Сам Руальд был настолько потрясен — после визита в комнату брата несколько часов не выходил из своего кабинета. Он-то прекрасно знал, что не убивал наследника. Значит, это было выгодно кому-то еще. Кому? Об этом думал и Шут. Ему снова стало тревожно, а за каждым углом мерещились тайные убийцы. И сразу вспомнилась та серая сущность, у которой тоже явно были недобрые намерения. Не сама ведь она забралась к нему в шкаф…
Многие дворяне, прибывшие на торжество, в тот же день поспешили убраться из Золотой подальше, забыв о своих намерениях блеснуть в свете: ни о каком пышном празднике уже не могло быть и речи. После минувшей ночи свадьба грозила превратиться в циничный фарс.
Шут понимал, какой это удар для принцессы… Неудача вновь настигла ее, когда до триумфа оставался всего один шаг.
«Не везет тебе, таргано, — думал он. — И, видят боги, это кара за то, что ты сотворила с нашей королевой…»
Нет, Шут не злорадствовал. Как он мог? Нет… нет… Ему было жаль. Но сам он с детства знал, что любое деяние — доброе ли злое — влечет за собой справедливую плату. Так учила его Дала, да и сам Шут давно убедился в правдивости ее слов.
— Господин Патрик!
Шут вскрикнул и проснулся, широко распахнув глаза. Сердце его колотилось так, будто собралось выскочить из груди. Он не сразу понял, что именно разбудило его, только спустя пару мгновений услышал, как кто-то громко колотит кулаком в дверь.
— Господин Патрик! Откройте!
Шут отбросил одеяло и соскочил с постели, пытаясь найти в темноте свою одежду. Дрова в камине едва тлели, значит, уже близилось утро.
— В чем дело? — крикнул Шут, натягивая рубашку и одновременно пытаясь достать из-под кровати сапог.
— Король желает видеть вас немедленно!
— Да что случилось-то? — он, наконец, завязал штаны и, отодвинув засов, распахнул дверь. У порога его дожидался не слуга, как следовало бы ожидать, а один из гвардейцев. Шут узнал молодого Арималя, что полгода назад принимал присягу. Уцелел, значит, в ту ночь… Графский сын заметно повзрослел, утратив свойственный всем юнцам налет романтичной дурости.
— Не имею чести знать, господин Патрик. Король велел вам прибыть как можно скорее!
— О, боги, — вздохнул Шут, застегивая на ходу пуговицы своей черной куртки. Бубенцы растерянно звякали в такт его шагам. — Я же не повитуха — звать меня средь ночи… — пробормотал он удрученно. — Зачем понадобился?
Арималь вежливо молчал и неотступно следовал за Шутом, как будто тот мог передумать и сбежать. Шуту это очень не понравилось. Тревога нарастала в нем подобно штормовой волне.
— Теол, — спросил он, вспомнив вдруг. — Давно хотел узнать, все-таки как так вышло, что вы не смогли защитить короля от воинов Давиана?
Арималь сбился с шага и ответил не сразу.
— Я не знаю, господин Патрик. В тот момент мы будто разом перестали его видеть. Будто время замедлилось… Пока я крутил головой, разыскивая короля, они уже взяли его в кольцо. Это было похоже на наваждение…
— М-да… — только и проронил в ответ Шут. Похожие версии он слышал и от других гвардейцев, с которыми возвращался в Золотую. Но одни говорили, что ослепли на краткий миг, другие словно забыли для чего вообще вышли с оружием за ворота. Все это настолько явно отдавало магическим вмешательством… Шут давно начал подозревать присутствие во дворце еще одного человека, владеющего Силой. Одно время он даже косился на Тодрика, но потом пришел к убеждению, что принц, скорее всего, просто нанял кого-то. Какого-то мага, способного отвести глаза стражникам на сторожевых башнях… гвардейцам, защищающим короля… Гвардейцам — уже дважды. Тогда, во время нападения Белых Островов, и в тот день, когда Руальд вернулся в Золотую. Ведь даже Дени ничего не успел сделать, когда рыцари принца оттеснили короля к карете! Только на Шута эта отводящая глаза магия не подействовала. Наверное, потому, что он сам наделен Силой.
У дверей королевского кабинета Теол Арималь коротко кивнул Шуту и, взяв у товарища алебарду, занял свое место на страже.
— Господин Патрик прибыл, — зычно выкрикнул он, вытягиваясь по стойке «смирно».
— Пусть войдет, — услышал Шут напряженный голос короля и толкнул тяжелую дубовую створку. В тот же миг чувство тревоги накрыло его с головой, оказавшись нестерпимым как боль.
«О, боги! Что-то случилось! Или случится вот-вот… Что-то очень, очень скверное!»
Король дожидался его отнюдь не в одиночестве. Подле Руальда сидел советник, а в любимом кресле Шута, у камина, задумчиво курил трубку капитан городской стражи. Был здесь и Дени, мрачный как та туча, что породил Шут своими дурными мыслями. И даже министр Торья.
— Доброй ночи, Ваше Величество. Доброй ночи, господа, — Шут отвесил положенные этикетом поклоны и огляделся, думая, куда бы присесть.
— У нас к вам несколько вопросов, господин Патрик, — холодно произнес начальник стражи.
Шут удивленно взглянул на Руальда, но король отвел глаза. В руке он нервно крутил какой-то свиток.
— Что происходит? — Шут отступил на шаг назад, точно зверь, попавший в ловушку.
— Вам знакомо это? — министр взял со стола и протянул ему какой-то предмет. В этот момент Торья с его горбатым носом и узким бледным лицом как никогда показался Шуту похожим на хищную птицу. Подавив в себе страх, Шут подошел к министру и уставился на кусок черной материи, с конца которой, робко позвякивая, свисал бубенчик. Он взял обрывок в руки и несколько мгновений глупо пялился на него, а затем, по-кошачьи извернувшись, изучил подол своей куртки. Клок был выдран сзади, как раз над левым бедром, на месте его зияла неаккуратная рваная дырка.
— Да, — ответил Шут, — это мое.
Торья и капитан стражи обменялись странными взглядами. Дени мрачно отвел глаза. Руальд вовсе смотрел в пол, стискивая голову руками.
— Мы не будем томить вас загадками, господин шут, — произнес министр. — Обрывок вашего костюма был найден на карнизе за окном спальни убиенного принца. Вероятно, тот, кто покидал опочивальню Его Высочества, очень спешил и даже не заметил, что зацепился за решетку карниза…
— Что?! — Шут казалось, он попал в страшный сон. — Что вы хотите сказать, господин министр?!
— Мы также установили, что поджог был продуман заранее, и убийца воспользовался маслом, дабы пламя наверняка сделало свое дело. Вероятно, он разбил кувшин… какая жалость… спешка — такая опасная штука! Следы масла остались на подоконнике и даже на каменном парапете, огибающем стену дворца. Очень узкий парапет… хочу заметить. Нужно быть весьма ловким и… гм… хрупкого телосложения, чтобы пройти по нему до окна опочивальни.
