Повелитель зверей Ороме также время от времени отправлялся в поездки по укрытым тьмой лесам; этот великолепный охотник с копьем и луком охотился в них на чудовища и падшие создания царства Мелькора, и белый его конь Нахар сверкал в потемках, словно живое серебро. Дремлющая земля содрогалась от цокота его золотых копыт, и в сумерках мира Ороме громко трубил в свой огромный рог. Звуки его раскатывались над просторами Арды и эхом отзывались в горах, и тогда тени зла отступали прочь, и даже сам Мелькор содрогался в Утумно от мрачных предчувствий. Но едва Ороме проезжал мимо, как прислужники Мелькора вновь выползали из своих нор, и вновь земля наполнялась мраком и злом.
Вот и все, что можно сказать о Земле и ее владыках в начале времен, до того, как мир стал таким, каким узнали его Дети Илюватара — эльфы и люди. Аинур, не до конца понимавшие мелодию, с которой Дети вошли в Музыку, не решились добавлять в нее что-то от себя; вот почему Валар были им скорее родственниками и вождями, нежели создателями и властелинами. И если Аинур когда-либо приходилось действовать в отношении эльфов и людей не убеждением, а силой, то это редко заканчивалось добром, какими бы благими не были их намерения. Правда, чаще всего Аинур имели дело с эльфами, а не с людьми, поскольку Илюватар создал их более похожими друг на друга, пусть и не по силе и положению. Людей же Илюватар наделил весьма необычными дарами.
Рассказывают, что после сошествия Валар в Мир наступила тишина, и Илюватар долгое время размышлял в одиночестве. А когда, наконец, заговорил, то слова его были следующими:
— Велика моя любовь к Земле, что будет домом для Квенди и Атани. Квенди станут прекраснейшими из земных созданий, и принесут в мир больше красоты, чем все прочие мои Дети; и одарены они будут богаче прочих. Атани же я наделю доселе невиданными способностями.
Так, волею Илюватара, сердца людей должны были отныне стремиться за пределы мира и не находить покоя в его границах; но он также наделил их свободой самостоятельно избирать свой жизненный путь среди дорог и возможностей мира. Таким образом, людские судьбы не были подчинены Музыке Аинур, как судьбы всех прочих созданий; они могли поступать так, как им заблагорассудится, и весь мир обязан был подчиняться воле младших и недолговечных.
И знал Илюватар, что люди, попав в стихийный водоворот сил мира, будут нередко сбиваться с истинного пути и неправильно использовать дарованные им способности, и сказал по этому поводу так:
— И они также в свое время поймут, что действовали во исполнение задуманного мною.
Однако эльфы подозревают, что люди с самого начала стали источником великого огорчения для Манве, поскольку изо всех Аинур они сильнее всего напоминали Мелькора, хотя тот опасался и ненавидел их — даже тех, кто ему служил.
Вместе с предоставленной им свободой люди обрели и недолговечность — их жизни коротки, и они не привязаны к миру; эльфам неведомо, куда они уходят после смерти. Самим эльфам суждено пребывать на Земле до конца времен, и потому их любовь к ней сильна и безраздельна, и с веками лишь приобретает оттенок грусти. Ибо эльфы бессмертны до тех пор, пока существует мир; однако они могут либо погибнуть, либо зачахнуть от тоски (что, в конце концов, с ними нередко и происходит). Со временем их жизненная сила не уменьшается, разве только в тех случаях, когда бремя десятков тысяч веков накладывает на них свой отпечаток. Умирая, эльфы попадают в чертоги Мандоса, что в Валиноре, откуда со временем могут вернуться в мир.
Люди же умирают окончательно, навсегда оставляя Землю; из-за этого их иногда еще называют Странниками и Чужеземцами. Смерть — их судьба, дар Илюватара, которому по прошествии Времен позавидуют даже Боги. Но Мелькор сумел омрачить сей дар, исполнив его темным смыслом, и обратить добро во зло, а надежду — в страх.
Как бы там ни было, еще в старину Валар провозгласили эльфам Валинора, что люди будут участвовать в создании Второй Музыки Аинур; но Илюватар не открыл им своих намерений относительно эльфов в Конце Времен, и даже Мелькору не удалось выведать этой тайны.
Согласно преданиям, гномов создал во тьме Средиземья Ауле; он так страстно желал скорейшего прихода Детей, дабы обучить их своему мастерству и ремеслам, что не сумел дождаться исполнения планов Илюватара. И тогда он создал гномов — такими, какими остались они и поныне, ибо ему неведом был точный облик будущих Детей. К тому же, власть Мелькора на Земле была сильна, и Ауле посчитал необходимым наделить их значительными силой и выносливостью. Однако, опасаясь того, что остальные Валар могут не одобрить его начинаний, Ауле работал над созданием гномов втайне. Так, в глубоких пещерах в недрах гор Средиземья, он создал первых семерых Гномов-Прародителей.
И когда Илюватар узнал о содеянном, работа Ауле уже была завершена, и он, довольный, начал обучать гномов заранее придуманной для них речи. Но тут с ним заговорил Илюватар:
— Зачем ты это сделал? Зачем попытался сотворить то, что выходит за пределы твоих возможностей и власти? Ибо не можешь ты использовать для творения то, чем наделил тебя я; и посему созданные твоими руками и разумом существа живут лишь повинуясь твоей воле; двигаются, лишь когда ты приказываешь им двигаться; а когда твое внимание отвлечено от них, они застывают в неподвижности. Этого ли ты хотел?
— Нет, не желал я такого господства над ними, — отвечал ему Ауле. — Я представлял отличные от себя создания, чтобы любить и обучать их, дабы смогли они восхититься красотой сотворенной тобой Эа. Так велики просторы Арды, что смогли бы, по моему разумению, вместить очень многое, а между тем они до сих пор пустуют без пользы. И в своем нетерпении я стал безрассуден. Но страсть к творению в моем сердце живет оттого, что таким ты создал меня; и дитя, что старается походить на своего отца, вовсе не имеет намерения насмехаться над ним, а просто подражает. Но что же мне теперь делать, чтобы ты не гневался больше на меня? Как сын отцу, я предаю работу рук своих твоей милости; поступай с ними, как сочтешь нужным. Но быть может, я должен собственноручно уничтожить плоды своей самонадеянности?
И Ауле поднял свой огромный молот, дабы уничтожить гномов; и зарыдал. Илюватар проявил сострадание к Ауле, ибо он был милосерден; и тут же гномы в страхе съежились под занесенным над ними молотом и склонили головы, принявшись умолять о пощаде. И сказал Илюватар:
— Я принял твое предложение, едва ты его сделал. Ужель ты не видишь, что эти создания отныне обладают собственной жизнью и говорят сами за себя; в противном случае они не стали бы уклоняться от удара, и повиновались бы безропотно любым твоим приказам.
