Сейчас Ташу было плевать, кто такой этот Кибук и зачем он притащил сюда Рил. Первый раз в жизни он помолился богине и поблагодарил ее за то, что Рил все-таки оказалась здесь. Но рассказ еще не был закончен.
– Таш! – Она приподнялась на локтях и глянула на него отчаянными зелеными глазами. – Это не моя внешность! Там, дома, я выглядела совсем не так! Я не такая!
– Ну и что? Это плохо? Ты себе не нравишься? – Он не понял, из-за чего она так расстраивается.
– Я не настоящая! Ты теперь не будешь меня любить?
Таш засмеялся и притянул к себе свое сокровище.
– Ты помнишь, в каком виде была, когда я встретил тебя на рынке?
Она мрачно хмыкнула и кивнула.
– Знал бы ты, в какой дряни мне пришлось вываляться, чтобы этот придурок от меня отстал!
– Так вот, когда я увидел, как ты щекочешь колесо, я подумал, ну и характер у тетки! Вот бы мне такую!
На это признание последовал возмущенный вопль.
– Это ты меня назвал теткой?!
– Нет, Рил, я серьезно! – Таш, смеясь, отбивался от разъяренной фурии с подушкой в руках, в которую превратилась его невинная овечка. – Ничего бы не изменилось! Я бы точно так же притащил тебя домой и точно так же решил выдать замуж.
Рил опустила подушку.
– Если бы я осталась таким же заморышем, каким была дома, вряд ли на меня нашлось бы столько желающих!
– Ну, это спорный вопрос. А ты правда была заморышем?
– А кем же еще, при такой-то жизни? И принцесса из меня, как из козы невеста! Что-то там ваш кристалл напутал.
– Кристалл никогда не путает, – покачал головой Таш.
– Неужели ты не разочарован? – Глядя на него в упор, спросила Рил. – Вместо нежной красавицы-принцессы, какой я была вначале, ты получил злобную некрасивую ведьму из чужого мира, против которой ополчились все здешние храмы. А в придачу еще и то, что я и сама не знаю, чего от себя ожидать! Как взорву здесь все ко всем свиграм!
На этот раз Таш ответил серьезно.
– Рил, ты нужна мне любая. Хоть ведьмой, хоть принцессой, хоть из чужого мира, хоть с огоньком внутри. Веришь?
– Верю. – Рил устало улеглась рядом с ним. Она и правда верила. Уж если ему не верить...
– Расскажи мне о своем мире, – через некоторое время попросил Таш. – Он сильно отличается от нашего?
– Да, наверное, – нехотя ответила Рил. – У нас многое по-другому, и я даже не знаю, как объяснить, потому что в вашем языке нет таких слов. У нас удобнее, конечно. Водопровод там, канализация, машины всякие... А люди – везде люди! Так же едят, пьют, женятся, рожают детей, умирают. Только у вас все это как-то чище, что ли...
– Ну, это ты в Вандее не была! – хмыкнул Таш. – Или в Саварнии.
– Вряд ли бы они меня удивили. Нет, Таш, у вас совсем неплохо. Единственный недостаток вашего мира, это то, что здесь есть изгои.
– А в вашем мире их нет?
– Нет, – покачала головой Рил, – у нас там вообще демократия. Вот ты бы у нас обязательно был уважаемым человеком.
– Да брось ты! Я же убийца!
– Ну и что? Зато у тебя денег немерено! Стал бы каким-нибудь крутым бизнесменом, потом депутатом, получил неприкосновенность и указывал другим, как жить!
– Рил, ты серьезно? Депутат – это, я так понимаю, тот, кто у власти? У вас что, любой, кто с деньгами, может стать кем-то вроде князя?
Она пожала плечами.
– Ну, если отбросить все формальности, то – да.
– Дурдом. Представляю себе Бадана у власти! – Такое действительно укладывалось у него в голове еще хуже, чем существование другого мира. – Хорошо, что ты оттуда ушла.
