— Да, — сказал Клоджис мертвым, сухим голосом.
— Так в чем причина? — Адобекк придвинулся ближе. — Может быть, вы уже рассказали об этой встрече своему хозяину, а?
— По-вашему, у меня было время встретиться с моим хозяином?
— Это у вас там почтовая птица — я ничего не путаю? — вопросом на вопрос ответил Адобекк.
Клоджис встал.
— Довольно!
Адобекк тоже поднялся. Улыбка покинула его лицо.
— Кто вас послал следить за мной? — спросил королевский конюший. — Герцог Вейенто, разумеется?
— Если вы сами все знаете, к чему вопросы?
— К тому, что я хотел бы узнать от вас кое-какие подробности...
— Например?
— Послушайте, Клоджис, — Адобекк вдруг заговорил вполне мирным тоном, — давайте перестанем ссориться. Мы с вами уже не мальчики. Поговорим как взрослые люди, хорошо?
Клоджис молчал.
— Герцог подозревает, что я занимаюсь поисками невесты для принца Талиессина, не так ли? — продолжал Адобекк.
— А разве нет? — не выдержал Клоджис.
— Положим... Что вы написали ему?
— Рекомендательное письмо.
— Как любезно с вашей стороны — позаботиться о каком-то бедолаге, у которого нет влиятельной родни… Я могу взглянуть на это письмо?
— Разумеется, нет. Вскрывать печать и читать подобное послание — признак дурного тона, господин Адобекк.
Адобекк сказал, не переставая улыбаться:
— Отдай письмо, гаденыш, и я поразмыслю над способом оставить тебя в живых.
Вместо ответа Клоджис взял с кровати свою шпагу и выдернул ее из ножен.
Адобекк с откровенным сожалением осмотрелся по сторонам.
— Хорошо, что мебель здесь дешевая, — заметил он между делом и не спеша обнажил длинный прямой меч. — Оружие не вполне равное, но ведь вы моложе, дорогой Клоджис, так что простите старику тяжелую железяку. Я все равно почти не умею ворочать этой штукой.
Клоджис молча отсалютовал ему. На мгновение Адобекк залюбовался им: прямая спина, уверенные движения, быстрый, цепкий взгляд.
— Может, все-таки отдадите письмо? — предложил Адобекк.
Клоджис сделал выпад. Он был уверен, что поразит массивного противника в левую половину груди, но Адобекк с непостижимой ловкостью уклонился, и удар пришелся в пустоту.
— Забудьте мою дурацкую выходку! — сказал Адобекк. — Умоляю! Просто отдайте письмо!
Второй удар Клоджиса был таким же стремительным и изящным, как и первый. И снова безрезультатным.
— Я подберу вам лошадь из королевской конюшни, — продолжал Адобекк. — Ну как? Меняете письмо на лошадь?
Клоджис кружил вокруг него, не решаясь напасть снова. В обороне Адобекка должна быть брешь. В конце концов, он действительно уже немолод.
Адобекк налетел на стол и выругался. В тот же миг Клоджис сделал третий выпад, нацелившись в открытый бок противника.
Оглушительный звон наполнил комнату. Боль прокатилась по правой руке Клоджиса и завершила свой путь в животе. Там начался пожар. Затем Клоджис услышал, как кто-то кричит. Кричали рядом, в углу.
Черный стол полетел Клоджису в голову, однако промазал. Мимо глаз скользнула толстая ножка стола, затем отчетливо стал виден сапог. Сапог двинулся с места и превратился в лицо Адобекка.
— Проклятье, — проговорило это лицо, — я же тебя предупреждал! Бедный дурак, что ты наделал?
Клоджис набрал в грудь воздуху, но выдоха уже не сделал. Он так и замер, глядя на своего убийцу вопрошающими глазами.
Адобекк лег животом на стол и заглянул в щель. Письмо было там. Конюший забрал листок. Затем тщательно сложил всю почтовую бумагу, имевшуюся в комнате, взял клетку с птицей, еще раз посмотрел на убитого и притворил за собой дверь.
— Где вы были, дядя? — Эмери приветственно махнул Адобекку, когда тот спустился в общую комнату. — Ваш завтрак остыл. Ренье покушался на него, но я отстоял.
Адобекк выглядел немного огорченным.
— Ренье, Эмери, — заговорил королевский конюший, рассеянно кося по сторонам, — вы мне нужны. Бросайте этот силос, — он кивнул на горшочки с тушеными овощами, — и идемте.
Братья молча повиновались.
Адобекк привел их к конюшням и показал на ворох грязной соломы.
— Где-то здесь была лопата... — сказал он.
— Вот она, дядя, — тихо отозвался Ренье, который успел излазить конюшню вдоль и поперек еще вчера.
— Выкопай яму в углу, подальше от стойла, — распорядился дядя Адобекк. — Постарайся сделать так, чтобы сюда, пока ты работаешь, не входили. Если появится слуга или здешний хозяин, отправь его с каким-нибудь поручением.
Ренье отошел в темный угол и спросил оттуда:
— Здесь?
— Да, — отозвался Адобекк. — Быстрее.
— Дядя, — заговорил Ренье, начав копать, — можно я кое о чем вас спрошу?
— Спрашивай. — Адобекк нетерпеливо хрустнул пальцами.
— Какого размера должна быть яма?
— Чтобы поместился человек, — сказал королевский конюший.
Он вышел и увел Эмери с собой.
Ренье молча терзал утоптанную землю лопатой. Время от времени в полумраке принимались храпеть и фыркать лошади. «Чтобы поместился человек...» Какой человек?
Яма была почти готова, когда возле входа послышались шаги. Ренье поднял голову.
— Это мы, — раздался голос дяди Адобекка. — Как у тебя дела, Ренье?
— Все в порядке, — сказал Ренье.
Эмери и Адобекк тащили нечто тяжелое, завернутое в плащ и обвязанное веревкой. Ренье приблизился к ним и взялся за ношу с третьей стороны. Она оказалась неприятной на ощупь, даже сквозь ткань, похожей на ком сырой глины.
— Укладываем, — пропыхтел дядя Адобекк.
Куль положили на землю и развязали веревку. Плащ тотчас распахнулся. Мелькнуло бледное пятно мертвого лица, второе пятно, поменьше, — ладонь.
Адобекк наклонился над убитым и пошарил у него за пазухой. Там обнаружился еще один наполовину исписанный листок. Адобекк быстро пробежал его глазами и спрятал у себя в рукаве.
Убитый подсматривал за происходящим из-под полузакрытых век. Его рот был распахнут, на зубах блестела слюна.
— Принеси солому, — велел младшему племяннику дядя.
Ренье молча притащил несколько охапок соломы. Он забросал тело соломой и землей, а остаток земли раскидал по конюшне и тщательно утоптал.
— Сойдет, — сказал Адобекк. — Возможно, его здесь и найдут. А может быть, и нет. В любом случае, мы выиграем время.
— Почему ты его убил, дядя? — решился спросить Ренье.
— С чего ты взял, что я его убил? — удивился Адобекк.
— Он сделал это потому, что ты ему не понравился, — от входа проговорил Эмери. — Это, знаешь ли, серьезная причина для того, чтобы воткнуть в человека меч.
— Ты совершенно прав, Эмери, — отозвался Адобекк. — Совершенно. Скользкий был тип, этот ваш Клоджис.
— Ты был с ним знаком? — спросил Ренье.
