— Дальше еще есть стоянки?
— В часе пути от города, — с беспокойством в голосе отвечает крестьянин, — почему лошадка шарахается в сторону?
«Ехать ночью еще то удовольствие, значит, придется останавливаться здесь. И не спать всю ночь…».
— Кровью пахнет, — объясняю я, — вот она и не хочет идти.
— А что же делать?
— Привяжи лошадь рядом, а я посторожу.
— Ох, спасибо господин охотник…
— Благодарить будешь, как до города доберемся, — перебиваю его, — а пока давай устраиваться на ночлег.
Быстро разжигаем костёр и ужинаем припасами крестьянина.
Отправив его спать, ставлю магического стража с максимальным радиусом. Сажусь спиной к костру и мучительно жду рассвета…
Они пришли за час до восхода. Хорошая идея, даже самые лучшие часовые в это время не внимательны. Их план мог бы осуществится, если бы не магический страж. От того, что он сработал, я успеваю подскочить на ноги и вытащить меч. Активирую наруч и появляется щит. Мда, оригинально… Я думал, что щит будет полностью закрывать тело, ан нет. По размеру и форме он полностью соответствовал обычному круглому щиту, только полупрозрачный.
А вот и стрелы… Щит на правой, меч — в левой. Хочу третью руку! Заклинания же не могу сотворить! Еще несколько стрел и разбойники, побросав луки, выбегают из-за деревьев. Бегу им навстречу, подныриваю под дубинку первого и режу мечом по сухожилиям. «Язык» готов. Принимаю удар топора на щит и колю второго в живот. Третьего разбойника ловлю на замахе и бью кромкой щита в горло. Хорошая магия, горло рассекло до позвоночника. Четвертый пытается бежать, но тридцать сантиметров стали, под левую лопатку, быстро его останавливают. Остались, притихшие, лучни…
Докаркался, «ловлю» левым плечом стрелу. Меч выскальзывает из разжавшихся пальцев. Больно, но останавливаться нельзя. Срываюсь к деревьям.
Вот и первый лучник. Уже натянул тетиву, подставляю щит. И быстро сокращаю дистанцию. Бью ногой в живот и добиваю ребром щита. Чувствую опасность, резко разворачиваюсь, и в щит попадает две стрелы, одна за другой. Где этот Леголас недоделанный? Не вижу. А нет, вижу. Опять срываюсь на бег. Молодец, отбросил лук и взял в руки топор. А вот так сильно размахиваться не надо. Как говорил герой одного мультфильма: «Я бы успел убить оленя, пока ты замахивался», что я и проделываю.
Пять трупов и один полутруп. Плюс стрела в моем плече. Почти чистая победа.
Надо вернуться на поляну, допросить подранка и узнать, жив ли крестьянин.
— Эй, уважаемый, — говорю я, возвращаясь на поляну, — вы там живой?
— Милостью богов со мной все хорошо.
«Милостью богов… Ну-ну, где бы была эта милость, если бы не было меня?».
С рыком выдергиваю стрелу. Хорошо, что насквозь прошла, а не в кость воткнулась. Засыпаю рану порошком кровавика и прижимаю чистой тряпицей из сумки. Теперь «язык».
— Как тебя зовут? — спрашиваю подранка, — ты разбойник?
— Я ничего тебе не скажу, — сквозь стиснутые зубы шипит он.
«О, герой, уважаю таких».
— У тебя два варианта, — объясняю ему, — первый — ты добровольно и честно отвечаешь, а второй… Второй тебе точно не понравится. Что ты выбираешь?
«Молчит, ну что ж, значит по плохому. Пытки мне претят, но другого способа его разговорить я не вижу…».
Хорошо, что он так быстро «раскололся». Поиграть в героев все могут, а стоит пустить им кровь… А крестьянин слабонервный, вон под кустом расстается со своим ужином.
— Уважаемый, не знаю как, там тебя по имени, — окликаю крестьянина, — помоги рану забинтовать.
— Дауст, господин охотник.
— Что ты везешь? — спрашиваю я, пока он помогает закрепить повязку.
— Обычные травы…
— А может драконий корень и другие ценные растения? — перебивая его. — Эти душегубы тебя поджидали.
«„Драконий корень в сыром виде является сильным наркотиком. А если его правильно обработать, то он позволяет телу мага вырабатывать больше энергии. Вот поэтому он так и ценится. Правда частое употребление может и лишить мага его способностей“. Пристально смотрю на крестьянина: побледнел еще больше и старается смотреть куда-то в сторону. Значит, разбойник не соврал. Но интересно, кто мог знать, что этот „травник“ сегодня будет здесь?»
— Врать не хорошо, Дауст, — решительно говорю ему, — ты мой должник.
Он на это только кивает.
