Антон Лисицын - Закат эпохи. Темный охотник

— Уважаемый, а что это у вас за чудный шлем на пугале?

— Дык, это от пра-пра-пра и еще пять раз пра-деда достался, эт какого-то зеленого.

— Зеленого?

— Гоблина, чтоб им чихалось…

— А не продадите мне его?

— Так он на тебя маловат-то, будет, — смеясь, отвечает мужик.

— Да я так на память…

— А забирай так, мне он все равно не нужен…

В дом кузнеца возвращаюсь затемно. Объевшийся и слегка опьяневший от выпитого и лишних разговоров. С хозяином общаться нет сил. Спать и только спать. На сегодня достаточно.

Следующий день решаю заняться собой и ждать возвращения «блудного сына».

— Лис, пастушонок видел старосту, он скоро будет здесь! — с порога завопил кузнец.

— Зачем же так орать, глухих здесь нет, — зашипел я, отодвинув тарелку с кашей, — иди, предупреди людей, чтобы из домов пока не высовывались.

— Хорошо, — кивает он и выбегает из дома.

«Вот сейчас и будут расставлены все точки над „ё“. Наконец-то…».

Поправляю ножны с мечом, набрасываю капюшон и выхожу из дома.

— Ты староста? — обращаюсь к невысокому, полному мужчине в расцвете лет, слезающему с лошади.

— Да, — гордо заявляет он, — а кто ты такой?

— Лис, полноправный темный охотник, — и над перстнем в который раз вспыхивает стилизованная голова лиса. — Я уничтожил вашего Зверя.

— Я могу увидеть его труп? — уточняет староста.

— Можете, но сначала ответишь мне, где охотник, за которым ты поехал в город?

— Я не смог ни одного найти, — заламывая руки, поясняет он, — а где же труп Зверя?

«Хорошо держится плут, сама невинность. Не знал бы предысторию…».

— В ваших фантазиях, — резко отвечаю ему, — травник все рассказал.

Глазки старосты испуганно забегали, он начинает озираться по сторонам.

— Что он рассказал? Врёт он все! — начал протестовать староста. — Я ни о чем таком не ведаю!

— Раньше надо было думать…

Староста пытается вскочить в седло, но порыв ветра сбивает его с ног.

— Повторяю вопрос: зачем ты все это придумал?

— У вас нет ничего и ты не сможешь доказать ни деревенским, ни барону! — закричал он.

— Мне доказательства и не нужны, — язвительно усмехаясь, добавляю, — я не судья и не палач.

— Тогда пшёл вон из моей деревни! — обретая прежнюю уверенность, заявляет староста.

— Я уйду, — легко соглашаюсь с ним, — но деревенские забьют тебя. Твое семейство пустят на утеху. Пожалей хотя бы их.

«Самому противно от таких слов, но ждать лень пока он чистосердечно признается. Да и это самый реалистичный вариант развития событий…».

Разворачиваюсь и начинаю уходить.

— Стой! Я все расскажу! — истерично закричал он.

— Слушаю, не тяни, — равнодушно отвечаю.

— Я сделал это, чтобы все слушались меня безоговорочно, да и золото…

— Ясно, — перебиваю его, — золото и власть, власть и золото, ничего нового.

— Да! Я хочу этого!

«Банальное желание обыденного человека, ничто не ново и в этом мире».

— Хар, ты все слышал? — не оборачиваясь, спрашиваю.

— Да, — заверяет кузнец, поднимаясь из-за плетня.

— Тогда зови людей, пусть сами его слушают…

Люди собрались быстро. Признание старосты взбудоражило толпу. Гнев рвался наружу. Я понимаю, надо вмешаться пока не поздно, а то наломают дров.

— Люди! Давайте останемся людьми! У нас есть законы, по ним мы жили и живем! Так?

— Да. Твоя правда. Точно, — послышались голоса из толпы.

— Так отвезите его в город! А семью его не трогайте, они тут ни причем. Пусть свершится справедливый суд. Кары ему не избежать.

Люди начали согласно кивать, перешептываться и расходиться по домам.

— Хар, — обращаюсь я к нему, — я сделал все что мог. Пора в дорогу. Прощай.

— Если будешь в здешних краях, знай, ты всегда желанный гость в моем доме.

— Благодарю, удачи и тебе.

— Пусть хранят тебя Боги…