Я начал поднимать камень, касаясь своего изображения, чтобы еще раз посмотреть на простые воспоминания, хранящиеся в нем. Но мои руки дрожали, и я поставил его обратно на стол. Не сейчас. Если каким-то образом я слился с болью девушки в камне и сохранил ее там, сейчас я не хочу ни знать, ни чувствовать этой агонии снова. Сейчас мне требуется охота.
Я опустил рукава до ладоней и поставил камень на свое место на каминной полке. Все еще дрожащий, я осмотрел свое логово в поисках других признаков чужого присутствия, но ничего не нашел.
Кто-то приходил сюда, в мое тайное убежище, открыл дверь и испортил очень личную вещь. Здесь было несколько вещей, близких моему сердцу, как камень Шута, драгоценные вещи, напоминавшие о прошлом, когда я служил моему королю с двумя самыми близкими друзьями. Этот кто-то, чужак, осмелился трогать их. Пролитая кровь разбудила во мне ярость убийцы, а когда я подумал, что все это могло быть украдено, на мгновение мир покраснел в моих глазах.
Я сердито покачал головой, заставляя себя успокоиться. Думай. Как они нашли это место? Это очевидно. Когда Рэвел искал меня, они шли следом. Но если они стремились найти меня, почему не напали? И как же я не заметил их? Были ли они «перекованные», как Уэб подозревал с самого начала? Я сомневался; по залу они двигались группой, с беспокойством и самоконтролем, которого я никогда не видел у «перекованных». Быть может, они каким-то образом спрятали свои человеческие качества? Я не знал магии, способной на такое. Когда мой волк был жив, мы с трудом научились скрывать нашу связь от посторонних. Но это не позволяло спрятать свое сознание от других людей, использующих Уит.
На время я выбросил эту заботу, Скиллом потянулся к Неттл и быстро рассказал ей почти все, что смог узнать, ни словом не упомянув о крови и камне. Это — личное.
Я с мамой. Риддл увел Хирса и Джаста. Джаста оставили охранять двери Пейшенс, пока они с Хирсом проверяют каждую пустующую комнату в поместье.
Отлично. Как дела у твоей матери?
До сих пор спит. Она выглядит как обычно, я не вижу ничего плохого. Но меня очень встревожил ее сегодняшний обморок. Больше, чем я хотела бы показать ей. Ее отец был всего на два года старше, чем она сейчас, перед смертью.
Он разрушил свое здоровье пьянством, драками и нелепыми случайностями, сопутствующими такой жизни.
Мать ее умерла очень молодой.
Я прижал ладони к глазам и помассировал лоб. Все это было слишком страшно. Я не мог думать об этом. Оставайтесь там с ней, пожалуйста. Я обойду несколько мест, а потом сменю тебя.
Все хорошо. Можешь не спешить.
Неужели она подозревала, что я собирался сделать? Сомневаюсь. Только Пейшенс, Молли, и я знали про скрытый лабиринт тайных ходов в Ивовом лесу. И пусть смотровые глазки не давали мне возможности заглянуть в каждую спальню, они позволяли проверить большинство из них, чтобы узнать, нет ли где гостей больше, чем мы рассчитывали.
Когда я вышел из коридоров, почти рассвело. Я был обвешан паутиной, продрог до костей и устал. Я не обнаружил ничего, кроме того, что по крайней мере две горничные были готовы, за счастье, каприз или мелкую монетку провести ночь не в своих постелях. Я видел рыдающую молодую жену в то время как ее муж, пьяный, храпел на полпути к постели, и одну пожилую супружескую пару, так ублажающую себя Дымом, что он проник в потайной коридор и вызвал у меня головокружение.
Но не было никаких признаков странных менестрелей или тела девушки.
Я вернулся в комнату и отпустил Неттл. Той ночью я не спал. Я сидел в кресле у камина, наблюдал за Молли и думал. Могли ли незваные гости быть настолько безумны, что ушли в метель и унесли тело девушки? По крайней мере, один из них оставался в поместье достаточно долго, чтобы проследить за Рэвелом и добраться до моего логова. Зачем? С какой целью? Ничто не украдено, ни один из членов моей семьи не пострадал. Я был полон решимости выяснить это.
Но в следующие несколько дней казалось, что бродячие менестрели и девушка-курьер были только нашей фантазией. Молли вернулась к празднику, танцевала и смеялась с гостями без каких-либо признаков болезни или слабости. Я чувствовал себя неуютно, утаив от нее свое кровавое знание, и, что еще хуже, связал молчанием ее сыновей, но Неттл и Риддл согласились с моим решением. Ей сейчас совершенно не нужна еще одна причина для беспокойства.
Снег падал еще сутки, скрывая признаки тех, кто мог прийти или уйти. После того, как с пола убрали кровь, от наших странных гостей не осталось ни следа. Рэвел удивил меня способностью держать язык за зубами. Риддл, Неттл и я считали, что осторожные расспросы могут дать больше информации, чем громкое заявление о наших опасениях. Но кроме нескольких гостей, которые заметили иностранцев, мелькнувших на празднике, мы ничего не нашли. Уэб мало что мог добавить к тому, что уже рассказал мне. Он удивлялся, что женщина не сказала ему имя «друга», которого искала. И это все.
