосились и Малыш снова рухнул на матрасы.
– Новый вырос, – отозвался я, похваставшись новым, выросшим за ночь носом. – У меня тоже есть одно, своего рода, проклятие. Может, оно не так уж сильно терзает меня сейчас, но определенно тоже убьет, рано или поздно.
Глаза его округлились.
– Так тебя тоже проклял старый волшебник?
– Какой еще старый волшебник? – прислушался я. – Ну-ка поподробнее. Кто, как, когда.
– Давно, – кивнул он. – Лет семь назад. Я тогда совсем маленьким был. Меня как-то побили деревенские мальчишки. Для меня это было обычным делом, я уже и не помню за что и почему. В общем, иду я по улице, реву на всю округу, ребра болят, лицо горит. А впереди вдруг откуда ни возьмись волшебник в серой мантии. И лица я его даже не вижу, только бороду длинную, седую. Вот он и спрашивает меня, хочу ли я побить обидчиков? Естественно, я отвечаю, что хочу. Он какое-то заклинание начинает читать и говорит, что сделает оно меня самым сильным. Меня от его колдовства холод по спине пробирает. Он как колдовать закончил, я чувств лишился. А пришел в себя, гляжу, нет ни волшебника, ни его бороды, лежу я в какой-то канаве. Слово-то свое он сдержал, я и вправду сильным стал, даже взрослые меня бояться начали. Но лучше бы не становился.
Малыш нахмурился и поник носом. Добавил:
– Меня после того случая до сих пор холод по спине пробирает. Постоянно…
В дверь осторожно постучали. Дождавшись ответа, в комнату вошел Тор. Именно он показал мне, где найти Малыша. Все же услышал он, что я сказал «хватит», и запомнил, как я придержал его при падении. Он признался, что никогда раньше не встречал такого благородного воина, и совсем не удивился, когда я задал ему вопрос о состоянии здоровья Малыша, даже посоветовал проверить лично.
– Я тут тебе отвар принес. Сам приготовил. Похлебай перед отъездом. – От отвара в чашке в руках Тора шел приятный запах курицы. Очевидно, он приготовил для Малыша куриный бульон.
Смотреть на высокого и мускулистого бородача, наряженного в поварской серый фартук, просаленный от частого использования, было довольно забавно. Мне показалось, что именно Тор был сердцем этой престранной компании. Он занимался бытом, выполнял всю так называемую женскую работу, готовил, чинил одежду, стирал по необходимости. Причем без принуждения, ему это было даже в радость. Да и на арене, в боях, он выступал первым, отсеивал всяких соискателей-любителей, брал на себя самую тяжелую работу. У него не было особого выбора. Палач, грозный великан, до жути боялся скоплений людей. Чтобы заставить его выйти на бой, частенько приходилось предварительно его напаивать вином или пивом. После крынки пива он бодрее бежал на арену, правда руками махал не так проворно, как нужно, но при его размерах это было небольшой проблемой. Малышу крайне редко приходилось выходить на арену. Его победы были слишком дорогими для группы.
– Дерек сказал, что нам скоро уходить, – Тор с интересом наблюдал, как Малыш хлебает бульон. – Двинемся через Ар*censored*ию, но, возможно, не будем там останавливаться. Уж слишком много там рыцарей ордена нынче. В поход отправляются, юг завоевывать. А ты куда направляешься, Максим?
– В Ар*censored*ию.
– Неужели солдатом ордена служишь?
Малыш, услышав эту фразу, чуть было бульоном не подавился.
– Нет, – ответил я. – Друга разыскиваю. Слышал, он в Ар*censored*ию шел.
– Он рыцарем служит?
– Нет. Наоборот, их недолюбливает. Как, впрочем, и я. Но идти нужно.
– Можешь с нами пойти, – достаточно просто предложил Тор. – Вместе веселей и безопасней.
– Нет, спасибо, – вежливо отозвался я, хотя перспектива идти пешком мне очень даже нравилась. – Я с компанией. И мы верхом.
– Верхом? – заинтересовался бородач. – А случаем, это не ваши там две лошадки, вокруг которых конюх бегает, как вокруг святых икон? Пылинки сдувает, с руки кормит, а как войдет кто в конюшню, так ухо востро, глядит, чтобы не увели.
