Хотел еще что-то сказать, но внимание привлек валяющийся на полу конверт.
Галла
Ила я с вечера так и не дождалась. Уснула еще до того, как он пришел в комнату. Проснувшись, тоже мужа не обнаружила. Зато заметила на столе небольшой бумажный сверток, перевязанный синей лентой. Как будто подарок.
Какой подарок? Кому? Зачем?
А потом сообразила: здесь, в кармане, сегодня седьмое апреля! Получается, у меня день рождения.
Нет. Не получается. День рождения у меня только два месяца назад был, для кармана пришлось бы пересчитывать все даты. Но Лар любит делать подарки, ему только повод дай.
К свертку прилагалась записка. Я пробежала ее глазами, и улыбка померкла. Почерк был не Ила. А содержание…
Закусив губу, я развернула бумагу, а затем и плотную ткань. Глаза наполнились слезами, а сердце… Сердце на миг остановилось, а потом сорвалось в бешеный галоп. Что же это такое? Кто? Зачем?
Ни колец. Ни браслета. Ни единого шрамика, по которому можно было бы опознать… У Сумрака ведь не остается шрамов. Но они и не нужны, я и так узнала бы… Коснулась холодных посеревших пальцев, еще вчера гладивших мои волосы… Желудок скрутило, и меня стошнило прямо на пол у постели. А потом, оттерев простыней лицо, я все же разрыдалась, уткнувшись в подушку, чтобы никто не услышал. Нельзя, чтобы кто-то узнал.
«Во дворе стоит кер с синей попоной. Он для тебя. В седельной сумке карта с подробными указаниями. У тебя три часа, чтобы добраться до места. И учти, мы наблюдаем за тобой. Задержишься в гостинице – будешь получать своего мужа по частям. Через час пришлем тебе вторую руку. Через два – голову. Скажешь кому-нибудь или даже просто подмигнешь – получишь его язык и глаза. А решишь бросить его и сбежать, умрете оба. Помни, где ты. Помни, что тут ты никто. Но если сделаешь все как надо, получишь его живым и невредимым. Почти невредимым…»
Выбора у меня не было. Только надежда… И уверенность, что о детях будет кому позаботиться.
Простите меня, мои маленькие. Я люблю вас. Мы с папой оба вас очень-очень любим.
Она слышала, как скрипнула дверь и шаги в коридоре. Потом видела, как выехала со двора чародейка. Все шло по плану.
Но она внесла в него некоторые коррективы. Лично для себя.
Во-первых, эта девица. Она и раньше ей не нравилась, но теперь… И в комнату вернулась так неосмотрительно. Даже не подумала, чем обернется для нее такое соседство. Смелая? Нет, просто дура.
Нужно было уходить тихо, а если эта девка заорет? Маловероятно, но вдруг успеет вскрикнуть – кто-нибудь может услышать. Значит, надо сделать все аккуратно.
Она подошла к своей кровати, взяла тяжелую, набитую низкосортным пухом и перьями подушку и приблизилась к спящей. Не на того парня глаз положила, милая!
Подушка накрыла лицо, а она навалилась сверху всем телом. Девушка на кровати забилась, замахала руками, попыталась вцепиться в запястья и вырваться… Но продолжалось это недолго. Вскоре она затихла, дернувшись еще пару раз напоследок. Но подушка оставалась на ее лице еще минуты две – чтобы наверняка. И потом она ее не убрала. Не хотелось видеть перекошенную посиневшую физиономию.
Сама виновата. Да, и эта тоже сама виновата – не нужно было становиться у нее на пути.
А теперь можно уходить.
В записке говорилось, что его будут ждать в заколоченной башне. В заколоченной, значит, в деревянной, сразу за городом. Неизвестный с корявым почерком обещал рассказать, что видел в ночь, когда убили Ная. Просил за информацию три золотых и флягу или карманный нож. Такая плата наводила на мысль о каком-нибудь мальчишке. Но и ловушку Сэл не исключал, потому решил обсудить все с Иолларом.
Но ни друга, ни его жены не нашел. А времени оставалось совсем мало – встречу назначили до звонов в честь Саны Всемилостивой – не больше часа.
«Сам разберусь», – решил Буревестник, проверяя арбалет.
На место он пришел вовремя, но никого не встретил. Походил кругами. Подергал заколоченную дверь. Та неожиданно поддалась – оказалось, что доски, закрывавшие вход, прибиты только к самой двери, а гвозди, крепившие их к лутке, аккуратно вытащены.
– Есть кто? – Сэл осторожно заглянул внутрь.
Ответом ему стала тишина.
Наверное, все же записку писал мальчишка. А потом испугался и не пришел.
– Гуляешь? – раздался за спиной знакомый голос.
Сэллер не видел, когда и откуда она подошла. Обернулся и пораженно застыл:
– Что ты…
– Хорошо, что ты пришел, милый, – улыбнулась девушка. – Заходи, не стесняйся.
