— Веселенький у тебя садик! — сказал Гэндальф.
— Да, — сказал Бильбо. — Я очень люблю его и вообще весь родной Хоббитшир, но чувствую, что мне нужен отпуск.
— Все-таки стоишь на своем?
— Да. Я уже несколько месяцев назад все решил и ничего менять не собираюсь.
— Отлично. Значит, нечего и болтать. Делай, что задумал — только учти, делай все до конца! — и, как мне кажется, всем будет лучше, и тебе, и нам.
— Надеюсь. Но в любом случае в четверг я решил развлечься, готовлю одну шуточку.
— Интересно, кто над кем посмеется, — сказал Гэндальф, качая головой.
— Увидим, — сказал Бильбо.
На следующий день повозки подкатывали к Торбе одна за другой. Хоббиты начали было ворчать, что нечего заключать сделки только с чужаками, но на этой же неделе из Торбы повалили заказы на разнообразнейшие продукты и товары, даже предметы роскоши, которые только можно было найти в Хоббиттауне, Приречье и вообще во всей округе. Народ воодушевился. Хоббиты начали зачеркивать дни в календарях и нетерпеливо выпытывали у почтальонов, где приглашения.
Вот уже посыпались и приглашения, да так, что на Хоббиттаунской почте стало тесно, а в Приреченское отделение — не войти; почтальоны набрали добровольных помощников, и они, как муравьи, целый день сновали по Круче, доставляя в Торбу сотни вежливых карточек с вариациями на тему: «Спасибо, приду непременно…»
На воротах в Торбу появилась табличка: «Вход только по делу касательно Угощения». Но туда не всегда пускали даже тех, у кого такое дело (настоящее или вымышленное) было. Бильбо был занят: писал приглашения, отмечал в списках имена тех, кто ответил, заворачивал подарки и занимался какими-то собственными приготовлениями.
Проснувшись однажды утром, хоббиты обнаружили, что на широком лугу с южной стороны от дверей Торбы вкопаны столбы и натягиваются веревки для шатров и навесов. В насыпи, отделявшей усадьбу от дороги, раскопали проход, сделали широкие ступени и поставили большие белые ворота. Три хоббичьи семьи, жившие рядом, на Пронырной Улице, примыкавшей к лугу, вызывали всеобщую зависть, тем, что все время висели на заборах. Дед Гэмджи даже и не притворялся, что работает у себя в огороде.
Поднялись шатры. Один павильон был такой большой, что захватил дерево, росшее посреди луга, и оно оказалось как раз во главе стола. Все его ветки украсили фонариками. Самым многообещающим сооружением (с хоббичьей точки зрения) была огромная летняя кухня, возведенная на северном краю луга, в стороне от шатров. Готовить угощение прибыли повара из всех трактиров и харчевен на много миль вокруг, пополнив бригаду гномов и прочих странных чужаков, собравшихся в Торбе. Возбуждение достигло высшей точки.
Тут испортилась погода. В среду, накануне Угощения, все небо затянулось тучами. Хоббиты встревожено заволновались… Наконец, наступил рассвет 22-го сентября. Встало солнце, тучи уплыли, на шестах заполоскались флажки — и началось!
Бильбо Торбинс назвал свой праздник Угощением, но получилось множество разнообразных развлечений, слившихся в один счастливый День Забав. Приглашены были все, кто жил поблизости. Некоторым случайно забыли послать приглашения, но они все равно явились; съехались родственники и друзья из других Уделов Хоббитшира и даже из-за границы. Бильбо лично встречал гостей (приглашенных и неприглашенных) у новых Белых Ворот. Подарки дарились всем без исключения — даже тем, кто потихоньку выходил через задние двери и снова входил в Ворота. У хоббитов принято дарить друзьям подарки в свой день рождения. Как правило, подарки бывают недорогие и раздаются не столь щедро, как тогда в Торбе, но обычай неплохой. В Хоббиттауне и Приречье каждый день отмечается чье-нибудь появление на свет, так что каждому хоббиту достается хоть один подарок в неделю. Это им пока не надоело.
А в тот раз подарки были необычайно хороши. Хоббитята пришли в такой восторг, что даже про Угощение ненадолго забыли. В подарках были невиданные игрушки, одна лучше другой, а некоторые — явно волшебные. Многие игрушки заказывались за год вперед, их привезли из Дейла и Подгорного Королевства, а сделали их гномы.
Когда все гости прошли в ворота и оказались на лугу, начались песни, музыка и танцы, игры — ну и, конечно, еда и питье. По распорядку все вместе садились за стол три раза — были объявлены второй завтрак, чай и обед (он же ужин). А в остальное время ели и пили, кто что хотел и где хотел, — без перерыва с одиннадцати до полседьмого, а потом начался фейерверк.
Фейерверком занимался Гэндальф. Он не только все привез, но сам придумал и изготовил ракеты, а особо эффектные и красивые сам и запускал. Кроме этого он устроил щедрую раздачу ракетниц, шутих, хлопушек, петард, факелов, гномьих свечей, эльфийских искрометов и гоблинских грохоталок. Все были высшего качества, с годами Гэндальф становился искуснее.
В небо взлетали светящиеся птицы и пели звонкими голосами; вырастали огромные деревья со стволами из темного дыма — мгновенно распустив сверкающие зеленые кроны, они сбрасывали на хоббитов яркие цветы, которые гасли, не коснувшись поднятых лиц, оставляя в воздухе нежный аромат. Искрящиеся фонтаны рассыпались блестящими бабочками; цветные огни взвивались вверх и там превращались в орлов, корабли с парусами или стаи лебедей; были алые молнии и золотой дождь; потом раздался боевой клич, в небо взметнулся лес серебряных копий и обрушился в реку, шипя, как сотня рассерженных змей. Последний сюрприз в честь Бильбо совершенно потряс хоббитов, как, вероятно, и было задумано. Все огни погасли. Вверх поднялся мощный столб дыма, принял очертания дальней горы со светящейся вершиной, которая разгоралась, извергая зеленое и алое пламя. Из горы вылетел красно-золотой дракон — не такой большой, как настоящий, но совершенно как живой, — с огненной пастью и горящими глазами. Он взревел и трижды облетел луг. Все пригнули головы, многие упали ничком. Дракон мчался, как курьерский поезд, потом перевернулся и взорвался над Приречьем с оглушительным грохотом.
— Это сигнал к ужину! — произнес Бильбо.
Тут же все страхи пропали; лежавшие на траве хоббиты вскочили на ноги. Всех ждал великолепный ужин, а те, кто был приглашен на особое семейное торжество, направились в большой павильон с деревом.
В избранном кругу оказалось двенадцать дюжин хоббитов (это число — 144 — называлось гурт, хотя считать народ гуртами было бы не очень прилично); сюда попали ближние и дальние родственники Бильбо и Фродо и некоторые друзья (вроде Гэндальфа). Тут же крутилось много хоббитят с разрешения родителей. Хоббиты снисходительно относятся к молодежи и позволяют детям не ложиться спать, особенно если удается бесплатно поужинать в гостях: воспитание хоббитенка зависит от пропитания, а это дело серьезное и требует больших затрат.
