Поехали с утра. Дорога заняла часа полтора, но застряли в той Ивановке почти до вечера. В сельсовете нашли документы, а по ним разыскали дочь солдата, давно овдовевшую. Добравшись до избы, обнаружили семидесятилетнюю старушку, перед которой Павел излился соловьём, но информацию донёс реалистично. Старушка всплеснула руками и пригласила их за стол. От наваристых мясных щей да свежеиспечённого хлеба нежданные гости не расслабились. Первым зорко огляделся Леонид и попросил молоток и гвозди. В общем, до вечера общими усилиями много чего сделали: подняли и укрепили забор вокруг сада, особенно со двора, откуда корова постоянно пыталась пролезть через склонённые пласты развалившегося забора и могла застрять в них; поставили на всех дверях конюшни и сараев засовы; подняли на новые петли ворота в огород; сменили прогнившую ступень на лестнице крыльца; в доме укрепили гулкую металлическую раковину под умывальником (раковину соседский мужик-пьянчужка ничтоже сумняшеся просто прибил гвоздями к стене, отчего та висела на соплях да скособочась); залезли на чердак (на подлавку - выразилась старушка) и замазали щели в полу, вокруг печной трубы, цементом, за пакетом которого Олег сгонял в местные "Товары повседневного спроса". Но домой ехали довольные, и вся машина пропахла яблочным, остро-пряным духом "антоновки" - подарком старушки, которая от уговоров оставить себе побольше (загрузили весь багажник!) отмахнулась: остатки-то не знает куда девать, видимо, ближе к декабрю мочить в кадках яблочки придётся, иначе пропадёт урожай.
А Лёхин ещё доволен был, потому как, прощаясь со старушкой, углядел на пороге, рядом с нею, плачущего радостными слезами домового и отдельно поклонился и ему. Домовой сквозь слёзы расцвёл - и Лёхин расцвёл: угодили!
На следующий день, рано-рано утром, Лёхин вскочил по будильнику и быстро собрался. Не дожидаясь транспорта, прошёл в утреннем сумраке две остановки и свернул на старое кладбище. Искать Захарку сам не стал. Смысла нет. Нашёл кладбищенских Палисадничих, а те проводили его к мамонтихе. Почти до рассвета уговаривали её не бояться незнакомого человека. Как ни странно, уговорили Шишики. Они съехали с Лёхина, уселись почти в ногах призрака и разинули на него пасти. Чего уж там они орали, кажется, даже Палисадничие не поняли, но Захарка подняла хобот и опустила его на плечо человека. Вспомнив про несколько временных пространств, о которых говорила Вертушинка и которые не мог пересечь заблудившийся в них мамонт, Лёхин сообразил, что таким образом Захарка пытается удержаться в одном из них. И так, с громадным зверем-призраком, державшимся за его плечо, человек спустился к речке, пересёк её, а там уж зверь, оглядевшись, радостно пошёл по тронутым морозом серебристым лугам, постепенно пропадая в первых лучах солнца.
Не откладывая на потом, Лёхин сходил в церковь неподалёку от кладбища и поставил три свечки за упокой души угоревшей девочки Катеринки, её бабушки и её мамы…
… И тьма… Опустила она Лёхина в свои глубины, и увидел он себя бегущим вниз по каменным лестницам… Тьма… Он стучит в городские ворота, а из привратницкой ворчат: "Заходи, коли свой". И он заходит и привычной дорогой идёт на рыночную площадь. Базарный день. Весёлая толпа. Звонкоголосый гомон. Солидные взрослые, ведущие серьёзный торг. Озорные детишки, стайками протискивающиеся между ними… Девочка, с налобной повязкой на длинных тёмных волосах, улыбнулась Лёхину и пропала, втянутая руками нетерпеливых подружек в толпу. Мимо прошёл высокий человек в чёрной кожаной одежде с металлическими заклёпками, бросил: "Мы не знакомы?.. " Лёхин ещё успел усмехнуться: "Нет, Феликс, пока не знакомы". Струнный звон заставил его тоже протискиваться через толпу жаждущих послушать музыку. Ромка сидел на каком-то помосте и играл на гитаре, только инструмент у него здесь раздался вширь и покрылся прихотливыми узорами, а уж звучал!.. Роман поднял глаза от струн, уголками губ улыбнулся, мол, привет, я тебя увидел!.. А потом насторожился, стал вглядываться поверх толпы, и Лёхин тоже обернулся: народ там почтительно расступался перед кем-то в длинном богатом плаще…
Тьма… Только две пары жёлтых фонарей горят. Изредка помаргивая. И такое любопытство в глубинах этих моргающих фонарей…
… что Лёхин проснулся. И в миг просыпания вдруг крепко зажмурился!.. Мелькнуло что-то такое, отчего по сердцу прошло теплом… Но что? Вернуть бы тот миг…
Шишики переглянулись и влезли на закрытые веки хозяина.
… Снова толпа нарядно одетых людей - и Аня смеётся и машет ему рукой от решетчатого забора, окружающего место с качелями.
Лёхин вздохнул от счастья - и полностью проснулся.
Из-под тёплого одеяла вылез с неясным чувством, что вернулся к обыденной жизни и пора что-то делать по обычному, заведённому ранее порядку. Свалившиеся с него Шишики пробурчали целую фразу, из которой он понял, что они только-только пристроились поспать, а хозяину всё неймётся - и чего бы ему ещё немножко не подрыхнуть?..
Пока Лёхин натягивал домашние штаны, посматривая на всё ещё тёмное окно (рановато встал, рановато), в спальню заглянул Джучи. Постоял у двери, потом вошёл - и сразу к постели. "Помпошек"-то на смятой подушке две штуки. Непорядок. Кот встал на задние лапы, опершись передними о край постели. Нюхнул духу от Шишиков. Странно. Своими от обоих пахнет. Прыгнул понюхать поближе. Точно - свои. Ну ладно. Своим на тёплой хозяйской подушке можно. Только вот… Подушка большая, а "помпошки" маленькие. Джучи осторожно придавил лапой край подушки и глянул на Шишиков. Те зыркнули, но ничего не сказали. И кот вальяжно вытянулся по всей постельной принадлежности и, зевнув, уснул. Съехавшие в углубление, образованное кошачьей тушей, Шишики вздохнули и приникли к пушистому тёплому боку. Иногда котам тоже интересные сны снятся.
Исподтишка следивший за кошачьими поползновениями, Лёхин выдохнул. Что-что - а погонять ненашенских "помпошек" Джучи любит.
Выйдя из комнаты, Лёхин сразу направился к ванной комнате - и резко застыл. Невнятные звуки доносились оттуда. Бормочущие, подвывающие и время от времени даже ритмичные. Встал за дверью, прислушался:
- Ой да выгляну я из окошка да взгляну я, бедная, на дорожку. Не идёт ли сударь мой, мой сударик дорогой!.. - Пауза. - Не-ет, слово "бедная" здеся не подходит. Надо бы поменять. Да и слово "сударь" повторяется. А вот если так?.. Выгляну я из окошка да взгляну, краса, на дорожку… Нет, что-то не то…
Далее монолог перешёл в совершенно неразборчивое бормотание. Лёхин на цыпочках попятился от двери в ванную и так же, на цыпочках, вошёл на кухню.
- Доброго утра всем! - сказал шёпотом.
- Доброго… - прошептали в ответ.