– Может, и наши, – невольно засмущался я, – ненароком поругались мы с конюхом. Я наказал, чтоб он последил за ними.
– Ага, а он как увидел, что ты на арене вытворял, так в штаны наделал, – отложил тарелку в сторону Малыш. – Мы можем в повозку лошадей запрячь, пусть Палач отдохнет пока, а то ему вчера тоже досталось, в конюшне, гад, дрыхнет, храп на всю округу…
– Вы Палача в повозку запрягаете? – вырвалось у меня.
– А что в этом такого? – пожали плечами бойцы. – Тянет он превосходно. Легко идет даже с груженой повозкой. Разве что, как завидит людей, иногда в кусты сворачивает. Лошади в этом плане послушнее будут. Так что все в порядке.
– И начальник ваш меня невзлюбил.
– А об этом не переживай, – похлопал меня по плечу Тор. – Гоблины никого не любят.
– Сколько раз вам говорить! – раздался голос низкорослого оратора, и в комнату вошел Дерек. – Я не гоблин! Вернее, не просто гоблин. Я – Великий гоблин, вожак клана Кулус.
– Да ваш клан давно распался, – возразил Малыш, – иначе бы ты с нами не возился.
– Не распался! Пребывает во временном расформировании!
– Скорее в вечном, – Малыш, позавтракав, немного взбодрился. И начал язвить. Я поблагодарил «команду средневековых рестлеров» за теплый прием, за гостеприимство и, попрощавшись, пошел искать Лилию. Нам тоже следовало поторопиться. Люди, гнавшие Германа в Ар*censored*ию, явно не медлили в дороге.
Лилия внезапно вздрогнула и проснулась. Приподнялась на локтях, поежилась, отыскала взглядом меня.
Было холодно. Костер давно погас, но идти за новыми дровами не имело смысла – снаружи с вечера не переставая моросил неприятный мелкий дождик. И он наверняка замочил всю сухую древесину, а мокрые поленья разжечь мог разве что Герман. Не без помощи магии, конечно.
Мы спрятались от дождя в небольшой пещерке в скалах на холме близ Ар*censored*ии. От ее входа в пещеру уже можно было увидеть море, но до порта и до самого города еще нужно было протопать пару часов. Местность здесь была горная, опасная; чтобы выйти к морю, нужно было спрыгнуть на берег с отвесного утеса высотой с десятиэтажный дом, а местами и еще выше. Лилия сказала, что ближе к городу местность становится ровнее, но это и очевидно, никто не стал бы строить город там, где, свернув в неудачном месте, легко можно разбиться в лепешку.
– Костер. Погас, – произнесла Лилия, закутавшись в плащ.
– Снаружи мокро. Все дрова отсырели. Гореть не будут, – скупо отозвался я.
– Будут, – буркнула девушка. – Если поискать хорошо да просушить как следует.
Задумалась ненадолго.
– А ты почему не спишь? Разве не моя сейчас очередь дежурить?
– Нет, еще не твоя. До середины ночи далеко.
– Как это далеко? Снаружи уже светает!
– Не светает, это тебе кажется так. Ты можешь поспать еще пару часов.
– Но ты же вообще спать не ложился! Совсем-совсем. Говоришь каждый раз, что первым дежурить будешь, и до утра самого сидишь, никого не будишь. Ты же так совсем и не выспишься. Вдруг на нас нападут в городе, а ты уставший…
Я слабо улыбнулся.
– Ты опять забываешь о том, кто я такой. Думаю, я могу без вреда для здоровья не спать целую неделю, возможно, даже больше.
– И не устаешь совсем?
Я покачал головой.
– Нет. А ты лучше попробуй еще подремать. Все равно дождь не закончился, пока рано выходить.
– Я уже больше не усну, – Лилия покосилась на Берту, запеленатую в мой плащ. Вздохнула. – Замерзла.
– Можешь не спать. Будем вместе смотреть на дождь.
– Будем, – кивнула она. Поднялась, аккуратно придерживая тряпки, и села рядом, прижавшись сбоку и положив голову мне на плечо. Так ей было теплее. Ведь несмотря на перестроенный метаболизм, измененные энергетические системы организма, способность оперировать магической средой и, вероятно, кое-что еще, о чем я даже и не знаю, мое тело продолжало излучать тепло так же, как и любое другое, человеческое.
