— Как — сыщик? — удивился кукольник. — Что здесь делать сыщику? Следить за кучкой лесных гёзов? Шутить изволите. Кому они нужны? К тому же стражники за версту обходят прокажённых.
— Итак, — задумчиво подытожил Йост, — если у парня лепра, он не может быть шпионом.
— А если он шпион, то не болен проказой, — добавил кукольник.
— Хм...
— Хм...
Интуитивно оба чувствовали, что логика у них слегка хромает, но никак не могли найти дыру в своих суждениях.
— А по-моему, он нормальный парень, — вдруг сказал Фриц. — Октавия не станет водиться с кем попало, она такая. Может, пусть его? Проедет с нами сколько-то, а там посмотрим.
Взрослые посмотрели на него, потом друг на друга.
— А неплохая мысль, — признал поэт. — Как говорится, устами младенца... Неизвестно, правда, о чём она с ним говорила, да и говорила ли вообще... Ладно, я подумаю ещё.
Они вернулись до костра. Заслышав посвист сырой травы под их шагами, мужчина поднял голову, и всех троих опять сразили его бледность и какая-то нечеловеческая тонкость черт. Лицо его, казалось, вовсе не имело возраста. При взгляде на него под кожей безобразили мурашки.
«Да что ж такое! Уж не эльф ли парень? — про себя подумал Барба. — Или, не дай господи, мертвяк, какой-нибудь утопленник... А что, в майскую ночь всё возможно...»
Вслух он ничего не сказал.
— Так я могу на вас рассчитывать? — снова спросил незнакомец.
— Мы, в общем-то, не против, — уклончиво ответил Йост. — Днём на трезвую голову всё обсудим и решим. Что вы умеете делать?
Парень в чёрном поколебался.
— Я иногда играю на флейте, — сказал он.
— Вот как? — удивился Йост. — Похвально. Хорошо играете?
— Я не знаю... Впрочем, погодите. — Он полез под куртку, вытащил небольшую белую флейту, сделанную будто из кости, и поднёс её к губам.
Высокий чистый звук разнёсся над ночной поляной, легко перекрывая шум толчеи, смех и пьяные выкрики. Мелодия была короткой — он сыграл всего несколько фраз, но и Йост, и Фриц, и кукольник вдруг испытали неправдоподобное, живое, дикое по силе чувство переноса, попадания в иной мир или даже в сказку. Звук словно раздвигал пределы, обострял все чувства, пробирал до дрожи, рождая в глубине души какой-то сладкий ужас пополам с восторгом. Все остолбенели. Это было что-то небывалое, Фриц никогда не слышал, чтобы кто-то так играл. Пальцы музыканта едва касались клапанов на теле флейты, словно ласкали женщину, парень тихо раскачивался, полузакрыв глаза, а когда мелодия закончилась, на поляне воцарилась полная тишина.
Все трое ещё несколько секунд стояли как зачарованные. Наконец Фриц заморгал и затряс головой, прогоняя наваждение, а когда поднял взгляд, то увидел, что Октавия приподнялась и смотрит на флейтиста широко раскрытыми глазами, полными обожания и удивления, а за спиной у них маячат шестеро бродячих музыкантов и все шестеро молчат.
Рейно Моргенштерн был первым, кто шагнул вперёд и тронул человека в чёрном за плечо.
— Как твоё имя, парень? — тихо спросил он. Тот обернулся и не сразу ответил. Казалось, он опять колеблется.
— Друзья зовут меня ван Хорн, — наконец сказал он.
— Ван Хорн? Звучит неплохо. Что ты здесь делаешь?
Флейтист пожал плечами:
— Пока пытаюсь выбраться отсюда.
...Через день, когда воинствующие гистрионы протрезвели, выспались и двинулись в дальнейший путь, беловолосый дудочник был с ними.
* * *
Два дюйма фитиля сгорают где-то за минуту. Времени почти не было.
— С чего начать? — спросил Золтан. — Я не успею обо всём.
— Сперва скажи, кто вы такие. Только не ври, что палачи. Как тебя звать по-настоящему?
Шольц выругался. Хагг пожал плечами.
— Какая разница? — раздражённо сказал он. — Если хочешь сдать нас инквизитору, уж лучше сразу пристрели А если хочешь с нами заодно, зови, как звал, а то ещё оговоришься. Спрашивай о важном, время идёт!
Иоганес шумно выдохнул и шевельнулся. Мануэль тут же дёрнул стволами:
— Не двигайтесь, а то пальну! Зачем вы здесь? Хотели устроить ведьме побег?
— Эта девушка не ведьма. А побег устроили не мы.
— Не вы? А кто?
— Не знаю. Кто-то другой. Послушай, даже если девка в чём-то виновата, уж никак не в ереси. Она просто подвернулась под руку, а вы...
— Кто такой Лис?
— Сам бы хотел знать.
— Caray! — рассердился Гонсалес. — Я тебя убью сейчас! Я слышал, ты с ним говорил, как с другом, а теперь ты говоришь, что не знаешь его?
— Стой! — Золтан выставил ладони. — Не стреляй. Я его знаю, правда. Но не знаю, кто он! Я могу только догадываться. Мы знакомы десять лет. Он горец из Валахии, его зовут Жуга, но ты, наверное, и так это знаешь, ты же переписывал бумаги.
— Верно, знаю, — подтвердил испанец. — Как он уцелел? Я стрелял серебряной пулей и попал в него. Ручаюсь, что попал. Как могло быть, что он выжил? Он кто? Колдун? Одержимый? Зачем он нас преследует?
— По мне, так это вы гоняетесь за ним.
— Отвечай, picaro[77]!
— Он травник. Знахарь.
— Чернокнижник?
— Просто книжник.
— Не ври мне! Если верить слухам, он вообще не человек.
— Про Иисуса тоже говорили, будто он не человек!
— Не богохульствуй!
— Я не богохульствую! — Золтан топнул ногой. — Боже мой, ну как мне объяснить за минуту... Он барака. Отмеченный. Ты понимаешь, юнкер?
— Понимаю, не дурак, сам из Толедо. Хочешь сказать, что он проповедует? Что он — пророк-ересиарх?
— Нет, конечно! Он — средоточие какой-то силы, мощи. Может, потому он и ушёл в леса, чтоб не было соблазна выплеснуть её. И может, всё б исправилось, но тут явились вы. Теперь они в беде — и травник, и девчонка. А они нужны друг другу!
— А мне-то что за дело, что они в беде?
Золтан потряс кулаками:
— Всем до этого нет дела! Может, весь мир покатится к чертям, если им в ближайшие недели не удастся найти друг друга, а всем до этого нет дела! Парень, я расскажу тебе всё, что знаю про него, если ты в самом деле этого хочешь, но это рассказ не на один час! Какого чёрта! Не делай из нас дураков. Опусти ружьё!
— Я всё равно тебе не верю, — ответил Мануэль. — Всё это — пустая болтовня, dermwindeken[78], ты просто хочешь выиграть время. Этот ваш рыжий brujo — просто одержимый бесами цирюльник, а вовсе не святой отшельник, каким ты его пытаешься выставить. А вы — еретики и сатанисты, гёзы и приспешники Оранского! Здесь какой-то заговор, быть может, promensiamento[79], ты выгораживаешь своего дружка и девку, а на самом деле...
— Господин, берегитесь! — предостерегающе вскричал Иоганн.