— Кстати, у тебя еще осталось поесть? — спрашиваю его, после того как обшарил трупы.
«Бедные какие-то разбойники — две серебрушки на всех. Еще за оружие можно будет парочку выручить. Не густо…».
Он, покопавшись в своем мешке, достает ломоть хлеба и небольшой кусок мяса и протягивает всё это мне.
«Нужно как можно быстрее восстановиться, а еда ускорит регенерацию. Этот мир не курорт и отдохнуть, судя по всему, мне не дадут…».
Пока я ем, крестьянин запрягает телегу. Затем оттаскиваем трупы от места стоянки.
Закончив, сей скорбный труд, мы отправляемся в путь.
— Господин охотник, проснитесь…
«Дежавю… Именно эта фраза предзнаменовала ночные приключения».
— Что случилось, Дауст? — машинально прикрываюсь щитом и начинаю вытаскивать меч.
— Мы к городу подъезжаем, — быстро произносит он, — решил расплатиться с долгом.
«А я становлюсь параноиком. Да и последняя его фраза как-то двусмысленно звучит».
— Вот господин, — протягивает он мешочек, — здесь травы и один драконий корень.
«Сейчас посмотрю, но если он не врет, то я разбогател где-то на пол сотни золотых».
Развязываю мешочек, действительно драконий корень и несколько аккуратных берестяных сверточков.
— А в свертках что? — осведомляюсь я.
— Пыльца волчанки, белый мох и лепестки черной орхидеи, — перечисляет он.
«Вот это да и где он все это насобирал? Судя по чужим знаниям это весьма, дорогие ингредиенты. Как он высоко оценивает свою жизнь!».
— Благодарю, Дауст, — киваю я.
— Не за что, уважаемый охотник, — отмахивается он, — вы мне жизнь спасли. Да и травы тоже.
— Если не секрет, где ты их взял и кому везешь?
— Деревней насобирали, — спокойно отвечает крестьянин, — какие тут секреты? Школе магической везу, за то, что прислали этого охламона-целителя!
— А если он охламон, — удивленно спрашиваю его, — зачем тогда платите?
— Не заплатишь — отзовут его, и все, — вздыхает он, — кто тогда людей и скотину лечить будет?
— Понятно. А маги «не обидятся» на то, что ты трав меньше привезешь?
— Нет, — отрицательно машет крестьянин головой, — это мы насобирали специально на продажу…
— Я не могу их взять, — тяжко вздохнув, говорю ему, — вы же собирали их всей деревней…
«Взыграло благородство. Возвращать примерно полторы сотни золотых, все-таки я идиот. Но это моя жизнь и мои принципы! А кому они не нравятся — могут идти суккубе под хвост!».
— Нет, — возмущенно отвечает крестьянин, — я не возьму их обратно, вы ведь спасли меня.
«Фух, „жаба“ успокоилась, услышав его слова. Конечно деньги это не цель, а средство, но думаю, лишними они для меня не будут».
— Не могу я просто так их взять. Давай так — ты забираешь себе оружие разбойников и сверху еще тебе пяток золотых…
Он радостно улыбается в ответ на мое предложение, значит, в деревне с него все-таки бы спросили. А так что-нибудь придумает и отбрехается.
«Мда, и все же не настолько я благороден, ну да я не стремлюсь быть „рыцарем без страха и упрека“. Долго они не живут — то яд в вине, то кинжал под лопатку. Что-то не прельщает меня такая участь. А живу я по своему кодексу чести, и если он кому-то кажется не правильным, то, как я уже говорил — пусть идет суккубе под хвост!».
Решив этот вопрос, мы отправляемся к воротам города.
Неплохая стража — четыре человека, хорошее снаряжение: кольчуги, круглые шлемы с наносниками, вооружены алебардами. Крепостная стена тоже внушает доверие — метров пятнадцать высотой, и два-три толщиной. Правда, кладка какая-то разная — некоторые участки стены выглядят старше, чем другие. Сразу видно работали разные мастера.
— Город построен на развалинах более старого, — увидев, куда направлен мой взгляд, тихо произносит Дауст.
— За вход в город надо заплатить, — говорит один из стражников, — с вас обоих и телегу две серебреные монеты.
— Дауст, — негромко обращаюсь к нему, — я заплачу.
Он промолчал. Вот и монеты разбойников пригодились.
Заплатив страже, и проехав подъемный мост с воротами, двигаемся по вымощенной булыжником дороге. Город как город, средневековый. Узкие улочки, двухэтажные дома, сточные канавы от которых распространяется запах нечистот. Значит, канализации здесь нет, грустно.
— Господин охотник, мне сейчас направо, в школу, — говорит крестьянин, после того как мы выехали на небольшую площадь, — а вам куда?
