Дух забрал топор Хинга. Напоследок предупредив, чтобы ни один посторонний не знал дороги к потайной двери, он исчез.
– Урунк, надеюсь, ты запомнил, как отсюда выбираться?
– Честно говоря, нет, – испугался юноша.
– Елки-метелки! И как же теперь быть? Надо было хоть метки по пути оставлять.
– Нельзя, иначе любой из железнорожников отыщет путь к тайне.
Они быстро покинули помещение, забрав ключ.
– Алтиг! – крикнул в пространство Андрей. – А как нам вернуться назад?
Почва под ногами вождей задрожала. Фетров решил, что Гордьеры снова готовят ему неприятный сюрприз, и втянул голову в плечи, ожидая удара. Но ничего не произошло.
– Вирлен! Облако. Мы летим!
– Мать честная! Вот это фокус. И куда нас несет?
– Ты спрашивал, как вернуться назад? Может…
Парень оказался прав. Через несколько секунд они приземлились рядом со стоянкой отряда. Облако тут же растаяло.
– Эй, ты куда? – возмутился Фетров. – Нам еще один рейс сделать нужно!
Ответа не последовало.
– Представляете, нам только что показали путь в Жарзанию, но мы с Урунком не запомнили тропинку, а плутать среди этих пещер можно целую вечность. Что за невезение!
– Минутку, что значит – не запомнил? Человек может восстановить свой путь, даже если шел по нему с закрытыми глазами, – заметил Тич. – И в моих силах помочь ему в этом. Урунк, что ты знаешь о глубинной памяти?
Дихрон проснулся за полчаса до рассвета и уныло уставился в потолок тесной комнаты. Новый день не сулил ничего хорошего. Тяжкие мысли, по обыкновению, накинулись на его сознание. Стараясь их отогнать, волшебник был вынужден встать, чтобы заняться делом – прогладить высохшую за ночь одежду и приготовить завтрак.
За последнюю пару недель он сильно постарел, осунулся, стал дерганым… Особенно это становилось заметно, когда чародей шел рядом со своей «дочкой» – стройной, темноволосой, уверенной в себе девицей. Чародея видели в деревне лишь с ней, да и то изредка.
Причиной столь разительных перемен являлась не только его маскировка. В основном на изменение внешности магира повлияли мысли, которые нещадно терзали его душу, ни на минуту не оставляя в покое. Враги и собственная жадность вынудили Дихрона сбежать от дворцовой роскоши, скитаться, скрываясь от посторонних глаз, и, наконец, пойти в услужение к взбалмошной девице, фактически превратившись в ее пленника.
А все из-за одного неверного шага!
«Нгунст сурово наказывает отступников, – рассуждал про себя маг. – Он указал мне прямую дорогу к благоденствию, когда открыл спящие Врата. Он даже снабдил проводником к успеху, подарив встречу с Андреем. Если я по глупости ссорился с племяшом, мне тут же довольно мягко указывали на ошибки. А что в результате? Я предал того, кто так упорно тянул меня наверх, предав самого Нгунста. И теперь, вместо того чтобы пользоваться благами столичной жизни, вынужден влачить жалкое существование в убогой дыре, стирать тряпки этой мужененавистницы, убирать в избе, готовить ей пищу, да еще и терпеть ее издевательства. Так мне и надо!»
Дихрон уже знал о победе правительственных войск и о том, что Врата вновь вернулись к своему исходному состоянию. Но добрые вести не обрадовали волшебника. Его двери в завратную реальность, не известные никому другому, теперь не значили ничего. Чародей был уверен, что добраться, а тем более воспользоваться переходом на Инварс ему не позволят.
Три дня назад Дихрон услышал на местном базаре о возвращении в Девятиград Вирлена и о званом ужине, устроенном в его честь во дворце. Для «дядюшки» это означало, что вскоре ему следует ждать того, кто заставил волшебника пойти на предательство.
«А ведь я мог бы пировать вместе с Андреем…»
– Эй, там! Почему не несешь завтрак? Я уже пять минут как проснулась, – прервал размышления пленника недовольный голос из соседней комнаты.
– Иду, моя госпожа. – Дихрон схватил поднос с кушаньями и поспешил к Изгире.
Он поставил еду на стол возле кровати, взял яблоко и направился к стене. Установив плод на макушку, человек замер.
Изгира откинула одеяло и приподнялась, потягиваясь на ходу. Дамочка всегда спала без одежды, однако нисколько не смущалась слуги, каждое утро демонстрируя ему свою наготу. Другой на месте узника, может, и порадовался бы бесплатному стриптизу, но для Дихрона это превратилось в ежедневное издевательство. Девица брала метательные ножи и бросала их, как она говорила, в яблоко. Если из десяти клинков ни один не сбивал плод, чародей вновь приносил их хозяйке, и процедура повторялась.
Женщина, которую к магиру приставил шантажист, обладала неплохими магическими способностями, явно превосходя Дихрона в мастерстве. Ему ни разу не удалось застать чародейку врасплох. Две попытки побега волшебник предпринял еще на пути к Девятиграду. Безуспешно. В третий раз он попробовал улизнуть из дома, когда дамочка спала. Но и тут его постигла неудача. За избой кто-то присматривал. Дихрона сначала ударили волной воздуха, а затем прошептали из темноты, что к Кардыблу ему еще рановато. Вернувшись в дом, несостоявшийся беглец столкнулся с Изгирой, которая держала в руках два яблока. Это была страшная пытка, ведь второе она приказала держать зажатым между коленями. Тогда он получил пять ран.
Сегодня обошлось без порезов. Семь первых кинжалов не зацепили человека, а восьмой угодил в цель.
– Неудачно у меня начался денек, – промолвила девица. – Не люблю число восемь. Мой костюм готов?
– Да, госпожа.
– Тогда чего стоишь как пень?! Неси скорее!
Волшебник помог ей одеться. Похоже, сегодня дамочке приснился плохой сон и она пребывала в мрачном настроении. Впрочем, другого у нее и не бывало. Поправляя юбку, Изгира вроде бы ненароком толкнула пленника. Дихрон не удержался на ногах и упал прямо на поднос с завтраком.
– Ах ты негодяй! – улыбнулась волшебница. – Вздумал издеваться надо мной?! Быстро взял два яблока – и к стене.
– Я же нечаянно!
– Тогда три. Два на плечи, последнее внизу. И только попробуй дернуться!
Пленник не стал спорить. Кто знает, до какой степени в своих издевательствах может дойти эта мегера? Она не владела мастерством метания клинков, как Вирлен, а потому даже с пяти шагов попасть в цель могла не сразу.
«Нгунст, я уже все понял: мне нет прощения. Дорога у меня одна – прямиком к Кардыблу. Но об одном я тебя прошу: дай хотя бы маленький шанс искупить свою вину перед смертью».
Дихрон приготовился к худшему – и вдруг, на третьем броске, волшебница поранила себе руку. Она вскрикнула, одарив живую мишень убийственным взглядом. В это время кто-то постучал в окно.
– Пошел вон!
Когда в дом изредка наведывались гости, пленнику следовало сидеть в своей комнате и не высовывать носа. За все время его заточения к Изгире приходили дважды. Волшебник уже слышал этот низкий голос и знал, что посетительница обладает некоторой властью над его тюремщицей.
