Иногда мне кажется, что горячая ванна – это самое великое изобретение человечества. Особенно после таких вот приключений. Нет ничего приятней, чем лежать в горячей воде, обнимая любимую девушку. Ни думать не хочется в такой момент, ни двигаться. К сожалению, проблемы от этого никуда не деваются. И гиперактивная Алаиз в своем детском облике, с которым она, похоже, плотно срослась, не может и пяти минут посидеть спокойно:
– Эрик, – развернулась она, устроившись на моих коленях и обвив руками и ногами, – ты всерьез обсуждал с принцем эту авантюру или из чистого любопытства?
– Разве это было похоже на праздное любопытство? – спрашиваю. Разговаривать о серьезных вещах мне сейчас не хочется. А хочется погладить острые лопатки и пробежаться кончиками пальцев по выступающим позвонкам, по чувствительным местам в основании крыльев. – Я вообще не любопытный, ты не заметила? Нет смысла тратить свое время на заведомо ненужную ерунду.
Все-таки не удержавшись, делаю то, чего мне так хотелось. Алаиз под моими руками томно выгибается, откидывая голову назад и с брызгами расправляя крылья. Девочка моя, ты прекрасна даже в облике нескладного подростка, а я, похоже, превращаюсь в педофила. Потому что хоть разум и понимает, что на моих коленях сидит опытная и опасная демоница, глаза, однако, видят худенькую девочку-подростка с острыми локотками и большими лукавыми глазищами.
Алаиз улыбается, томно вздыхая. Что-то в облике меняется, делая ее немного старше, чуть округляя формы. Я тоже улыбаюсь и целую мягкие губы. К черту серьезные разговоры, успеется еще! Я слишком соскучился.
Спустя час вода безнадежно остыла и частично расплескалась на каменный пол. Я включил обогреватель и набрал новой. Следовало, наконец, действительно вымыться и выбираться уже из этой лужи.
Затем мы вернулись обратно в выделенную нам комнату. Спать по-прежнему не хотелось. Я опять закурил.
– И все же, – решила вернуться Алаиз к прерванному разговору, – ты собираешься участвовать в том, что предлагает принц? Мне казалось, тебе не нравится иметь дело с политикой.
– Нравится или нет, но выбор у нас невелик. Прятаться и скрываться можно, когда о тебе никто не знает и не ищет, да и то мы, в конце концов, попались. А теперь нас в покое не оставят. Ситуацию, так или иначе, нужно разрулить. Ты же не думаешь, что нам удастся долго скрываться от Блюстителей?
– Я и не говорю, что мы должны только прятаться, – пожала плечами Алаиз. – Меня сейчас интересует, как ты относишься к планам принца.
– Достаточно хорошо я к ним отношусь. Хоть и авантюра чистой воды, но если ему немного помочь, вполне может получиться. А короля, если уж на то пошло, я лично могу устранить. Тем более если Шейлан предоставит мне всю информацию.
– Значит, рискуем, – констатирует Алаиз.
– А у нас есть большой выбор?
На мой взгляд, более приемлемой альтернативы на данный момент просто нет. Вариант, выстроенный так называемым Посланником, ребята благополучно похоронили – и правильно сделали, на мой взгляд. Что-то уж слишком подозрительно все это выглядит. Да и участвовать в таком громком перевороте – значит, в будущем гарантированно оказаться самым виноватым при любом исходе. Надеяться, что удастся где-то отсидеться, или всю жизнь бегать от Блюстителей – не стоит. Я не настолько наивен, чтобы предполагать, что это будет долго. Значит, остается только рискнуть. И выиграть. Либо погибнуть. Но это, на мой взгляд, достаточно разумный риск. Главное – держать все под контролем и не дать этим горе-заговорщикам слишком развернуться.
Посмотрим, что из этого получится. Время все продумать и детально обсудить пока еще есть.
* * *
Вернуться незамеченным в губернаторский дворец Шейлану удалось достаточно легко. Он и сам не ожидал, что так просто все получится. Поднялась такая суматоха после освобождения пленников, что никто и внимания не обратил на вяло бредущую вслед за родственниками тень. Тем более что прежде для принца подобное поведение было не такой уж редкостью. Иногда обостряющиеся боли, бывало, лишали его всякого желания обращать внимание на окружающий мир, и он просто безвольно следовал за отцом или братом туда, куда ему говорили, если только родственники не догадывались оставить его в покое. Теперь же это сыграло свою роль. Никто просто не обратил внимания на неестественное поведение принца, то есть тени.
Проблемой было только заменить собою тень так, чтобы никто этого не заметил. Но это принц сделал, улучив момент, а вот узнать о том, что тут происходило в его отсутствие, он, к сожалению, мог, лишь прислушиваясь к разговорам придворных, до сих пор продолжающих увлеченно обсуждать последние события. Информации это давало достаточно много, но фильтровать сплетни, домыслы и попросту глупый бред было до крайности утомительно.
Шейлан в который уже раз подумал, что отсутствие при дворе квалифицированного мага делает отца крайне уязвимым. Никакие, даже самые мощные и эксклюзивные, амулеты и даже артефакты не заменят живого мага. А королю вообще непозволительно иметь фобии, угрожающие безопасности государства и его собственной. Однако же ненависть его величества к темным магам и демонам с годами все больше напоминала именно фобию.
Весь этот день принцу пришлось поработать шпионом. Он хотел знать, что будут предпринимать Блюстители и что у них получится в результате. Но в то же время ему ни в коем случае нельзя было попадаться на глаза их магов. Среди придворных гуляли совершенно дикие слухи о нашествии демонов, о жутких и очень могущественных темных магах. И вообще полнейший бред. Кто-то совершенно серьезно высказал мысль, что приговоренных к казни темных конвоировала целая сотня Блюстителей, и их всех уничтожил жуткий и очень могущественный демон. Кто-то даже приплел эльфов, отчего принц тут же напрягся: если все-таки были свидетели… Однако фантазера тут же осмеяли. Характерных эльфийских стрел на месте боя не оказалось. Эленвель, видимо, все же позаботился о том, чтобы не осталось материальных свидетельств. Эльфам не нужно было, чтобы кто-то связал их с демонами.
Шейлан с нетерпением ждал наступления следующего дня, когда сможет под благовидным предлогом сбежать из губернаторского дворца. От этих осточертевших придворных, от папочки с его маниакальным блеском глаз и истерическими воплями, обещаниями всех перевешать, если не найдут отбитых пленников. Принц только сейчас окончательно осознал, что король попросту болен. Он был хорошим правителем, понимающим и чувствующим свою страну, однако его параноидальный страх перед демонами и темными магами год за годом медленно сводил короля с ума. Эта атмосфера уже порядком надоела Шейлану, и ему очень хотелось оказаться в обществе людей, которые симпатичны и не вызывают раздражения.
