Принцесса с сожалением вернулась из приятного мира беззаботных размышлений и в очередной раз задумалась над тем, что кто-то управляет ее разумом, приоткрывает перед ней завесы неведомого. Откуда тогда она столько знает, почему понимала язык демонов, почему с таким рвением защищает Лучезарную звезду? Может, она и есть та Спасительница, о которой все говорят, а не просто дерзкая девушка, решившая вновь обыграть судьбу? Это льстило самолюбию, но накладывало столько ответственности!
— Шре вен! Такене ие! — послышалось со стороны посадок между полями с левой стороны дороги.
— Кварт!
А это они уже ей.
Стелла встрепенулась и стегнула Палеву.
Вот тебе и расслабилась! О тебе тут помнят, и твоя голова по-прежнему в цене.
Она галопом неслась вдоль полей. Дорога, размытая осенними дождями, разбитая тяжелыми крестьянскими повозками и военными обозами, не давала и без того небыстрой лошади пуститься в карьер. Между тем, длинноногие военные кони летели наперерез ей по хорошей, королевской, дороге.
Принцесса еще раз подстегнула Палеву и свернула на целину; преследователи последовали за ней.
Мадальская кобыла постепенно начинала сдавать — природа брала свое, только ежеминутные понукания хозяйки заставляли ее скакать галопом.
За ней гнался целый отряд, шансы уйти были невелики. Да, пусть эта земля была лучше разбитой проселочной дороги, но у преследователей было одно весомое преимущество — лошади, свежие и быстрые. Почему они до сих пор не догнали ее? Наверное, только потому, что у ее лошади более крепкие ноги, и у нее была небольшая фора, таявшая с каждой минутой.
Двое преследователей дышали ей в спину.
Стелла пожалела о том, что Мериад не пожелал возвратить ей лук. Но чего нет, того нет, и она приготовилась встретиться лицом к лицу с опасностью.
Они стремительно настигали ее; расстояние, разделявшее их, сокращалось с неимоверной быстротой.
— Кварт! Юс фалаэн атслед ар йази.
Как же, поговорить! Она прекрасно знала, чего они хотят, даже не понимая значения остальных произнесенных ими слов.
Девушка молчала и упрямо нахлестывала лошадь.
На узкую дорогу, вившуюся между двух полей, одновременно вылетели трое: Стелла и двое ее преследователей. Расстояние между ними было критическое.
Палева, тяжело дыша, взрывала копытами землю; дакирские лошади, закусив удила, зажимали ее в тиски. Один шаг у нее — полтора шага у них.
Впереди маячили спасительные очертания посадок. Принцесса резко вильнула вправо. Дакирцы пронеслись мимо.
Деревья на время укрыли ее, подарили кратковременный отдых измученной лошади, чьи бока вздымались так, будто паруса, наполненные попутным ветром.
Стелла видела, как преследователи кружили вокруг посадок, не решаясь пустить лошадей по прошлогоднему бурелому: они берегли их.
Девушка осторожно выбралась из-за деревьев на противоположной стороне посадок.
Впереди была деревня — она видела скопление темных точек сразу за полем, — где ее ожидал долгожданный отдых и, быть может, спасение, и Стелла смело направила лошадь в ту сторону.
Разумеется, военные заметили ее, погнались за ней, но длинноногость лошадей сыграла с ними злую шутку. Накануне прошел дождь, поле за посадками пару дней назад было заново распахано, и плуг поднял на поверхность глиняные пласты. Кони увязали в глине, теряли много времени и сил на то, чтобы выбраться. Палева, при всех ее сомнительных скоростных качествах, больше подходила для скачек по такому размокшему полю: ее крепкие ноги легче справлялись с грязью, меньше увязали в ней, а, значит, она затрачивала меньше энергии.
И они отстали, оставили девушку в покое.
Возле ручья, пересекавшего долину с запада на северо-восток, Стелла придержала лошадь.
Преследователи остались где-то позади, отчаявшись нагнать беглянку, можно было на время перевести дух.
Принцесса с грустью подметила, что не проедет сегодня больше шести миль, и решила не загонять Палеву из-за такого пустяка.
Там, за горизонтом, ничего хорошего не было. Здесь — тоже, так что можно было спокойно ехать дальше.
Напившись и наскоро отмыв лошадь от грязи, девушка свернула на тропу, ведущую в деревню, живописно раскинувшуюся на склонах невысоких холмов.
Как всегда, ее встретили аккуратные живые изгороди, опрятные домики и окаймленные сточными канавами улочки.
Заранее достав кошелек, Стелла пересчитала монеты — негусто, хватит только до Яне-Сенте, а потом… Она тяжело вздохнула и убрала его обратно. К сожалению, деньги на деревьях не растут.
Солнце, яркий, но уже не горячий диск, медленно, но верно стремилось к встрече с землей. Что ж, придется провести остаток дня в деревне, понадеявшись на то, что никому из ее обитателей не придет в голову донести на беглянку властям.
Выбрав большой дом под тисовой кровлей, она постучала в ворота.
Открыли ей не сразу. Сначала заворчал сторожевой пес, затем послышались шаги, на несколько минут воцарилась тишина, которую, наконец, нарушил вопрос:
— Хан?
Стелла растерялась: она не могла вспомнить ни одного дакирского слова и теперь судорожно перебирала в памяти фрагменты разговоров с разными людьми, где речь шла о дружбе.
— Хан? — настойчиво повторили за воротами. — Юс вер амаран энемалас.
— Мие налек, — выдавила из себя принцесса и тут же перешла на язык путников. — Вы не могли бы приютить меня за ночь? Если хотите, я заплачу. Поверьте, я не доставлю вам неудобств!
— Хан вред йоз?
— Я не понимаю по-дакирски, я грандванка.
Грандванка, конечно, не самая лучшая идея, но кем она еще могла назваться? Во всяком случае, к грандванцам здесь, кажется, относятся лучше, чем к сиальдарцам.
Ворота отворились, и в образовавшуюся щель выглянул паренек лет тринадцати с забавным чубом, падавшим на левую бровь. Он пристально оглядел ее и крикнул:
— Сурша!
К нему вышла девушка постарше с маленьким ребенком на руках; малыш прижимал к груди деревянную лошадку. Она вопросительно взглянула на брата; одна бровь забавно поднялась кверху.
— Ани гала ар даг и даман. Зви ие ив хазес? — спросил мальчик. — Шре вер след дакир.
— Мие атслед ар шрен. Гант.
Мальчик с чубом покорно скрылся во дворе. Ему было интересно, хотелось остаться, но он боялся ослушаться сестру.
— Что Вы хотели? — Дакирка крепче прижала к себе ребенка. — В нашей деревне редко встретишь таких гостей.
— Я всего лишь хотела переночевать.
— В доме, думаю, найдется место, только, — улыбнулась она, — у нас очень шумно.
— Нестрашно. — Она так устала, что способна заснуть под любую какофонию.
