На нумерологии они начали изучение связи энергетики различных чисел с определенными регионами земного шара. Вектор отлевитировала в кабинет большой глобус, в котором Северус на первый взгляд не увидел ничего примечательного. Однако Вектор показала им, прикоснувшись к нему палочкой и произнеся заклинание, как с ним работать: на границе Индии и Пакистана, как раз в том месте, в которое упиралась ее палочка, ярко вспыхнули несколько точек.
— Восемь, — констатировала она. — Значение этого числа и его энергетики у вас уже записано. Отсюда даже можно сделать вывод, какие в выбранном регионе преобладают школы магии. Кто попробует?
В целом урок прошел довольно интересно. Студенты по очереди подходили к глобусу, выбирали указанные Вектор места, считали количество зажигающихся искр и пытались это истолковать с точки зрения нумерологии. Сначала Северус не особо проникся, но после вдохновенного, хоть и бредового, выступления Ариадны Эйр в духе: «Нет, что вы, профессор, это не заклинание не сработало, это просто острову Ява соответствует ноль, а все потому, что я читала: там нет ни одного волшебника!..» — так вот, после этого он даже захотел сам попробовать, что же получится у него. Но Вектор, как назло, вызвала его только предпоследним.
— Скандинавия, мистер Снейп, — сказала она, когда Северус подошел к глобусу. — Что мы можем о ней сказать?
— Там водятся морщерогие кизляки! — радостно выпалила Эйр, а Эванс сделала большие глаза.
— Мисс Эйр, не выводите меня из себя, вас я уже сегодня слышала достаточно! — повысила голос Вектор и рывком повернулась к Северусу: — А вы что стоите? А, вы уже… Единица? Ну давайте, я вас слушаю.
— Как известно, единица символизирует целостность, решительность, уверенность в себе, поэтому у живущих там волшебников могут быть развиты именно эти качества… — начал Северус, гадая про себя, случайно ли Вектор назвала Скандинавию или нет.
Под конец урока Вектор, и так пребывавшая не в лучшем настроении, сорвалась окончательно — а виной всему был, конечно, Обри. Он каким‑то образом перепутал заклинания, и глобус сначала опасно запульсировал, а потом лопнул и разлетелся в пыль, осевшую густым слоем на полу, партах и одежде студентов.
— Ой, — исчерпывающе выразил свои мысли по этому поводу Обри.
Некоторое время продолжалась немая сцена — все сидели неподвижно и ждали, что же будет, только Лили Эванс деловито отряхивала мантию, — а когда к Вектор вернулся дар речи, она процедила:
— Все свободны, кроме Обри… а–апчхи!..
***
— А давай выберемся и прогуляемся вокруг замка, — неожиданно предложил Лэнс поздним вечером в пятницу, в день, когда Северус уже закончил ходить на отработки к Спраут.
Северус несколько секунд пытался понять, не шутка ли это, и пришел к выводу, что все же нет. Или же у него напрочь отсутствует чувство юмора.
— Зачем? — наконец поинтересовался он, приподняв бровь.
Лэнс улыбнулся:
— Посмотри, какая погода! Необычайно тепло для конца марта. Тем более, в этот час все уже готовятся ко сну, нас никто не заметит.
— Да вы с ума сошли! — не выдержав, перебил его Северус. — Во–первых, наверняка заметят! Во–вторых… вам же нельзя покидать Хогвартс! Ведь Дамблдор говорил, что защитные чары…
— Я помню, что он говорил, — резко сказал Лэнс. — Но я не собираюсь остаток жизни провести в четырех стенах. От этого вынужденного заточения меня уже тошнит.
Северус прерывисто вздохнул.
— Кстати… ведь рядом с Хогвартсом аппарировать нельзя, не так ли? — вдруг спросил профессор.
— Все же знают, что нельзя, — немного удивленно откликнулся Северус. — Только за воротами…
— Значит, защитные чары действуют и снаружи, — подытожил Лэнс. — И мы вполне можем погулять. Тем более, луна уже не полная. Ну, что ты думаешь?
Это опасно. Неоправданный риск. Было бы из‑за чего… И при чем тут вообще луна?
— Нет.
— А все‑таки?.. — не отставал профессор, проводя пальцами по его спине.
— Я сказал «нет», — упрямо повторил Северус. — Это мое последнее слово.
***
Через полчаса Северус и Лэнс уже оказались под темным, усыпанным звездами небом. Северус никогда еще не выходил из Хогвартса в такое время. Нет, бывало раньше, он ходил вечерами в Запретный лес за ингредиентами для зелий, да и в теплицах у профессора Спраут он работал не далее как сегодня, но это было все же скорее в сумерки, а сейчас уже приближалась полночь. Воздух действительно был довольно теплым, в нем переплетались запахи самых разных трав и цветов, свежесть, идущая со стороны озера, аромат влажной земли после прошедшего днем дождя и много чего еще. Ветра почти не было, на деревьях лишь тихонько дрожали недавно распустившиеся листья. В подернутой рябью поверхности озера отражалась ущербная луна.
Они шли молча. Северус видел, как же Лэнс рад выйти из каменных стен хотя бы на время, и уже не жалел, что профессору удалось‑таки его уговорить. Лэнс будто впитывал взглядом все окружающее, запоминал картину до мельчайшей черточки. А Северус в основном смотрел не на лес, озеро и небо, а на Лэнса.
— Посмотри, как красиво, — сказал Лэнс, когда они достигли берега. — Как будто мы одни в целом мире.
— Еще кальмар, — уточнил Северус. Тот как раз ненадолго высунулся на поверхность, но сразу же снова исчез в черной глубине. Северус поспешил отвести взгляд от воды — еще с детства, с того самого случая, она его немного пугала.
— Все, теперь уж остались только мы, — улыбнулся Лэнс и присел на траву.
Северус заметил, что цепочка на шее Лэнса немного перекрутилась, сел рядом с ним и осторожно ее поправил. Лэнс обнял его за плечи.
— В такие моменты мне так не хочется верить в это проклятье…
«Ну зачем вы об этом?» — мысленно упрекнул его Северус.
— Послушай… — медленно и как‑то осторожно начал Лэнс. — Я вот тут думал… А может быть, его на самом деле и нет?
— То есть как? — удивился Северус. — В смысле, Дамблдор зачем‑то ввел нас в заблуждение?
Лэнс покачал головой.
— Нет, Дамблдор может, конечно, что‑то скрывать — например, я так до сих пор и не уверен, знает ли он о нас, и если знает, то сколько — но лгать бы он никогда не стал. Я все же могу судить о нем с большей уверенностью, чем ты — он у меня первые два курса вел трансфигурацию…
— Плевать на трансфигурацию! — перебил его Северус. — Если не Дамблдор, то по–вашему что, получается, это моя мама солгала?!
— Bli inte stött… то есть, я хотел сказать, не обижайся, я не это имел в виду, — поспешно сказал Лэнс, а потом задумался. — Может быть… ну, не знаю… может, ее родители ошиблись при колдовстве, и оно не сработало, а может, они вообще только голову ей заморочили — ведь она в чарах не очень хорошо разбирается, насколько я помню…
