Моя вторая ипостась еще некоторое время постояла, раздумчиво поводя хвостом из стороны в сторону и наклоняя голову то к одному плечу, то к другому, а потом резким толчком опрокинула навзничь хохочущего теперь в полный голос принца, умостилась верхом и повторила уже освоенную процедуру принудительного умывания. Правда, с некоторыми поправками: когти, например, в ход совсем не пускала, да и вылизывала осторожно, самым кончиком языка, больше предпочитая по-кошачьи тереться о него своей полосатой физиомордией. Попытки Дина увернуться только пуще меня раззадорили — я с устрашающим рыком затеребила зубами ворот его полурасстегнутой рубашки, а потом…
— Ах, вот ты как! Ну все…
И в самом деле — кусать его за нос, хоть и любя, наверное, все-таки не стоило!.. Он в момент оплел меня руками и ногами настолько плотно, словно их у него стало в пять раз больше, и стиснул так, что захватило дух. Я честно попыталась раз-другой вырваться, но безуспешно, и присмирела, втянув голову в плечи, зажмурившись и прижав уши.
— Доигралась, вредная девчонка? Злобная, кусачая, противная зверюка! — Он ухватил меня за пышные бакенбарды и потаскал из стороны в сторону.
Я смущенно фыркнула, потерлась носом о его подбородок и деликатно лизнула в шею. Стальная хватка ослабла, я получила желанную свободу и в придачу звонкий поцелуй в кончик носа.
За спиной послышалось гневное пыхтение оставшегося без внимания волка и приглушенный пространный комментарий на неизвестном языке. Но если он до сих пор такой наивный — это его сугубо личная головная боль! Я, может быть, не самое одаренное создание из числа живущих по обе стороны Границы, только не запомнить пару-тройку десятков наиболее часто употребляемых выражений… да я вас умоляю! А посему сообразить, что именно эти выражения моими спутниками употреблялись крайне редко и никогда раньше в моем явном присутствии, большого труда не составило. Что ж, еще один весомый повод продолжить воспитательный процесс!..
Я одним прыжком вернулась к исходящему желчью волку, плечом сбила его с ног, почти всерьез вцепилась в мохнатый загривок и пару раз основательно встряхнула так, что внутри взъерошенной серой шкуры явственно забрякали кости. Нет, ведь в самом же деле достал!!! И плохонько бы ему пришлось, если бы принц не решил-таки вмешаться и спасти друга детства от перспективы зверского удушения в расцвете лет. Его (волка) счастье, что я так ведусь на ласковую просьбу! А уж ради таких сказанных на ушко слов, на которые не поскупился Дин, можно было и выплюнуть наконец эту пакость из пасти, отвернуться и загрести встрепанную жертву лапой на классический кошачий манер… Для острастки я напоследок подарила недодушенному хищнику обаятельную улыбку повышенной саблезубости, разглядев которую принц на всякий случай оттащил меня за шею в самый дальний от Ворха угол.
— Так, на сегодня и в самом деле хватит междоусобных войн! — Дин сделал паузу и строго взглянул на радостно скалящую зубы меня. — И на завтра тоже, и на ближайшее время! Заняться больше нечем?! Размялись — и хватит!
Интересно, что именно из последних событий он считает разминкой: битву с монстрами, ледокольные работы или воспитательные мероприятия в отношении наглых собачьих родственников?! Я недовольно встопорщила усы, фыркнула и отвернулась — лучше бы своего дружка научил держать язык за зубами! Принц тем временем продолжал, развязывая сумку с припасами:
— Быстро приводите себя в порядок, пока я все не съел, быстро перекусываем и быстро двигаемся дальше. Не знаю, как вас, а меня ночевка в этом леднике мало вдохновляет!..
Насчет вдохновения, ледника и ночевки наша компания, включая лошадей, оказалась на редкость единодушной. Идти легче не стало, напротив — теперь намного чаще попадались обширные участки зеркально-гладкого льда, на котором впору было лечь и помереть от бесплодности усилий хотя бы чем-нибудь зацепиться за ненадежную опору. Ворх, правда, подал идею — высовывать подальше язык и, позволив ему примерзнуть, потом на нем же подтягиваться. Только почему-то эта свежая мысль ни у кого не вызвала воодушевления… Да и коварные пустоты вместе с бездонными расщелинами, прикрытые лишь тонкой ледяной перемычкой, никуда не делись, как и устрашающее количество разнокалиберных сосулек, обильно украшавших своды бесконечного тоннеля… Но мы пережили даже это, и через пару часов я с глубоким вздохом облегчения отключила сенсоры, отработавшие сегодня в буквальном смысле на износ.
Впереди явственно брезжил свет. Мы, несмотря на страшную усталость, невольно прибавили шагу. Кони, правда, почему-то заупрямились — упирались копытами, беспокойно ржали, встряхивая гривами, но нашими объединенными усилиями удалось-таки направить их в нужную сторону. Вот и выход, слава тебе гос… Ох, не надо!.. Только не это!!!
Словно ледяная игла длиной этак метра в полтора вонзилась под сердце!.. Нет, в самом деле, сколько можно-то?! Я что, железная?!! Ни часа без пакостей… Дин, озабоченно качая головой, уже стоял на коленях возле моей измученной тушки, сжавшейся в мелко дрожащий комок, и бережно вытряхивал в ладонь остатки укрепляющего отвара из фляжки. Ворх в это время пятился к выходу и что-то брюзгливо рычал сквозь крепко сжатые зубы, пытался удержать повод снова забеспокоившегося Бурана.
— Что, совсем плохо?! — Дин осторожно пригладил вздыбленную шерсть на моем загривке.
Сказала бы я… много чего, не расстарайся неведомые колдуны в служебном рвении до такой степени!.. Всем бы досталось на орехи, включая небожителей! Но высшим силам, наградившим столь щедро и столь же непрошено мою столь скромную персону, были поровну мои гневные хрипы…
Я тщательно подобрала шершавым языком все до единой капельки ценного зелья с ладони принца, мимоходом благодарно лизнула его в щеку и с глухим рычанием кое-как поднялась на разъезжающиеся лапы. Шумная игра в перетягивание поводьев у выхода продолжалась — Буран разошелся не на шутку, не желая подчиняться постороннему лицу, тем более морде, и эта возня уже начинала меня доставать. Поэтому я, несмотря на сильную слабость, подскочила ближе, рывком встала на дыбы, отвесила мощный шлепок по серебристому крупу своей увесистой пятерней (правда, выпускать когти все же в последний момент передумала) и вдобавок рявкнула так, что у самой зазвенело в ушах, а с потолка звонким ливнем рухнули мелкие сосульки. Жеребец, взбрыкивая и волоча за собой так и не отпустившего повод волка, храпящей торпедой ринулся к узкому пролому в ледяной стене под ехидное ржание моего каракового любимца, который чинно вышел вслед за мной на ровную каменистую площадку, основательно присыпанную рыхлым снегом.
