— Да там работы минимум на две длани, — жаловался Лайс, вернувшийся с чердака весь в пыли и паутине. — Дня три только хлам оттуда выносить будем.
— А что за хлам? — заинтересовалась я. В детстве я гостила в селе у дальних родственников и просто обожала лазить, как там говорили, на горище. В завалах старья обнаруживались порой очень интересные вещи. — Может там что полезное есть?
— Ага, — отозвался спустившийся вслед за Эн-Ферро не менее "чистый" эльф. — Там есть прялка. Тебе нужна прялка?
Разве что в качестве дизайнерской заморочки. А что, прялка в девичьей спальне должна создавать ее хозяйке положительный имидж прилежной рукодельницы. По-моему, неплохо — под кроватью мечи, в уголочке прялка и какие-нибудь пяльцы с неоконченной вышивкой.
— А пяльцы там есть? Ну чтоб ткань крепить для вышивания? — спросила я, вызвав немалое удивление на двух чумазых физиономиях.
— Можно поискать, — первым опомнился эльф. — Но что-то вроде ткацкого станка там точно есть.
Я мысленно представила свою комнатушку и сделала вывод, что ткацкий станок туда не влезет, а если и влезет, тогда туда не влезу я, и решительно отказалась:
— Станок не надо. Только прялку и пяльцы.
Серьезный тон, которым я произнесла эти слова, добил их окончательно. Иоллар задумчиво почесал припорошенную пылью макушку.
— Готовит, прядет, вышивает, — стал он загибать пальцы. — Знаешь, Лайс, есть как минимум два десятка Миров, где ты, как брат, сможешь без проблем выдать ее замуж и получить богатый выкуп.
Я и возмутиться не успела, как Эн-Ферро прикинул что-то в уме и тоже стал перечислять мои достоинства:
— Упрямая, ехидная…
Этого я уже не стерпела, и чтобы не пачкать (в прямом смысле) руки, пнула карда ногой.
— …ай! Еще и дерется, — продолжил он, отскочив подальше. — Не возьмут!
Ил с сожалением вздохнул.
— А так хотелось денежку заработать.
Для моих ног он был недосягаем, и с учетом этого и двух лежащих под моей кроватью мечей, я решила его простить. Пока.
А на следующий день, вернувшись из Школы, обнаружила в своей комнате прялку. И пяльцы.
* * *
Полутемная комната в старом доме на границе Торгового города и Чернолюдской слободы. Из мебели лишь длинный деревянный стол, да жесткие стулья вокруг него.
— Присаживайтесь, тэры магистры, нам сегодня о многом нужно поговорить.
Тот же плащ, та же тьма вместо лица под широким капюшоном и голос похожий на гул ветра в печной трубе, нечеловеческий и неестественный. Тот, кто собрал в этом убогом жилище семерых чародеев Марони, явно не желал быть узнанным или стать узнаваемым.
— Итак, — начал он, когда все расселись, — цели наши вам уже известны, потому повторяться не стану. А вот методы стоит обсудить…
— Позвольте, — робко прервал говорившего щуплый молодой человек в ветхом пальтишке, — а разве никого больше не будет?
— А кто еще вам нужен?
— Ну… я считал, что раз уж вас послали такие влиятельные… силы, то и участников в нашем… ммм… мероприятии будет больше… Разве что, есть кто-то еще…
— Нет, — отрезал безликий. — Здесь собрались все, кого я смог найти в Марони.
— Но серьезность поставленной задачи… — вступил было крупный чернобородый мужчина, но продолжить ему не дали.
— Основная задача возложена сейчас на оставшихся в Каэре, Нолане и Вирге — именно там будет решаться судьба Империи. Мы же, со своей стороны, должны сделать все возможное, чтобы сорвать запланированные на май переговоры с Лесом.
— Нас слишком мало, — покачал головой бородач. — И я не знаю, каким резервом располагаете вы лично, но с большинством из присутствующих здесь магистров знаком достаточно, чтобы утверждать, что их силы не на многое хватит.
— А многого нам и не нужно, — уверил голос из тени. — Мы не будем вступать в открытое противостояние с магами Школы или с герцогской гвардией. Все, что нам нужно — несколько громких диверсий в период пребывания в Марони эльфийского представительства, кульминацией которых станет смерть посла. Вот и все.
— И все?! — возмутился краснощекий коротышка. — Вы говорите так, словно это ничего не будет нам стоить — лишь пальцами щелкнуть. Остроухие прибудут во всеоружии, со своими магами и охраной. Дистен выделит почетный эскорт, Катара подсуетится. А вы говорите, все! Я согласен с магистром Пельном, нас слишком мало, и все мы, положа руку на сердце, не самые лучшие чародеи в этом городе, чтобы быть настолько уверенными в успехе затеянного вами предприятия. И я…
— Отказываетесь?
От того, каким тоном прозвучал этот вопрос, коротышка оторопел.
— Н-нет, конечно же…
— Вот и славно. А силу, которой так недостает вам, досточтимые тэры, мы позаимствуем у тех, у кого ее с избытком. И это будет наш первый вклад в развитие дружеских отношений Кармола и Лар'эллана…
В первый учебный день после незаметно пролетевших выгулок Сэл предложил провести меня домой. И я совсем не была против. Не скажу, что превращение из пылкого поклонника в верного друга далось юному Кантэ так уж легко, но все же положительный эффект имелся, и стоило его закрепить небольшой прогулкой, непринужденной беседой и, возможно, приглашением на чай. Лайс все равно сейчас сидит дома, так что тренировки на лесной полянке временно прекращены. К тому же была у меня одна мыслишка: попросить эльфа что-нибудь сыграть, в надежде, что при госте Ил ломаться не станет — а то лютня вот уже несколько дней валяется на шкафу без дела. Хотя подозреваю, что когда я в Школе он ее все-таки достает. А когда возвращаюсь, прячет инструмент и начинает доставать меня, когда же я, наконец, порадую их с Эн-Ферро созерцанием процесса э… пряжения (или пряния?)… прядения. Точно, прядения!
По пути Сэллер рассказывал, как проходит практика на отделении адептов Воды — после каникул всех наших перевели на "специальность". Вот уж действительно был повод гордиться: кроме моих друзей такой чести удостоились только пятеро ребят из первогодок!
— Так что мы теперь тоже Школу окончим раньше, — подвел итог парень. — Не так как ты, конечно, но хотя бы на год. А если и с летними курсами выгорит, то и на два.
— Здорово будет, — согласилась я. — А ты уже думал, чем потом займешься?
— Пока не знаю. Най хочет в армию, боевым. А я бы, наверное, лучше во флот. Для водника самое оно то — корабельным магом, хоть на "торговец", хоть на военное судно. На пассажирское тоже можно. Я вообще море люблю.
— Я тоже, — улыбнулась я.
Я, правда, море люблю. Любое. И то маленькое и грязное, на берегу которого я жила на Земле, и то большое и холодное, к которому однажды, скопив немалую сумму, возила меня тетя. А больше всего, наверное, я люблю море на Пантэ, с золотыми песчаными пляжами, со спускающимися к изумрудной воде скалами. Люблю полежать на отмели или заплыть далеко за огороженную предупреждающим лучом границу купальной зоны, на глубину, туда, где, даже задержав дыханье на целую минуту, не донырнешь до дна…
