Только радовались матросы очень преждевременно — формировалась вторая волна.
Надеюсь, что Тим тоже выплывет. Все-таки он из-за меня задержался и прыгал одним из последних. Очень надеюсь. Такима-покровительница, пожалуйста…
За спиной раздался жуткий грохот, и палуба опять содрогнулась под ногами. Я резко обернулась, неужели… Нет, просто один неудачник-матрос решил спрыгнуть с мачты. Только вот кокон отшвырнул его обратно, и теперь бедолага лежал кучкой изломанных костей на палубе. Чудо, как он в трюм не провалился! Глупая и страшная смерть.
Впрочем, нас всех, если ничего не предпримем, ожидает кое-что похуже.
Что же делать мне? Покончить с собой или все-таки попытаться продать свою жизнь подороже? Да я вряд ли даже какого-нибудь дэйш'ли завалю, а об эльфе и мечтать не приходится! К этим магам, Хайдаш их побери, близко вот так просто не подберешься…
Не хочу умирать! Не хочу!!!
После всего того, что я пережила, покончить с собой? Это так… обидно. Глупо, нечестно, несправедливо!
Стоп! А кто сказал, что меня ушастые сразу убьют или до смерти замучают? Я ведь полукровка, то есть теоретически довольно ценный материал для их генетических изысканий… А что? Это шанс! Сбежать от эльфов на суше, думаю, будет всяко легче, чем от вампира-полукровки на море. К тому же покончить с собой, если что, я всегда успею. Так что мы еще побарахтаемся…
Для начала нужно узнать, что обо мне известно моим собратьям по несчастью.
Я подошла к матросам, которые собрались кружком вокруг спрыгнувшего с мачты неудачника.
— Что собираетесь делать? — спросила я.
— А есть что предложить? — горько усмехнулся невысокий жилистый матрос. — А то минут через десять за нас эти, — кивок в сторону острова, — возьмутся.
— Нет, — покачала головой я, — просто спрашиваю, какие планы.
— А планы простые, — мрачно сказал другой, — умереть. Вот решаем, кто кого к Хайдашу отправит.
— Ага, — нервно усмехнулся третий. — При нынешнем раскладе Хайдаш всяко предпочтительней будет.
— В чем тогда проблема?
— Дык никто не хочет последним уходить.
— Ясно… — протянула я.
Мне действительно было все ясно. Никто из матросов не хотел кончать жизнь самоубийством. Может, потому, что не был уверен в своих силах, а может, потому, что самоубийц очень не любит Фиерт, и им по-любому дорога в Пекло.
— Помощь нужна? Не бойтесь, рука не дрогнет, и вообще все сделаю так, что даже не почувствуете.
— А ты сама… — начал один из матросов.
— Хорошо, — прервал его жилистый. — Тогда последним буду я.
Я кивнула и незаметно облегченно вздохнула.
Ну вот и ладненько. Теперь можно не беспокоиться, что матросы могут обо мне что-то эльфам рассказать. А вот если бы старогородцы сами до самоубийства не додумались или не решились, пришлось бы им помочь. Не уверена, что я сейчас в той форме, чтобы с легкостью завалить нескольких отчаявшихся вооруженных мужчин, да и троих раненых не стоит полностью списывать со счетов… Но если бы матросы не захотели по-хорошему, другого выхода у меня бы не осталось.
Никаких сомнений и уж тем более угрызений совести у меня нет и не будет. Наоборот, я окажу матросам неоценимую услугу. В отличие от меня у них нет ни единого шанса. Если ушастые и берут в плен людей, то только для того, чтобы со всей тщательностью допросить, а потом устроить показательную казнь.
Так… Значит, мне осталось только избавиться от с'каашей и зелий. Если их найдут на корабле, то могут возникнуть вопросы, а они-то мне как раз не нужны.
Старогородцы уже распотрошили винные запасы Капитана и теперь старательно напивались.
— Где вещи, что были при мне? — спросила я жилистого.
— Зачем тебе?
— Нужно. Предпочитаю вскрывать вены своим ножом.
— Посмотри в товарном трюме. Там шкаф под лестницей…
Я метнулась в трюм. Несмотря на царящий бардак, шкаф долго искать не пришлось, он был именно там, где сказал жилистый. Похоже, раньше в этом шкафу хранились корабельная казна и некоторые особо ценные товары. Теперь об этом напоминали только несколько чудом уцелевших мелких монеток.
Сверток с моими вещами нашелся на самой нижней полке. К слову, ни денег, ни камушков там уже не было. Интересно, кто мои сбережения позаимствовал? Впрочем, какая теперь разница.
Я схватила клинки и кошель с зельями, бросилась на палубу.
За время моего отсутствия матросов убавилось наполовину. Правильно, бывают моменты, когда смерть оказывается гораздо предпочтительнее жизни, более того, смерть не стоит надолго откладывать, потому что можешь банально не успеть.
Я побежала на корму. Теперь главное, чтобы я не ошиблась в свойствах кокона и чтобы мои манипуляции ушастые не заметили.
У кокона ячейки оказались недостаточно большие, чтобы выбросить весь кошель с зельями целиком, пришлось выкидывать склянки по отдельности. Последними я в воду отправила с'кааши, хотя сердце у меня в тот момент обливалось кровью. Для меня эти клинки были дороже любого золота, но все же не жизни.
— Ты там скоро? Не хочу этим тварям живьем попасться!
Обернулась. Живой матрос на палубе остался один, тот самый, невысокий и жилистый.
Я обошла старогородца кругом, встала так, чтобы оказаться между матросом и берегом. Не думаю, что ушастые смогут разглядеть, что творится за бортом корабля, но лишняя предосторожность не повредит.
— Нож дай.
Мужчина молча вытащил из-за пояса нож и протянул мне. Руки у него ощутимо подрагивали.
— Как звать-то тебя? — спросила я.
— Паули…
Резко пырнула в сердце ножом, придержала начавшее биться в агонии тело и медленно опустила на палубу.
— Да упокоит Двуликий душу твою, Паули. Да воздастся тебе по заслугам твоим, да не будет более скорби али печали. Да встретит Араш милосердная на пороге своих Чертогов тебя, Паули… — прошептала молитву. Все-таки меня мучило некоторое чувство вины, я обещала матросу быструю и безболезненную смерть, а удалось не совсем. Правда, на то у меня были причины.
Я подтащила тело матроса к мачте, усадила так, чтобы он опирался спиной на нее. Пальцы обеих рук оплела вокруг рукояти ножа. Возможно, не очень достоверно, но, надеюсь, эльфы не будут придираться к деталям и подумают, что этот матрос покончил с собой. Будет определенно лучше, если меня в этом убийстве не заподозрят.
Низко пригнувшись и молясь всем богам, чтобы с берега меня не заметили, я бросилась в каюту. Там первым делом стащила сапог и, вооружившись острым как бритва ножом, вскрыла небольшой холмик, притаившийся между большим и указательным пальцами правой ноги. Осторожно выковырнула скрывающуюся под кожей маленькую горошинку размером в полногтя мизинца, не больше. И тут же привычно засунула свою находку за щеку.