Мы обсудили этот инцидент с Чейдом. Я не хотел, но Неттл и Риддл в конце концов уговорили меня. В первый спокойный вечер после Зимнего праздника, когда наши гости разъехались и в Ивовом лесу стало гораздо тише, я пошел в свой кабинет. Неттл и Риддл сопровождали меня. Мы сели, соединили свои мысли и связались с Чейдом при помощи Скилла. Пока я подробно описывал произошедшее, Неттл молчала. Я думал, что она может вспомнить больше деталей, но все, что я чувствовал от нее, было молчаливое подтверждение моей истории. Чейд задал несколько вопросов, и я ощутил, как он запоминает каждую мелочь. Я знал, что он собирает всю информацию, которую приносит его обширная шпионская сеть, и поделится ею со мной. И был очень удивлен, когда он сказал:
— Я советую вам подождать. Кто-то прислал гонца, и он может попытаться снова, когда девушка не вернется. Пусть Риддл несколько ночей проведет в тавернах. Если можно будет что-то услышать, он услышит. И я тоже осторожно поспрашиваю. Кроме того, похоже, что вы сделали все, что могли. За исключением, конечно, моего совета подумать о том, чтобы нанять в поместье нескольких солдат для охраны. Таких, которые с одинаковым мастерством приносят чашку чая и перерезают горло.
— Мне кажется, в этом нет необходимости, — сказал я твердо, и почувствовал его вздох.
— Тебе виднее, — закончил он и разорвал связь.
Я сделал, как он предложил. Риддл прошел по тавернам, но ничего не услышал. Никто не интересовался курьером. Какое-то время я ходил, готовый броситься в драку по любому поводу. Но шли дни, а за ними месяцы, и этот случай совершенно забылся. Предположение Риддла, что, возможно, все было не так, как нам показалось, и что мы стали свидетелями возвращения какого-то старого долга, было ничуть не хуже того, что мог придумать я.
Годы спустя я удивлялся своей глупости. Как я мог не знать? В течение многих лет я ждал и жаждал сообщения от Шута. И когда, наконец, оно пришло, я не смог получить его.
Глава третья
Падение Фаллстара
Секрет остается секретом до тех пор, пока о нем никто не знает. Раздели его с кем-нибудь — и это уже не секрет.
Чейд Падающая Звезда
Кудахтали куры, блеяли козлята, а в летнем воздухе разливался восхитительный запах жареного мяса. Голубое небо аркой изогнулось над прилавками рынка в Приречных дубах, крупнейшем торговом городе, ближайшем к Ивовому лесу. Он стоял на перекрестке трактов, в долине среди ферм, и ухоженная Королевская дорога вела прямо к порту на реке Бакк. Товары поступали как снизу, так и сверху по реке, а также из отдаленных деревень. Десять дней рынок был совершенно переполнен, тележки фермеров теснились в рыночном круге, а более мелкие торговцы расставили прилавки или раскинули одеяла на деревенской площади под густыми дубами у звенящей речушки, которые и дали городу имя. Скромные торговцы предлагали свежие овощи или рукоделия, тогда как фермеры с крупных хозяйств ставили на временные столы корзины с окрашенной шерстью, кругами сыра или пластами копченой свинины.
На десятый рыночный день на площади остались только палатки постоянных жителей Приречных дубов, сапожника, ткача, медника, и большая кузница. Хозяин гостиницы «Король собак» вынес столы и скамейки на улицу, в тенек. Торговец тканями выставил на продажу стойки с материей и мотками окрашенной пряжи, на столе кузнеца лежали изделия из олова, железа и меди, а сапожник на скамье у лавки шил женский красный башмачок. Приятный тихий гул голосов, разговоров и сплетен мерными волнами скользил мимо моих ушей.
Я сидел на скамейке в таверне под дубом с кружкой сидра у локтя. Все дела были закончены. Впервые за много месяцев мы получили сообщение от Джаста. Почти три года назад они с Хирсом ушли из дома. Как и все юноши, совершенно забывая о беспокойстве взрослых, они редко давали о себе знать. Джаст закончил первый год ученичества у каретника в Хайдаунсе, и мастер действительно был очень им доволен. Джаст писал, что Хирс работает на речном пароме и, похоже, ему нравится эта работа. Мы с Молли радовались, узнав, что дело улажено окончательно и идет хорошо. Но Джаст добавил, что потерял свой любимый поясной нож с костяной ручкой и тонким, слегка изогнутым лезвием, который кузнец из Приречных Дубов сделал, когда ему было тринадцать. Я оставил заказ на новый нож две недели назад и сегодня забрал его. Маленький одинокий пакетик лежал у моих ног рядом с кучей покупок Молли.
