Михал отвернулся от капитана, оперся рукой о дверной косяк и опустил голову. Лорд побледнел, сердце стиснула когтистая лапа Предательства. Кая соглала ему. Солгала! Он был прав - девчонку спас маг. А что стоит тому вызвать, перенести или как он там мог доставить собаку сестры в нужное место, чтобы не привлекать к себе внимание? Ну не мог же пес за короткий промежуток времени оказаться в том лесу!
- Милорд, с вами все хорошо? - встревоженно поинтересовался Болеслав.
Хозяин Иверы обернулся. Посмотрев в его глаза, капитан тут же пожалел, что рассказал про загадочные следы, и почувствовал, что сегодня в крепости кто-то умрет: Радек, Кая или сам Болеслав, а то и все трое.
- Идем, - странно тихим голосом сказал граф и, толкнув створку двери, стал спускаться по лестнице. Болеслав поспешил за ним, в очередной раз поражаясь умению этого молодого человека нагонять страх лишь одним взглядом...
Михал терпеть не мог подземелий. Узкие проходы, низкие потолки, извечные сырость и холод, постоянный полумрак давили со всех сторон до головной боли, а запахи затхлости, крыс и людских нечистот вообще могли свести с ума, если задержаться в этом месте подольше. И еще эта омерзительная плесень на стенах... Юношу передернуло от отвращения. Ничего, ради зрелища страдающего врага он выдержит все.
- Господин, - к графу резво подбежал низенький плотненький тюремщик и, услужливо кланяясь, затараторил: - Вы к новому пленнику? Я провожу! Идите за мной. Он здесь. Его пока не приковали. Послали за кузнецом. Может, палача пригласить?
Лорд согласно кивнул.
- Рен, бегом! - тюремщик толкнул зевающего на посту молодого охранника и поспешил заверить лорда: - Парень мигом обернется. Сюда, господин, сюда, налево. Вот в этой камере его разместили.
Другой стражник, здоровенный детина с квадратной окладистой бородой, приставленный охранять пленника, пока того не закуют в кандалы, увидев приближающегося начальника и следующих за ним лорда и капитана, посторонился, давая возможность открыть дверь.
В камере к смраду подземелья добавился еще и сильный запах перегара. Михал брезгливо поморщился: он сам не испытывал тягу к горячительной "отраве" и не понимал, как можно напиться до потери сознания. Ну да, Всеслав частенько набирался так, что еле на ногах стоял, но вот чтобы совсем до потери чувств, - никогда. Радек - дурак. Ему бы после всего, что натворил, бежать сломя голову и без оглядки, а он решил утопиться в вине. И чего он добился? Веревку на шею. Вон валяется посреди гнилого тряпья и дерьма. А ведь мог бы стать рыцарем, и неплохим. Граф покачал головой. Если бы бывший вассал с достоинством принял свою опалу и отказ девушки, в которую, к несчастью для него, влюбился лорд, а не опустился до лжи и воровства, возможно, смог бы обеспечить и себе, и младшим брату и сестре довольно сносное существование, но Радек выбрал другой путь, путь на виселицу. Проклятье! Он жалеет преступника и врага. Недостоин этот подлец жалости! За похищение дамы благородного происхождения и причинение ей телесного вреда грозит штраф тысяча золотых в королевскую казну или лишение правой руки и повешение. Так гласит закон. Михал обязан его соблюсти и плевать, что никому больше не известно то, что Кая наследница графского титула. На своей земле он сам выбирает меру наказания, а Радек заслуживает самой суровой кары. Тем более, что тому негде взять столько денег, даже тетка ему не поможет.
- Приведите его в чувства, - приказал граф Иверский.
- Это мы мигом. Это мы сейчас, - засуетился тюремщик: - Сейчас, господин, он у нас быстро в себя придет.
Он выбежал из камеры и сразу же вернулся, неся с собой два ведра с водой, покрытой корочкой льда. Вероятно, они у него были заранее приготовлены для подобных случаев. Разбив ледяную корку ножом, тюремщик выплеснул содержимое ведер на заключенного. Радек заворочался и что-то промычал. К нему тут же подскочили тюремщик и охранник, подняли его и хорошенько встряхнули.
Холодная вода и несколько увесистых затрещин заставили узника протрезветь если не полностью, то хотя бы до осознания того, что он очутился в пренеприятном месте. Парень с большим трудом открыл глаза. Ему не сразу удалось рассмотреть, где он находится: ничего кроме темноты и разрывающего ее светлого пятна. Все тело ныло, казалось, по нему проскакала тяжеловооруженная конница. Собравшись с силами, юноша дернулся, но цепкие руки удержали его на месте. Удар в живот не заставил себя долго ждать. Радек от боли согнулся пополам, но его рывком за волосы тут же вернули в вертикальное положение. Послышался ехидный смешок, а следом за ним оскорбительная шутка. Свет приблизился, ослепив пленника. Он не сразу смог узнать того, кто перед ним стоит, и качнул головой, словно отгоняя наваждение.
- Ты... - лизнув разбитую губу, хрипло произнес узник. В стоящем напротив человеке он наконец-то признал графа.
Михал подошел еще ближе и поднес факел почти к самому лицу плененного врага. один глаз подбит и под ним уже красуется синяк; нижняя губа рассечена, и на ней засохла корочка крови. М-да... Казимир, действительно, перестарался, пытаясь привести парня в чувства или отомстить за все свои неприятности. А эти свежие порезы на левой половине лица, вероятно, оставили острые осколки льда, когда тюремщик окатил его водой.
- Ты ждал кого-то другого? - легкая брезгливая усмешка.
- Тебя и ждал, - нагло заявил Радек и застонал от боли.
Охранник хорошенько врезал ему по ребрам и грозно напомнил:
- Не забывай, с кем разговариваешь, щенок!
- Сам мне расскажешь, где твой подельник, или сначала с палачом по душам поговорите? - спокойно спросил молодой граф.
- Не знаю...
- Не хочешь говорить?!
- Не знаю... Мы с ним у охотничьего домика расстались.
- И я должен поверить?!
- Как хочешь... Оу-у-х! - получив очередной удар в живот, застонал пленник.
Тюремщик снова замахнулся, но его остановил жест хозяина.
- Его имя?! - громыхнул лорд Михал.
- Все его бардом звали... Он не говорил мне своего имени...
- Где ты взял магические эликсиры?
- Бард дал...
- Как выглядел твой помощник?
- Как все барды.
- Старый или молодой?
- Не разглядывал...
Михал покачал головой, подумав, что от Радека он ничего толком не добьется. Придется расспрашивать Каю. Но разве сможет он поговорить с девушкой, не сорвавшись? Еще ненароком причинит ей вред, чего бы ему не хотелось, даже после того, как выяснилось, что она его предала. Да захочет ли она вообще с ним разговаривать? Ладно, как-нибудь выяснится, кто помогал подонку. И нечего всякую падаль лишний день кормить.
