Глава 8
Устричное море
400 год К.С. 10-й день Летних Волн
1
Ай умница охотничек, ай молодец! Додумался-таки! Ледяной еще щекой дергал, а Юхан уже распоряжался. Матросы опрометью кинулись в трюм, где хранилось закупленное снаряжение. Вот и выгадывай по нынешним временам на мелочах! Взял бы рухлядь, что лысый Фридрих подсовывал, и что? Пара сотен в карман, и с ними на дно? Нет уж, господа селедки, честность, она штука полезная.
— Шестерых своих я вам дам. — От избытка чувств шкипер потрепал Фельсенбурга по плечу. — На подхвате будут. С оружием дело имели, если не стрелять, то заряжать могут.
— Очень хорошо. Грольше, кто из наших издали не промахнется?
— Штуба и Куриш... Штейнгартц с Денкером похуже, остальные больше с тесаками и пистолетами управлялись.
— Уже неплохо.
— Гульдер тоже пойдет. А ну как еще и драться придется? Торстенова сила, я бы сам, да...
— Со мной вместе получается пятеро стрелков. — Фельсенбург одной ногой уже был на Китенке. — На каждого по три мушкета. Ружья — мне. Пистолеты — всем, тесаки и кортики и так имеются.
— Нечего вам идти! — Молчавший не хуже Ледяного Канмахер аж ногой топнул. — Четверка — она к удаче, а вы в Седых землях нужны.
— Будут и Седые земли... боцман. После. Кто-то держал в руках «винтовое» ружье? Нет? Тогда и говорить не о чем!
Глаза горят, румянец, как у девки. Еще бы, дело молодое, наглое, да и не привыкли Фельсенбурги хвосты поджимать.
— Я, пожалуй, тоже пойду, — вылез вперед и Лёффер. — Размочу вам ружейную пятерку. В молодости я много охотился в лесах Танненберген. Стрелять не разучился.
В лесах он охотился! Ну, может, и в лесах тоже...
— Похоже, сударь, эти штуки нам пригодились раньше, чем думалось. — Юхан кивнул на блестящие от масла стволы, с которых уже содрали паклю. — Знаете, хороший рулевой на баркасе здорово облегчает гребцам жизнь, а вот плохой или неопытный...
— Попробую. Мой адмирал, разрешите...
— Идите, — разлепил губы Кальдмеер. — Ты боец, Руппи. Иногда это... производит на судьбу впечатление.
— А я?! — Здоровенный абордажник, отпихнув запыхавшегося Улли, прорвался к баркасу. — Я тоже иду! И пошли вы все...
— Молчать! — резко бросил Фельсенбург, и абордажник замер, приоткрыв рот. — Вы не стрелок, Польдер. Оставайтесь на корабле... Ваше дело...
Замялся. Ясное дело. Не лейтенанту при живом адмирале про этого самого адмирала приказы отдавать. Дескать, если что, хоть в мешок пихайте, спасите, а вот кораблик приказать охранять самое то, и живой ногой на баркас! Пора уже, а то как начнут разводить романсы...
— Мя-а-а-аррря-а-а-а!
Хотела выскочившая откуда-то тварь попрощаться или отправиться в поход, никто не узнал. Руперт ухватил разогнавшуюся кошку и сунул обалдевшему Польдеру.
— Удерет — расстреляю! Матрос, ты шел доложить шкиперу? Докладывай!
— Так что готово все, — отрапортовал ошалевший не хуже Польдера Улли. — Баркас ждет, все погружено.
— Высадите, и назад! — внес свою лепту Юхан. — Уж простите, сударь, баркас я оставить вам не могу. Мало ли что.
— Обойдемся. — Лейтенант уже шагнул к спущенному за борт веревочному трапу. — До берега всего ничего. Если что, нас не ищите, следуйте своим курсом. Мы посуху доберемся. В Гросс-Флавион будем даже раньше вас.
— Хорошо, — ровным голосом подтвердил Кальдмеер. — Мы будем ждать вас там.
...Баркас почти достиг берега, когда племянничек возбужденно проорал:
— Третьяшлюпкадядь! Спустили! Ма-аленькая...
2
Это только издали спина Китенка казалась гладкой. На счастье стрелкам, поверхность островка была изрыта трещинами, расщелинами и провалами, порой довольно глубокими.
Одно такое укрытие на крутом береговом склоне, не более чем в двух десятках шагов от воды, Руппи и облюбовал. Стрелковая партия успела проверить оружие и разложить поудобней сумки с зарядами, теперь оставалось смотреть и ждать. Очень недолго — под завязку набитые абордажниками шлюпки со «Звезды» были почти на расстоянии выстрела. Олаф не ошибался: у Бермессера имелось четыре посудины, и он послал их все.
Первым шел вельбот, в котором больше чем полутора десяткам делать нечего. Дальше — два больших баркаса, и в них человек по тридцать, точнее сосчитать не получалось даже с помощью трубы.
— В замыкающем, похоже, десятка два, — подвел итог Руппи. — Все просто. Их меньше сотни, нас больше десяти.
— Если начнем стрелять все сразу, они скопом повернут на нас, — высказал свое мнение примостившийся рядом Лёффер. — Управятся в два счета и пойдут дальше.
Беглый лейтенант был спокоен, а вот моряков с «Селезня» поколачивало. Не от страха, с непривычки.
— Вы правы, — согласился с Лёффером Руппи, — но на одиночку все не кинутся. Не могу разглядеть, где у них командир.
— На одном из двух больших, я думаю... Значит, бережем пули?
— Вы говорили, что занимались охотой? — Они в равных званиях, опыта у Лёффера явно побольше, а ждет чужого приказа. — С винтовыми ружьями дело имели?
— Что вы, это не про нас, слишком редкая вещь... И дорогая. У отца был очень хороший мушкет, эйнрехтской работы, но обычный.
— Ладно, значит, оба мои. — То, что для Фельсенбургов привычная вещь, для других — невозможная роскошь, пора бы и уразуметь. — Слушайте все! Стреляю пока я один. И когда они приближаются, и потом, если кто-то повернет к нам. Вы ждете, пока не подойдут к самому острову. Тогда стреляем все разом. У нас будет два десятка выстрелов почти в упор.
Кто доберется до берега, встречаем пистолетами и лишь потом — в клинки. Гульдер, вы лучше меня все знаете, только не вылезайте раньше времени. Пусть думают, тут от силы пара стрелков. Заряжающие, пока не дошло до рукопашной, ваше дело побыстрей заряжать. Так, что еще... Вот ты, давай назад! Смотри, чтобы нас с тыла не прихватили. Если обогнут остров и высадятся там же, где мы, будет весело! Чуть что, отходим вглубь, ведем их за собой и бьем из засады.
Матрос кивнул и исчез. Гульдер обвел взглядом остальных парней с «Селезня» и принялся что-то объяснять. Так, ерунду, просто чтоб не дергались. Эх, сюда бы всех тех, кто устроил представление на Пивной, но чего нет, того нет... Как там говорил Бешеный: я бы сдох под вашими пушками, но вы бы не прошли. Бермессеровы ублюдки не пройдут.
Устричное море
400 год К.С. 10-й день Летних Волн
1
Линеал с обвисшими парусами замер. Море казалось таким же неподвижным, как и корабль, серо-зеленое сонное зеркало, где-то вдалеке, у горизонта, тронутое туманной дымкой. Живым в этом стеклянном царстве были лишь ползущие кильватерным строем шлюпки. Вельбот тревожил спящую воду уже шагах в двухстах от засады.
