с тобой. Если мы его увидим.
Арка хлопнула рукой по плечу Яз. Она не поблагодарила. Ее авторитет основывался на предположении, что Яз обязана ей повиноваться, но в этом жесте чувствовалась благодарность. Она отодвинулась, когда Эррис подошел ближе.
— Позиции! — Арка подозвала Джерру и остальных. — Как мы и обсуждали. — Вместе они двинулись к ближайшим отверстиям, ведущим в город.
Яз с беспокойством посмотрела им вслед. Пом охотился на Арку и ее людей. Когда он обнаружит, что они ушли из главных пещер, он последует за ними в город. Она чувствовала, что бросает группировку Арки на произвол судьбы, и это заставляло ее чувствовать себя грязной. Джерра была не единственным ребенком среди них, но, похоже, пещеры Сломанных были недостаточно велики для детства. Квелл сказал, что она не сможет спасти их всех, и это было правдой. В последнее время жизнь казалась полной уродливой правды и привлекательной лжи.
— КАК ДОЛГО КЛЕТКА обычно остается внизу? — Яз пошла поесть в один из кратеров. У этого была прямоугольная шахта с отвесными стенами на дне, слишком узкая для любого охотника, которого она когда-либо видела.
— Два дня, — сказал Турин. — Требуется время, чтобы надежно погрузить все железо. — Квелл взял на себя дежурство на склоне, и Зин пошел с ним, хотя Яз хотела возразить. — Иногда три.
— У нас не будет двух дней. Не сейчас, когда Арка здесь, а Пом охотится за ней. — Майя без энтузиазма откусила большой гриб.
— Но регулятор посылает эту клетку за тобой, верно? — спросил Као. — Значит, он просто оставит ее там на достаточно долгое время, чтобы кто-нибудь мог сесть, а затем вытащит ее обратно.
— Да. — Яз кивнула.
— Это означает, что регулятор будет ждать тебя наверху, — сказал Турин. — С боги знают сколькими жрецами. Он захочет, чтобы остальные из нас вернулись сюда, вниз, чтобы работать на него.
— Но он не будет ждать остальных из вас. — Яз улыбнулась. — И ты можешь поднять человека, не прикасаясь к нему, Турин. Если регулятор попытается помешать нам отправиться на юг, ты сможешь бросить его в яму, чтобы он сам добывал себе железо.
Майя и Као кивнули. Турин выглядел обеспокоенным. Они ели молча, и через некоторое время Майя и Као оставили их вдвоем, собираясь присоединиться к Эррису, который все еще работал над созданием складывающегося укрытия из материалов, которые Майя притащила из поселка.
— Эулар не пришел с Аркой, — заметил Турин.
— Да. — Яз заметила отсутствие слепого старика и беспокоилась за него. — Пом, должно быть, поймал его после Пещеры Сосулек. Если он мудр, то сделает все, о чем попросит Пом, и будет надеяться, что Арка сможет спасти его.
— О, он мудр.
Турин сказал это с такой убежденностью, что это побудило Яз поделиться тем, что сказал ей старик, когда Пом впервые привел ее к нему:
— Знаешь, он предсказал все это.
— Все это? — Турин поднял бровь. — Тогда ему, должно быть, потребовалось как следует поговорить.
— Ну, не все. Он сказал, что я — агент перемен. Что меня бросили в середину чего-то, что было готово стать чем-то новым. — Для безглазого человека это было впечатляющее видение. Хотя его предвидение было слепо к Теусу, скрывающемуся внутри Турина. — Что он сказал тебе?
Бледная кожа Турина покраснела, и он отвернулся, чтобы посмотреть на далекий, усеянный звездами потолок.
— Он говорил о… о тебе, я думаю… ну, я не уверен, что именно он сказал. Я помню его слова, но есть ли в них смысл? Он сказал, что когда ты впервые сводишь вместе некоторых людей, возникает своего рода гравитация, медленный спиральный танец, когда они втягиваются в орбиту друг друга, постепенно открываясь друг другу, обнаруживая, насколько тесно совпадают их желания, надежды и страсти. — Турин не сводил глаз с далеких звезд, произнося слова по памяти, словно провел много часов, прокручивая их в уме. — Он сказал, что в каждом из нас есть темнота, боящаяся показать себя, которая борется с такими грубыми инструментами, как слова и дела, чтобы дать знать о себе темноте в другом человеке, точно так же скрытой за стенами камуфляжа, маскировки, интерпретации. Честность — своего рода нож, который мы можем использовать, чтобы прорезать эти слои, но один слишком глубокий разрез, и кто знает, какие травмы могут быть нанесены. — Он нахмурился и процитировал: — Раны, которые может открыть честный язык, иногда заживают всю жизнь.
Яз могла представить себе, как старик говорит все это. Часть ее думала, что он, возможно, говорил о ней и Турине, видя время, когда они могли бы по спирали войти друг в друга, но, когда она открыла рот, спрашивая себя, осмелится ли она сказать это, по ней пробежала холодная мысль. Тьма в каждом из нас, боящаяся показать себя. Словно Эулар обращался не к Турину, а непосредственно к Теусу, приглашая его открыться. В это мгновение Яз не была уверена, как много видит Эулар своими пустыми глазницами.
После долгого молчания Яз открыла рот, чтобы ответить, но странный брызгающий звук повернул ее голову. Недалеко позади нее две тонкие серебряные нити соединили далекий потолок с полом. Там, где они касались камня, в воздухе танцевал ливень сверкающих капель.
— Что это?
— Вода! — Турин ухмыльнулся, впервые со времен черного льда. — Передача началась!
— ОСУШИТЕЛЬНАЯ ШАХТА И уголь-шахта достигли потолка. Это вода, растопленная тепловыми горшками; она вся вытекает, — сказал Турин.
Яз ничего не ответила. Она просто смотрела, как падают два одинаковых потока, сверкая в свете звезд. Впервые она подумала, что они действительно могут вернуться на поверхность. Все они. Столько, сколько осмелится попробовать.
Эррис и Као поспешили к ним. Впервые с момента своего спасения Као выглядел скорее взволнованным, чем испуганным.
— Сколько времени пройдет, прежде чем червь доберется до нас? — спросил Эррис.
— Скоро? Скоро ли это будет? — Као, казалось, стремился выбраться на поверхность. Сердце Яз болело от осознания того, что он был слишком разбит, чтобы жить той жизнью, которую хотел вернуть. — Сколько?
— Скоро они начнут бросать в шахту уголь. Жрецы сделают угольную колонну вот такой ширины. — Турин изобразил руками круг, причем его ладони даже не соединились.
— И червь делает все это тепло, поедая этот… уголь? Достаточно, чтобы растопить мили льда? — спросила Яз, все еще пораженная этим.
— Это камень, который горит, — сказал Турин. — Если бы у нас была кучка этого камня, мы могли бы развести настолько жаркий огонь, что нам пришлось бы уйти из кратера.
— Этот ручеек совсем маленький; должно появиться намного больше воды… — Яз оттолкнулась от
