Человек был жив. В некотором смысле он был живее всех живых. Потому что разум его, прикованный к растерзанному телу, приобрел необычайную остроту. Магия мучителя сделала свое дело и несчастный чувствовал каждую клеточку своего тела. Каждую, пораженную болью клетку, которая превращала мгновения в заново и заново переживаемые смерти. Однако магия бережно хранила разум, не давая тому забыться в спасительном безумии.
Это была кара. Умирать на глубине сотен лиг под землей. В недрах, существование которых даже жители Преисподней не решались упоминать лишний раз. Под отзвуки идущих где-то наверху сражений. Чувствуя как сотрясается твердь над головой, когда в неё приходится очередной магический удар. Умирать, слыша над собой тот самый Голос.
— Даже хорошо, что ты так крепок. Твоя чувствительность оставляет широкое поле для новых ощущений, — говорящий был занят. Вдумчиво и неторопливо резал пленника, вливая в раны содержимое из склянок, во множестве стоявших на полках возле ложа. Каждая капля нового эликсира въедалась так глубоко, что казалось доставала оголенного мозга. И каждый раз по-новому, несмотря на то, что пытка шла уже третьи сутки.
— Можешь гордиться собой, ведь обмануть Меня невозможно. Тебе это удалось, — где-то наверху послышался раскатистый гром и следующий за ним шум обвала. — Подумать только Третий Легион, на который Я возлагал особенные надежды разбит! Нельзя сказать, что эта победа целиком твоя заслуга, но ты и впрямь славно постарался.
Голос звучал неизменно доброжелательно. Даже как-то ласково, несмотря на скрытое в нем неистовство. Лезвия пыточных инструментов и моментально рассекающие плоть, вползающие точно отрава в жилы заклинания, между тем не останавливали своей работы ни на миг.
— Итак, — Голос немного замешкался, но только из-за того, что лезвие наткнулось на берцовую кость. — Мы выяснили, что твой поступок не был продиктован жаждой награды. По крайней мере ты так думаешь. Что-что? Хочешь закричать? Позвать Владык еще раз? Не стоит. Они скоро и так будут здесь. Только тебе это вряд ли поможет. Но все же ты молодец. Так разыграть Меня смог бы не каждый. Убивать своих собратьев героев без колебаний и сомнений! Обманывать и предавать их столько раз… и все это только для того чтобы сорвать наступление Третьего Легиона, и заодно предупредить о Моей идее Владык! Пожертвовать добрым именем и войти в историю как предатель, только для того, чтобы подарить всем решающую победу, за вклад в которую тебя никто никогда не похвалит. Да что там! Никто кроме Владык, которым и достанется твоя слава, о нём и не узнает! Ты настоящий герой.
Наверху снова послышался отзвук магического удара. Узник увидел как дрогнул потолок в пыточной. Однако его палач нисколько не смутился, поддерживая разговор и кажется находя в нем то особенное удовольствие которое толстяк находит, в 'последнем' сладком кексе, куске пирога или прянике, за которым должна последовать долгая голодовка.
— Между тем особенно смешною Мне кажется наша с тобой похожесть. Удивительное дело. И тебя и Меня провели. Причем сделали это одни и те же особы. Меня немного раньше — не дергай так глазами, если то, что Я в тебе сейчас вливаю, попадет не в ту аорту, можешь ослепнуть и пропустить много чего интересного. Так вот. Меня они обманули немного раньше. Лет на сто. Тебя чуть позже. Ты ведь уже понял, что был использован? Как тряпка, которой вытерли ноги. Никто не собирался выручать глупого человека с самого начала. Владыкам просто не до этого — Голос приобрел мечтательный оттенок, — они сейчас делят Мои сокровищницы.
Резко пахнуло смолой. И магией. Легкие обожгло чем-то кислым. На периферии взора мелькнуло расправляясь огромное красное крыло, покрытое чешуей вроде рыбной, и грубый демонический голос пророкотал:
— Повелитель, все готово. Охрана дворца и ваши верные слуги ждут Вас.
И тут же певуче зазвучал портал в дальней стене и другой голос — торопливый, как порхание нетопыря — произнес:
— Рахгивар бежал с поля боя. Седьмой легион рассеян. Злые Ущелья занял Князь Теней.
— Время, — загадочно произнес Голос. В грудь, там где билось открытое посторонним взглядом сердце ударила острая боль, затмевающая все, что было прежде. — Его никогда не хватает. Сейчас Я сниму заклятье и ты уже не сможешь слушать. Но однажды ты вспомнишь нашу встречу. Вспомнишь это самое место. И потому Я хочу чтобы ты вспомнил и мои слова. Ты выживешь. Но не волей Владык. А вопреки их воле. Вопреки вообще любой и всяческой воле. Можешь считать, что Я делаю это отчасти благодаря тому, что ты сумел впечатлить Меня. Не обманись. Тебе дается не шанс и не жизнь. А предназначение. И собственную кровь Повелителя Преисподней. Дар которым совсем скоро никто уже не сумеет похвастаться. Запомни: Ритуал будет завершен вместе с твоей смертью. Потому что человек не может повести Бездну. Не может этого и демон. На это способен лишь тот, кто пройдет сквозь неё. Почувствует её содержимое, до самого дна. Как свое собственное тело.
Говоривший склонился к узнику и обхватив окровавленную голову почти лишившуюся волос, способной поспорить с медвежьей лапой пятернею, заговорил тихо-тихо:
— Ненавидь Их и Меня, Дрейк! Ненавидь всех, потому что все предали тебя. Но помни. Это Я, а не Они дал тебе возможность отомстить. Через сколько бы лет ты не очнулся не забудь Моих слов… Вырви Их лживые сердца! Сожги Их плоть! Уничтожь Их! Пускай в Оси не останется больше других Владык! А теперь же готовься… тебя ждет славное путешествие в самое сердце Бездны. И годы наедине с моим даром, который выжжет из твоей слабой плоти остатки человеческого.
Это было как падение в бесконечный багровый колодец, заполненный ужасными видениями, раскрывающими старые раны и разрушающими слабую плоть до основания, затем чтоб заменить её чем-то новым. Подобным с виду и совершенно иным по своей природе. Как падение в глубины себя, ускоряемое осознанием того, что Преисподняя всегда находилась рядом. Вынырнуть из него было бы невозможно без разъедающей естество крови Правителя Преисподней. Годы, обращенные вечностью мучительной пытки, запечатлевающей в памяти тайные Силы и знания. И все это затем, чтобы однажды он сумел пройти этот путь снова. Дабы закончить начатое превращение…
Обращенный руинами дом вздрогнул, подавая пример своим ближайшим соседям. По тихой герстенской улице моментально разлетелся шум подземного толчка. Под валами перекрытий, бревен и камней что-то зашипело, как разгорающийся в сухой траве костер. Еще одно сотрясание земли, в этот раз сильнее и ближе к поверхности ощутимо встряхнуло руины. Последовавший изнутри удар расколол венчающий обломки кусок стены: посыпались вниз мелкие камешки, откатилось в сторону тяжелое бревно. И вместе с поднявшимся облаком пыли вверх протянулся высвободившийся из-под чудовищного давления кулак. Нацеленный будто бы в самое небо.