Спорить было бы глупо. И арбалет он не успел бы поднять, когда в грудь уже уткнулось острие сэрро.
– Дура! Какая же дура! Решила все сделать по-своему! – Лорд Тэриан нервно мерил шагами пространство перед окном, в которое только что с интересом смотрел. – А мне бы так не хотелось, чтобы с ней что-нибудь случилось!
– Волнуетесь за девушку? – удивился наблюдавший за эльфом со стороны Истман.
– За девушку? – скривился Повелитель Времени. – Я говорю о сабле! Это сэрро моего брата, последний подарок, который он мне сделал! Впрочем… Демоны с этой саблей и с самим Лестелланом! Думаю, он не обидится, если узнает, что я ее потерял. А ты пойди переоденься, что ли, побрейся. Скоро у нас будет гостья.
Удар застал его врасплох. Едва шагнул в полумрак башни, как на голову обрушилось что-то тяжелое. Времени, которое Сэл пробыл без сознания, хватило на то, чтобы его связали, намертво примотав в сидячем положении к стулу. «И откуда тут стул?» – промелькнуло в затуманенном сознании. Но факт оставался фактом: щиколотки привязаны к ножкам, руки скручены сзади за спинкой – только поэтому и не падает. Во рту кляп, а раскалывающаяся от боли голова обмотана какой-то тряпкой, может, просто накинули сверху мешок – так или иначе ничего не рассмотреть. Почему? Кто?
Ответом на последний вопрос откуда-то слева послышался негромкий голос:
– …через час нужно дать снова.
Лил.
– Он не окочурится от этой дряни? – раздался еще один голос, на это раз мужской.
– Главное, чтобы не очнулся. У меня нет желания умирать снова.
– Не понравилось? – спросил мужчина. В смутно знакомом голосе слышалась насмешка.
– Можно подумать, тебе это пришлось по вкусу, Барслай.
Барслай. Тот самый охотник, что пристал к обозу после замка. Наверное, это он его ударил. Но зачем? И что это за странный разговор?
– Кстати, как тебя убили?
– С чего ты взяла, что меня убили? Реку переходил по льду, вот и… А сама?
– Да тоже случайно вышло. Шла, споткнулась, упала… На меч. Два раза.
– Имперцы? Я был за Чертой, слыхал, что там творится.
– Нет, не имперцы. Белобрысая длинноухая сволочь по имени Арай. Друг наших друзей… ныне покойный.
– А ты непростая девочка. – В словах охотника звучало опасливое уважение. – Чем раньше занималась?
– Почти как и ты – шкурки со зверюшек снимала. С двуногих. Прибыльный промысел. Но потом появился Арай со своими дружками… Но это дело прошлое. Я разобралась с ублюдком, хоть мне и пришлось выжидать почти год. Это была часть моей награды. Остальное получу после.
– Остальное? – переспросил озадаченно мужчина.
– А на какую цену подписался ты, Барслай?
– Разве жизнь – это мало? – пробурчал охотник, и его собеседница рассмеялась:
– Жизнь? О, это совсем немало! Но жизнь прежняя теперь не для меня. Я хочу получить больше, намного больше.
«Я сплю», – решил Сэл.
Он затряс головой, чтобы проснуться, и разговор стих.
– Смотри-ка, оклемался, – произнес мужчина. – Я так и не понял, на кой он тебе.
– Это тоже часть моей награды.
Сэллер услышал ее шаги, а потом девушка резким движением сдернула с его головы мешок. Стало ненамного светлее, но в первый миг он непроизвольно зажмурился.
– С пробуждением, – ласковая улыбка Лил еще сильнее уверила его в нереальности происходящего. – Веревки не слишком давят?
Он промычал что-то в ответ, не слишком выбирая слова – с кляпом во рту результат все равно один.
– Мне кажется, ты чем-то недоволен, – нахмурилась Лилэйн. – Так лучше?
Она вытащила мешавшую говорить тряпку, попутно проведя рукой по волосам. Сэл брезгливо отстранился.
– Что все это значит, Лил?
– Что «это», милый? – фальшиво удивилась она. – То, что ты здесь и связан? Ну, тебя так непросто удержать, что я решилась на крайние меры.
Смешок Барслая заставил повернуться в его сторону, и Буревестник увидел за спиной охотника лежащее у стены тело. В полумраке было не разобрать, кто это, но Сэл узнал высокий кожаный сапог с металлической пряжкой.
– Лар? – пробормотал он ошарашенно.
– Не волнуйся. – Лил обошла со спины и положила руки ему на плечи. – Он всего лишь спит. Пока. Но скорее всего уже не проснется. Что? Тебя это тревожит? Не переживай, пара капель одной интересной настойки, и ты забудешь обо всем. Помнишь, как это было вчера? – последние слова она прошептала ему на ухо. – Только ты и я, и никаких ненужных мыслей.
