Галла
– Я хочу домой.
Было глупостью оставить детей и примчаться на Саатар ради призрачной надежды обрести свободу. Что меня вело? Интуиция? Сны? Нелепые фантазии. И из-за этих фантазий погибли хорошие ребята. Белка. Винхерд. Эйкен.
А теперь – Най. Только из-за меня он оказался здесь. А значит, из-за меня и погиб. Тут, в кармане, вдали от войны… Боги пресветлые, до чего же нелепо!
– Я не уйду, пока не найду того, кто это сделал.
Сэл. Тоже винит себя. Жалеет, что позвал брата с нами.
– Мы все останемся, – говорит Лар, и никто не возражает.
– Найдем, конечно…
Тэр Грай. Пародия на бургомистра. Он даже не знает, что делать: последнее убийство у них было три года назад – пьяный кузнец не рассчитал удар и отправил к праотцам своего собутыльника, допил сивуху и пошел сдаваться.
– Поспрашивать надо, может, кто что видел…
Умерших в кармане не хоронят. Сжигают. Так повелось еще с тех пор, когда в пустошах свирепствовали создания Тьмы – любое мертвое тело могло стать пристанищем злобной сущности, и их попросту не оставляли.
Сэл сможет забрать прах брата домой…
А сейчас нам нужно увести самого Сэла отсюда. Костер давно потух, а он все стоит, пошатываясь от слабости после бессонной ночи, после пережитой, но еще не осознанной до конца потери.
– Пойдем. – Ил берет его за руку, совсем как ребенка, и ведет в сторону Города, а мы все идем следом.
– Я никуда не уйду, пока не найду эту мразь…
– Найдешь. Но не здесь, Сэл. И не сейчас. Тебе нужно отдохнуть.
Нам всем нужно отдохнуть. Я и сама чувствую, как слипаются припухшие от слез глаза. Я устала и, несмотря на всю горечь и боль, хочу спать. Но еще больше я хочу домой.
– Доигралась? Теперь они будут начеку.
– Сгинь.
– Ты ходила к травнице?
– Исчезни, Барслай. Я сама знаю, что мне делать.
– Собираешься к своему глазастику? Утешить?
– Тебе понравилось умирать, Барслай? Нет? Тогда отвали.
Это ее дело, только ее. И она сама доведет его до конца. Но сначала…
Маленькая деревянная шкатулка. Грубая работа: несложная резьба, простенькая мелодия. Внутри ключик. От чего? Он сообразил, только когда музыка закончилась. Тут нет магии, механизм нужно заводить. Потом открываешь крышку, спускаешь пружину…
Най ничего не сказал, но наверняка купил ее для Вель.
Вель. Если бы не она, если бы вчера все так глупо не получилось, Най никуда не сорвался бы из гостиницы и был бы сейчас жив…
Нет, она ни при чем. Он сам виноват. Не решился объяснить брату все сразу. А поговорили бы с утра…
Авелия вошла без стука. Рядом с ним не присела. На кровать Ная – тоже. Умостилась на подоконнике. Сидела, обхватив руками колени, молча смотрела на него. Ждала чего-то.
Снова мелькнула мысль, что не окажись ее тут вчера, все сложилось бы иначе. И сейчас она тут не нужна. Совсем.
– Вель, уйди. Пожалуйста.
Мягко, как кошка, соскочила на пол и пошла к двери. Ни слова.
Только на выходе обернулась:
– Если тебе что-нибудь будет нужно…
– Мне ничего не нужно! Уйди! Оставь меня в покое! – Он осознавал, что это похоже на истерику, но не мог сдержаться, лишь немного понизил голос: – Тебе все равно не понять.
– Ты думаешь? – Горечь в словах, горечь во взгляде.
– Вель…
Но дверь уже закрылась.
Собственное горе застило разум. Вель, Авелия – это имя традиционно дают той из близняшек, что рождается второй. А первую должны были звать Каина… Да, она понимала, как никто. Она все понимала, а значит, еще вернется.
Он не думал, что это возможно, но он все же уснул. А когда проснулся, за окном уже стемнело.
Прислушался. Где-то вдалеке переговаривались, но слов было не разобрать. Несколько раз в коридоре звучали шаги – все мимо.
О нем как будто забыли. И только потом, спустя почти час дверь осторожно приоткрыли.
– Вель?
– Она ушла. А я принесла тебе чай.
– Спасибо, Лил.
– Не за что. Выпей, пока горячий.
– Да, хорошо. А Вель? Где она?
– Я зажгу свечи, ты не против?
Ему нравилось и так, в темноте, но Сэл промолчал. Глотнул обжигающе-горячего чая с терпким привкусом незнакомых трав. Пустой желудок отозвался урчанием. Отпил еще немного.
– Вель ушла. – Лилэйн зажгла свечи и остановилась у стола. – Мы не спрашивали куда. Это… Я понимаю, как тебе сейчас плохо, но ей тоже нелегко. Мне кажется, она действительно любила твоего брата. Я помню, как в отряде посмеивались над ней, мужчины видят это иначе, но…
– Лил, прости, я хотел бы побыть один.
