Этой ночью Беатрис не спалось. Трудно сказать, была ли виной тому разыгравшаяся за окнами яростная гроза, когда сквозь плотные шторы вдруг проникал мертвенный свет, а спустя несколько мгновений и тугие залпы небесной ярости. Возможно, что вовсе не природные феномены и бьющие в стёкла струи ливня волновали вдову знатного рода, а то, что за стеной тяжело ворочался и вздыхал во сне отец. В кои-то веки много лет бессменный главнокомандующий королевской армией, блистательный маркиз Беренц вырвался домой и почтил своим присутствием дом, дочерей и внуков.
И всё же, не очень радостной вышла встреча. С полудня донеслись слухи о страшных событиях, и словно какая-то подспудная неуверенность витала по всему дому, расположенному в центре города. Полный тревожных дум отец хотел было распорядиться уехать в замок, однако разыгравшаяся непогода вкупе с подступившей ночью остановили большое семейство.
Вот и металась на смятых простынях женщина, потерявшая на войне супруга и сохранившая в память о нём лишь двоих детей. Сон бежал от тревожных дум и дурных предчувствий, как муж от постылой жены… Беатрис совсем уже поднялась на постели и нашаривала рукою колокольчик, дабы вызвать служанку, как вдруг дверь в опочивальню бесшумно растворилась. Однако не успела недоумённая дочь знатного рода даже испугаться, как раздался знакомый голос.
— Прошу прощения, госпожа, но тут срочное дело, — в комнату вслед за крохотным огоньком стеклянного светильника просочился телохранитель отца, плечистый и усатый мастер Дитц.
Заметив, что женщина и без того не спит, он шагнул вперёд смелее и в нескольких словах, негромко обрисовал суть дела. Оказалось, что только что с полудня прискакал мокрый и измученный дальним переходом гонец — на чёрном как смоль жеребце и со срочным письмом к их светлости маркизу…
— Печать графа Мейзери, поставленная его рукой, — далее хмурый Дитц поведал, что ни ядов, ни посторонних заклятий на послании не обнаружено — да и на гонце тоже. Разбуженный личный маг его светлости всё проверил, чисто.
И всё же, дочь маркиза не спешила выпускать на телохранителя раздражения или гнева. Не тот парень Дитц, чтобы поднимать тревогу просто так. Словно хороший сторожевой пёс, который и чужого не пропустит, но и лишний раз не гавкнет, он нёс службу куда как лучше других.
— Только вот, госпожа, знаю я того парня. Наш он — в смысле, тоже из школы мэтра Фуке, — хмуро сообщил плечистый охранитель маркиза. И после некоторых колебаний добавил, что терзают его нехорошие предчувствия. — Хорошо помню его, хитрый и увёртливый…
Сон окончательно оставил женщину, как только она уверилась, что тут и в самом деле дело нечисто. Дитц ответил на её вопрос, что дело вовсе не в вопросе позвенеть клинками — наверняка за этим Риддом кроется что-то иное, чего силой оружия не предотвратить.
— Так вот, госпожа — вроде я и не вижу никакой зацепки, чтобы не допустить того парня к их светлости. Но что-то нашёптывает мне, что, то будет ошибкой, не убережём мы господина…
Как бы в добавление к словам, за окнами снова мелькнула молния, и в её неверном свете из полутьмы проступило смуглое усатое лицо. И такая серьёзность оказалась разлита на нём, что маркиза смешалась. Ей пришлось переждать раскат грома, чтобы принять решение и найти слова.
— Мой отец не боялся никого и ничего, даже гнева покойного короля. Я сейчас разбужу его, пусть он примет решение сам — всё же, маркиз Беренц полновластный хозяин в своём доме!
И уже когда хмурый телохранитель отступил к дверям, голос Беатрис догнал его.
— Разбуди Синди, что ли.
Вторая телохранительница со столь смешным прозвищем сейчас отдыхала после смены, однако женщина верно рассудила, что будет нелишним привлечь и её. Рослая и крепкая воительница откуда-то с гор, она наводила ужас на солдат и слуг одним своим видом — но и охраняла на совесть…
Дитц помялся, но кивнул — хотя и повторно выразил сомнение, что силой оружия можно нынче как-то уберечь их сиятельство. А женщина, не решившись вызвать служанку, кое-как накинула на плечи шёлковый халат. И уже на ходу завязывая поясок, нащупала ногами ночные, шитые из парчи туфельки. Бесшумно ступая по ковру, она выбралась в полутёмный коридор и поспешила к покоям отца.
Здесь у дверей стоял солдат, седоусый ветеран из гвардии. Но едва Беатрис холодно кивнула ему и взялась за ручку двери, как сверху легла крепкая ладонь — то из потёмок неслышной пантерой вынырнула Синди, и в глазах её полыхал нехороший огонь.
— Остынь, головорезка, — проворчала дочь маркиза не поворачивая головы, чтобы лишний раз не глядеть на эту доводящую до дрожи свирепую воительницу. — Отец всегда смотрел опасностям в лицо и не простит нам, если мы попытаемся принять решение за него.
Крутой и решительный нрав хозяина прекрасно знали в этом доме, да и по всему немаленькому королевству. А кое-кто из непоседливых соседушек тоже испытал на своей шкуре полководческие таланты маркиза Беренца и его ярость. Потому телохранительница со зверской физиономией отступила.
— Если маркизу сегодня причинят хоть какой-то вред, я лично выпущу этому мастеру Ридду кишки, — мрачно пообещала она и лишь сейчас убрала тяжёлую и крепкую как камень ладонь с руки женщины.
Беатрис толкнула створку и бесшумно вошла в комнату. Нескольких шагов хватило, чтобы пересечь её нарочито простое убранство и присесть на краешек ложа, где в беспокойном сне забылся крепкого, даже чересчур, сложения мужчина. Долго, как ей казалось, дочь смотрела в освещаемое огоньком светильника и вспышками из окна лицо. Отметила, как блестит оно от лихорадочного пота — но едва она вознамерилась протянуть руку, чтобы нежнейшим батистом утереть седые виски отца, как глаза маркиза открылись.
— Что? — крепкая ладонь ухватила Беатрис за руку, перехватила на полпути.
В нескольких словах та поведала о приехавшем гонце. Не стала скрывать и тревоги Дитца, да и своих дурных предчувствий тоже.
— Но решение за тобой, отец…
Маркиз уже проснулся, и в глазах его зажглось осмысленное выражение.
— Послание от графа Мейзери? Наверняка подробности о неудавшемся вторжении к барону, чтоб ему… — крепкий мужчина уже откинул одеяло и встал с постели. Больше времени проведший в походах, он даже одевался без помощи слуг — разумеется, если не отлёживался после каких-нибудь ранений.
— Дочь моя, я и не рассчитывал жить вечно. Завещание давно составлено должным образом и даже заверено рукою покойного ныне короля. Да, я втихомолку рассчитывал сесть на трон и обойти в том молодого барона Шарто — но возраст, возраст!