– Да, пожалуй. Никаких машин, которые могут тебя переехать, никаких химических заводов под боком, и – ура! – никакой рекламы по телевизору! – засмеялась Рил. – Хотя по ящику я, наверное, буду скучать. И все равно, мне кажется, что здесь лучше. Ты знаешь, по книгам и фильмам я всегда представляла себе средневековье грязным и нищим, но у вас оно даже вполне!
– А мне казалось, что тебя тяготит здешняя жизнь! – удивился Таш.
– Поначалу, когда ты велел выйти замуж, так оно и было. Я честно пыталась вписаться, но у меня не получалось. Мне казалось, что я тут задыхаюсь. А сейчас сравниваю, и мне кажется, что зря это я. У вас действительно чище. И вранья меньше. У нас почти такие же господа, слуги... Если бы я туда вернулась, то, наверное, стала бы монархисткой, – тихо засмеялась над нелепым предположением Рил.
– Но ты же туда не вернешься? – очень спокойно спросил Таш.
Она покачала головой.
– Разве что мать забрать, а так... Мне не к кому возвращаться.
* * *
Поздно ночью Рил тихо, чтобы не разбудить Таша, свесилась с кровати и шепотом позвала:
– Шуршевель! Ты здесь?
Из темноты под столом блеснули огромные глаза, и прошелестел ответ:
– Здесь, хозяйка!
– Хорошо.
Неделя – это всего лишь семь дней. А семь дней – это так мало!
Таша и Рил на эти семь дней все оставили в покое, и это был самый лучший подарок, который им могли сделать друзья. Рано утром и поздно вечером приходила Гара, приносила еду. Опасаясь, что слуги могут заметить что-нибудь и донести (хотя все были изгоями, но слишком высоки были ставки в этой игре), Пила и Самконг заходили редко, только по вечерам и только если были какие-нибудь новости из дворца.
Новостями их, кроме нескольких давно подкупленных слуг, исправно снабжала еще и Тилея, открывшая в себе большой талант к шпионажу. То, что они сообщали, особого беспокойства пока не вызывало. Вернувшись после неудачной погони, князь развил бурную деятельность. Он был уверен, что княгиня с Инором находятся в Грандаре, и вел переговоры с тамошним правящим домом об их поимке и выдаче. Благодаря специально обученным дворцовым магам, переговоры проходили безо всяких сложностей и задержек. Правда, князь Грандара категорически отрицал, что беглая ольрийская княгиня находится в его стране, но тем не менее разрешил следопытам Богера прочесать приграничные районы, а также пообещал выделить им в помощь несколько воинских частей из близлежащих гарнизонов, которым было велено приложить максимум усилий к ее поиску и задержанию. После чего беглянку следовало немедленно выдать ольрийскому князю.
Смерть Будиана стала для князя вторым ударом после бегства жены. Его тело было обнаружено только спустя четыре дня после убийства, когда запах разложения, идущий от комнат, где он расположился, стал совсем уж невыносимым. И в этом некого было винить, кроме самого монаха, который не позволял слугам даже близко подходить к его логову.
Князь как раз вернулся с грандарской границы, где день и ночь рыскал, как волк, в надежде отыскать следы неверной жены. Следы отыскались. Они вели сначала через границу, потом через болото уже на территории Грандара, а потом просто исчезли, и многие предпочли подумать, что беглецы, скорее всего, утонули в болоте. Некоторые недалекого ума подданные даже имели смелость (или наглость) попытаться убедить в этом князя, но он не поверил в этот бред ни на секунду. Мало того, пообещал, что любого, кто повторит это ему еще раз, убьет на месте. Он не мог смириться с побегом жены, но еще меньше он мог смириться с ее смертью. Богер сильно надеялся, что Будиан, которому он доверял больше остальных, сможет точно сказать ему, жива Рил или нет. И потому когда он вернулся в столицу, то первым делом послал за своим жрецом. Но посланный застал только бесполезную суету слуг вокруг бесполезного мертвого тела.