– Конечно.
Девушка вышла, бросив на него последний сочувственный взгляд.
Вышла, но отчего-то не шла у него из головы. Вспомнилась их первая встреча в Ясуне, и то, как после сидели всю ночь у костра, разговаривая обо всем на свете, и то, как он вносил ее раненую на второй этаж гостиного дома в деревеньке, названия которой так и не запомнил, и как потом… Парень сдавил руками пульсирующие виски: неправильные это были мысли. Неуместные. Ненужные. Но… Почему у них все так вышло? Что случилось тогда? И отчего все вспомнилось сейчас?
Снова скрипнула дверь.
– Извини, забыла спросить: может быть, ты есть хочешь?
Она остановилась совсем близко. Такая красивая. Такая…
– Сэл?
Присела на корточки у кровати, обхватила руками его ладони.
– Я не знаю, что еще могу для тебя сделать. И мне… мне так жаль…
Она потянулась и обняла его за плечи – простой дружеский жест, но тепло ее кожи обжигало, мягкие волосы коснулись лица, а губы оказались так близко…
Сначала упала на пол чашка, которую он отставил на краешек стола. Не разбилась, лишь недопитый чай растекся по темным доскам. А потом распахнулась дверь.
– Ты не…
Лил отпрянула в сторону, и Сэл не сразу понял отчего. Посмотрел на нее, на вошедшего в комнату Лара. Медленно поднялся и лишь тогда заметил промелькнувшую за спиной у Сумрака тень.
Лилэйн опрометью бросилась в коридор, а Иоллар присел рядом.
– Это была Вель? – просто так, чтобы знать наверняка спросил Буревестник у друга.
– Да, – хмуро кивнул тот.
– Ну и демоны с ней, – сказал, и словно камень с души упал.
А ведь и верно: откуда она взялась? И с чего он решил, что она ему нравится? Да и когда, собственно, он это решил, если с самого начала его интересовала только Лил?
– Сэл, ты в порядке?
– Если не считать того, что вчера убили моего брата, то да, в полном.
– Ужинать будешь?
– Нет. А уже так поздно?
– Да. Новостей, извини, пока никаких. Но в городе каждого человека знают, из приезжих только торговцы, и те наперечет. Так что найдем, обещаю.
– Найду, – жестко поправил Сэл.
Все посторонние мысли мигом выветрились из головы. Хотя… кое-что он, кажется, понял. Не до конца, но уже почти-почти догадался. Обдумать только на свежую голову. А для этого нужно выспаться как следует.
Ужин прошел в гробовом молчании. Иоллар с любопытством следил за Лил, но та не поднимала головы от тарелки. Авелия за стол не села: схватила кусок хлеба и ушла в свою комнату. А комната-то у них с Лилэйн одна на двоих. Сэл чудит то ли с горя, то ли от дури (хотя прежде с ним такого не случалось), а чем это обернется, не думает. Как бы еще одного убийства не было.
– Я спать, – шепнула, зевая, Галла. – День суматошный, на ногах уже не держусь.
– Ложись. Я попозже подойду.
Глаза слипались, после горячего да после стакана вина совсем разморило, но нужно было с ребятами переговорить, обсудить планы.
Проговорили недолго. Лар не выдержал бы – все-таки и у его выносливости есть предел. Поднялся из-за стола, пожелал всем доброй ночи и поднялся наверх. Ноги уже едва слушались.
На последней ступеньке он споткнулся и упал бы, если бы кто-то не подхватил под руку.
– Эка тебя развезло, парень!
Словно из тумана выплыла ухмыляющаяся физиономия давешнего попутчика. Барслай, кажется. Охотник.
– А ну давай-ка к окну подойдешь. Свежим воздухом подышишь, авось полегчает.
Иоллар слабо отмахнулся, но идея показалась не такой уж плохой.
Охотник прислонил его к стене, а сам отворил скрипучие створки.
– А ну-ка обопрись…
Сумрак уперся руками в подоконник и выглянул во двор. Темнота, как говорят, хоть глаз выколи. Хотя чего их колоть, когда они и так закрываются?
– Парень, эй, парень…
Голос охотника сначала еще доносился издалека, а потом его заглушил шум прибоя.
– Там сено внизу, не убьешься. – Странная фраза – последняя, которую Лар разобрал.
Затем был короткий полет, удар, но не сильный, недолгая тряска. Он хотел уже проснуться, но руку обожгла боль, а сознание из наполненного расплывчатыми видениями сна сорвалось в глухую тьму.
Сэл проснулся на рассвете. По крайней мере, тусклое небо за окном напоминало здешний рассвет.
Голова была ясной, но мысли, ее наполнившие, парню не понравились.
– Боги пресветлые, – прошептал он, вцепившись в волосы.
Хотел еще что-то сказать, но внимание привлек валяющийся на полу конверт.
