Что же с ними произошло в этом лагере, пока он сидел во дворце? И куда делись все остальные?
Впрочем, ответ на свой последний вопрос он узнал сразу же, стоило ему подойти ближе. Ваг и Имар нашлись возле соседнего шатра, Мааюн, как обычно возился возле костра. Но, заметив его, все они вскочили на ноги и подошли ближе. Причем, если по лицам ветеранов, как обычно, ничего невозможно было прочитать. То реакция Мааюна была непонятной. С одной стороны он явно обрадовался появлению сына герцога. Но при этом почему-то выглядел виноватым.
Джай поприветствовал всех коротким кивком.
– Где Лиам и Сиг?– первым делом поинтересовался он.
– Я здесь, мой рэм,– ответил Лиам, выходя их палатки.
Он озабоченно оглядел Джая, а потом согнулся в традиционном уважительном поклоне, прежде чем юноша успел понять, какое выражение промелькнуло на его лице.
Внимательнее присмотревшись к степнякам, молодой лорд отметил детали, которые только усилили его беспокойство. Например, что на скуле Мааюна была свежая ссадина. А у Имара забинтована ладонь, и на повязке проступило кровавое пятно. Остальные были как будто бы в порядке.
– Где Сиг?– спросил Джай, уже более требовательно.
– Он в шатре,– ответил Лиам, сохраняя нарочито бесстрастное выражение лица.
Как будто Джай и так не догадывался, что если степняк не смог выйти ему навстречу, это означало только одно – его дела были действительно плохи. Юноша отбросил в сторону полог шатра и шагнул внутрь. Ему понадобилось несколько мгновений для того, чтобы глаза привыкли к полумраку, царившему внутри, а потом он опустился на колени возле Сига.
Степняк был без сознания. Его грудь и рука были плотно обмотаны бинтами. Мало того, Сига явно лихорадило.
Джай резко выдохнул, стараясь подавить волну глухого раздражения. Выжить после встречи с Кер Тавар, не сгореть в пламени Сейн Ашаль, с такими трудностями добраться до Итиль Шер – и все это только для того, чтобы какие-то аштари…
Выбравшись из шатра, Джай спросил у Лиама:
– Что здесь произошло?
– Вчера пришло сообщение, что рэм Триан был ранен. Что с тобой – было не известно. А тут еще мальчишки устроили драку,– степняк кивнул на заметно покрасневшего Мааюна,– их удалось разнять. Но все были уже на взводе, и слово за слово разгорелся спор уже между воинами. В итоге – Имара зацепило по руке, а Сиг был ранен.
– Его осмотрел шаман?
– Нет,– покачал головой Лиам,– мы больше не члены отряда.
Джай еще раз оглядел свой маленький отряд, размышляя, где найти целителя для Сига. Выбор у него был небольшой. Вопрос нужно было решать немедленно – Сиг был очень плох. А это означало, что искать целителя нужно было здесь, у аштари. Оставалось только его отыскать.
– Я должен узнать что-то еще Лиам?– на всякий случай поинтересовался Джай, уже прикидывая, как ему поступить.
– Нет, рэм,– ответил степняк, обеспокоено глядя на него.
Он догадывался, что именно задумал Джай. И его идея ему совершенно не нравилась. Вот только мнения Лиама на этот счет никто не спрашивал. Молодой лорд оглянулся на сопровождавших их с Ларом воинов-проводников, стоявших немного в стороне, и произнес:
– Нам придется задержаться в этом лагере.
После чего он снова повернулся к Лиаму и спросил:
– Еще одно, Лиам. Как зовут того, кто командует лагерем в отсутствие Триана?
– Интар,– хмуро ответил степняк, а потом начал,– рэм…
Но договорить он не успел, потому что Джай поднял руку, заставляя его замолчать. Он был слишком раздражен, чтобы выслушивать нравоучения. И хотя злился юноша вовсе не на Лиама, не проследившего за воинами, и даже не на Мааюна, который был зачинщиком драки. Его раздражали все степняки вместе взятые. За то, что жили по каким-то дурацким законам, придуманным несколько тысячелетий назад. За то, что так мало ценили и свою, и чужую жизнь. За то, что в последнее время ему слишком часто приходилось разбираться с чужими проблемами, и все окружающие только и норовили ему добавить новых забот.
Наверное, было в этот момент в его лице что-то такое, из-за чего Лиам мгновенно замолчал. А остальные стали поглядывать на Джая с некоторым опасением (кроме Зима, к которому уже вернулась его привычная невозмутимость).
Велев всем оставаться возле шатра, сын герцога резко развернулся и направился к тому месту, где он разговаривал с воином-аштари. Лар неслышной тенью следовал за ним, привычно отставая на шаг.
Его возращения ожидали. Иначе разговаривавший с ним степняк не стал бы смотреть на него с таким превосходством. Возможно, в другой ситуации Джай еще подумал бы о том, что для такого поведения у этого аштари были свои основания. Потому что он видел перед собой вовсе не внука хаган, а наглого мальчишку-чужака, которому давно следовало указать на его место. Но сейчас сыну герцога было не до размышлений на эту тему.
– Я хочу поговорить с Интаром,– произнес Джай (и в его голосе не было даже намека на просьбу).
– Не думаю, что его стоит беспокоить,– насмешливо протянул степняк. Он словно специально старался вывести юношу из себя, и это у него прекрасно получалось.
– Это не просьба,– сказал Джай.
Он почти физически ощутил, как Лар за его спиной заметно напрягся (похоже, их разговор со степняком привлек внимание других аштари). Но сейчас молодой лорд не имел права отступать.
– Или мне напомнить тебе о твоих обязанностях, воин?– спросил он.
То ли степняку нужен был всего лишь удобный повод, то ли его слова оказались действительно оскорбительными для аштари. Но воин разозлился.
– Мальчишка, ты забываешь, с кем разговариваешь,– начал он, и его рука сомкнулась на рукояти меча.
Но договорить степняк попросту не успел. Потому что Джай плавно скользнул вперед, и мгновение послушно растянулось для него в долгий предолгий вздох.
Наверное, посторонние наблюдатели даже не заметили его движения. Только что он стоял в нескольких шагах от степняка. А уже через мгновение оказался стоящим к нему вплотную. Мало того, один из его гайнов остановился у его горла. Достаточно близко для того, чтобы тот почувствовал холод металла.
– Это ты забываешь, с кем разговариваешь,– хмуро произнес Джай.
Не то, чтобы он был настолько зол, чтобы потерять над собой контроль и начать размахивать гайнами. Мало того, сын герцога считал свое поведение далеко не самым умным в сложившейся ситуации. Все-таки он находился в лагере, в котором было не меньше тысячи подготовленных воинов. Но сейчас он просто не мог поступить по-другому.
Находясь в Хаганате, он был вынужден следовать законам и традициям народа степи. А согласно этим традициям рэм не должен был терпеть оскорбления, тем более от воина. Как и внук хагана обязан был указать аштари на его место. Юноша ограничился тем, что заставил степняка замолчать.
