— Повелитель…
— Вы даже не нашли смелости признаться в том, что лишили меня не только жены, но и сына. Спрятались за медовыми речами и масками фальшивого дружелюбия, совсем как на тех переговорах, и случайная гибель Фаника никак не вписывалась в ваши планы. Он слишком отчаянно сопротивлялся, когда вы пытались его схватить? Поэтому вы убили его?
— Повелитель, мы не…
— Хорошо, можете радоваться. Напоследок. Тому, что отняли у меня последнюю радость в жизни. Это всё, что вы можете сделать. Ведь я уничтожу вас, совсем скоро, и вы не заставите меня отступить. — Хьовфин подался вперёд, но лицо его осталось таким же бесстрастным. — Я не имею права жертвовать благополучием своего народа ради благополучия личного. И если мне суждено лишиться обоих сыновей — да будет так. На войне без жертв не обойтись. Убивайте их, пытайте, присылайте мне по кусочкам, но я никогда не уступлю вам. Никогда. Ни в чём.
Смысл его слов доходил до меня с лёгким запозданием. Наверное, потому что мне трудно было поверить в то, что он говорит, поверить, что кто-то может с подобной лёгкостью отречься от собственного сына. Любимого наследника. И не потому, что тот опозорил твоё имя, а просто бросить в плену — и обречь на смерть.
Но я ошиблась. Ошиблась на самой начальной стадии своего гениального плана.
Когда подумала, что Повелителю не плевать на жизнь Дэнимона.
— За людей вы тоже готовы высказаться? — Я сама не ожидала от себя подобной ярости. — Если вы развяжете эту войну, их принцесса умрёт вместе с вашим сыном!
— Можете поговорить и с ними. Судя по тому, что мне в один голос твердили её советники, — они вздохнут с облегчением, когда избавятся от этой несносной девчонки. Откровенно говоря, они уже присмотрели ей замену. Очень дальний родственник… планировали их поженить, чтобы страной правил тот, кто действительно этого достоин. Но раз всё повернулось так — его просто возведут на престол, когда голова Навинии полетит с плеч. Или что ещё дроу собираются с ней сделать? — Тонкие губы Хьовфина тронула улыбка. Кажется, моя горячность его позабавила. — Я не знаю, чем тёмные одурманили тебя, милый ребёнок. Ложь и сладкие речи — на это они горазды. Но сердце твоё горячо и искренне, и мне жаль тебя. — Эльф склонил голову. — Оставайся здесь. Ты не в ответе за грехи дроу. Ты не обязана погибать с ними. Любой человек достоин долгой жизни, полной света и чудес — но не смерти во тьме. И рядом с дроу тебя ждёт только она.
Возможно, кто-то на моём месте счёл бы это предложение соблазнительным. Но не я.
Не после того, что недавно услышала.
— Остаться с теми, кто с лёгкостью обрекает на смерть собственную семью? С теми, кто спокойно предаст свою королеву? Благодарю покорно. Дроу хотя бы бесконечно преданны своему владыке. — Опираясь на тёмное знамя, я дёрнула головой. — Что бы сказала ваша жена, Повелитель, если б услышала, как вы выносите смертный приговор вашим детям?
— Милый ребёнок… конечно, тебе не понять подобного. — Он пожал плечами. Даже упоминание жены его не проняло. — Хочешь знать, что бы она сказала? Ни слова против. Дети Повелителя — весь его народ. И если приходится выбирать между смертью одного и гибелью тысяч, для Повелителя выбор не стоит.
— Но тысячи умрут на той войне, которую вы собираетесь развязать, — тихо проговорила Морти. — Не только наших, но и ваших. Не только один ваш сын.
— Последние жертвы во имя вечного мира. Во имя того, чтобы никогда не повторилось то, что уже случилось дважды. Во имя того, чтобы ваши тёмные сердца наконец перестали биться и таить злобу. Печальная и достойная цена, которую я заплачу наравне со всеми. — Хьовфин взмахнул рукой, изящно и небрежно. — Но род мой не прервётся. У меня есть брат, преданный и верный, и он позволит дому Бьортреас править дальше. В том чудесном мире, что воцарится после этой последней войны.
Его логика была непробиваемой, как танк. Выстроенной и взлелеянной за трёхсотлетнее существование, отравленное войной и той злосчастной резнёй, искалечившее его душу, растершее сердце в порошок. И что я, девятнадцатилетняя девчонка из другого мира, могла ей противопоставить?
А я должна найти, что.
Ведь Лод послал меня сюда именно для этого.
— Повелитель, — начала я, — неужели вы не понимаете…
Меня оборвал скрип дверей. Досадуя, кого принесло в тронный зал в такой момент, я оглянулась.
Их было двое. Один — эльф, в синих одеждах, с золотым венцом в волосах. Таким же, как у Повелителя, лишь немного тоньше.
Третий брат Эсфориэля, Фрайндин.
— Хоть теперь скажешь, Фин, зачем ты нас торопил? — спросил он, легко и весело ступая по белому мрамору. — Я знаю, тебе не терпится познакомиться с моей избранницей, но…
Потом он заметил Морти, осёкся — но мне уже было не до него. Я рассмотрела лицо девушки, которую эльф любовно вёл за руку.
А она рассмотрела моё.
И замерла, тоже ошеломлённая.
Риджия преобразила её. Вместо рыжей косы — копна огненных кудрей, вьющихся ниже спины. Вместо короткой юбки — летящее платье в эльфийском стиле. Кожа — белый алебастр, глаза — сияние изумрудной росы. Она была потрясающе, чарующе, обворожительно красива — настолько, что Криста рядом с ней показалась бы серой мышью. Такой, какой, конечно же, никогда не была в нашем мире.
Но я всё равно узнала её.
Так же, как она узнала меня.
— Белоснежка? — выдохнула Машка.
Машка Суслова. Классная Девчонка. Однокурсница-платница. Сталкерша, которая преследовала Сашку.
Та, из-за кого я очутилась здесь.
— Сусликова? — Я попятилась. — Ты… но…
Кажется, кто-то что-то говорил мне. Возможно, Морти. Или Восхт. Кто-то из тех, кто ещё был в зале.
Но я не слышала их.
Потому что все мои мысли занимали кусочки мозаики, стремительно встававшие на места.
Я вцепилась в руки Сусликовой, прежде чем упасть. Она полетела в реку вместе со мной. Мы обе пропали без вести. Вот почему Светка была рядом с Сашкой. Они вдвоём потеряли подруг, в одном и том же глупом несчастном случае, сблизившись на почве этого печального события…
— А я-то думала, куда ж ты делась, если в воду мы бухнулись вместе. — По губам однокурсницы гадюкой расползлась ядовитая улыбка. — Смотрю, ты ничуть не изменилась.
— В отличие от тебя.
— То-то все здешние маги офигели от моего Дара. Будто мне достались сразу двойные силы… Ясно теперь. — Она торжествующе кивнула. — Есть на свете справедливость!
Она полетела в реку вместе со мной. И сквозь прореху между мирами мы прошли вместе. Только она попала к светлым, а я — к дроу. Только она захомутала прекрасного эльфа, а я стала пленницей тёмных. Только то волшебное преображение и те силы, которые должны были достаться мне, достались ей.
