Отряд растянулся по заснеженному берегу, между рекой и лежавшими вдоль неё перелесками. Климп подъехал к волшебнице.
— Никаких следов погони, — сказал он, — возможно, мы оторвались.
— А если нет?
Он пожал плечами.
— Придётся драться.
Она молча кивнула.
Капитан посмотрел на неё и добавил.
— Мы справимся. Не бойтесь. Вы ведь боитесь, госпожа?
— Боюсь…
— Это нормально. Даже опытные ветераны боятся.
— Но они хоть знают, чего они боятся, — вздохнула Мольфи, — когда всё начиналось, это казалось этаким весёлым приключением. А мне тогда до смерти осточертели те руины, та пустыня, и те замшелые жрецы-наставники… Я хотела вырваться оттуда.
Она замолчала. Немного подумала, и спросила.
— А на что похож бой?
Климп почесал в ухе.
— На эту реку, госпожа.
— На реку? — Мольфи удивлённо поглядела на капитана.
Тот кивнул.
— Отважные рыцари бросаются в неё без брода, ломая кромки льда, и никто из них не знает, что ждёт его впереди. Кто-то прославится, кого-то запомнят. А кого-то ждёт только тёмная вода, на которой не остаётся даже следов. Вот так и в бою.
Дальше они ехали молча. К обеду снегопад усилился и они сделали короткую остановку, укрывшись в низинке, чтобы не бросаться в глаза.
Мольфи грела руки у огня, когда подошёл один их спутников. Тот самый худощавый жрец со странно знакомым лицом.
— Госпожа Малфрида?
Она никак не могла вспомнить, где видела его раньше, но когда он заговорил, голос помог ей.
— Да. Меня так зовут. А Вас — Брало? Нет Барло? Правильно?
Собеседник кивнул.
— Вы ординатор? Я помню вас по Серениссе. Тогда вы были там большим человеком.
— Это было так давно, — он улыбнулся.
— Ваша карьера пошла под гору? — спросила она.
— Смотря, с какой стороны поглядеть, — уклончиво ответил Барло, — хлопот с тех пор у меня сильно прибавилось…
— Вы не надели знаков вашего сана, — заметила девушка.
— Вы тоже, госпожа, — он хитро прищурился, — в это смутное время многим приходится выдавать себя не за тех, кем они являются на самом деле.
— И кто же вы на самом деле?
— Рано или поздно вы это узнаете…
— Я не люблю загадки.
— Правда? По мне так в них есть некоторая приятность. Хотя это, наверное, профессиональное.
— Вы видели меня лишь однажды, и пять лет назад, — сказала девушка, — и я была лишь одной из многих, с кем вы сталкивались. Но вы помните меня. У вас, должно быть, отменная память.
— Это тоже профессиональное, — он улыбнулся, — вы были волшебницей у Родгара Ласи.
— Да, была.
— Я не спрашивал, я утверждал, — уточнил Барло, — а спросить я хотел другое. Говорят, его окружают люди поклоняющиеся тёмным культам и призывающие их силы. Ходили слухи о некотором безголовом призраке, о жертвоприношениях в подземельях Бычьего Лба…
Мольфи скривилась.
— Тот призрак умер…
— Вот как? Призраки смертны?
Девушка поморщилась.
— Его разорвало на части…
— Он что, так много съел?
— Да. Целый рог с порохом! — девушка зло посмотрела на Барло, — вы собрались меня допрашивать?
— Нет, конечно же, госпожа, — тот примирительно воздел ладони, — священные предки меня упаси. Вы здесь повелительница, а я лишь сомнительный оборванец. Одно ваше слово и меня вздёрнут на ближайшем суку. Как я могу вас допрашивать?
— Я рада, что вы так благоразумны. Я не буду вас вешать, и надеюсь, что вы ответите мне такой же услугой. Мне бы не хотелось ворошить то, что случилось много лет назад.
— Вас никто официально не обвинял тогда… А сейчас вы можете оказать неоценимые услуги его высочеству. Не думаю, что те события стоит вспоминать.
— Вот и хорошо.
Они ехали вдоль реки ещё два дня. На утро третьего на высоком берегу показался укреплённый лагерь. Речные откосы были дополнены часоколами и импровизированными башенками.
— Грамотно, — сказал Климп, разглядывая укрепления.
Мольфи же смотрела на разноцветные знамёна, хлопавшие на ветру. Их было не слишком много, но достаточно. И гербов на них она не знала. Чуть в стороне стояло несколько штандартов, чьи древка и перекладины украшали лисьи и волчьи хвосты, и черепа медведей и зубров.
— "Значит, горцев он тоже привёл", — сказала она про себя.
Отряд остался на берегу, а Мольфи, Климп, Смиона и два жреца поскакали к воротам лагеря. Стража отодвинула рогатки, и они проехали внутрь, лавируя между рыцарских шатров, фургонов и крытых шкурами и войлоком горских палаток.
Принца они нашли в самой середине, возле большого шатра, над которым развевался синий с золотым грифоном имперский штандарт.
Дидерик сидел на специально вынесенном на улицу кресле. Он изменился. Стал массивнее и крепче, отпустил небольшую бороду и длинные волосы. Лицо стало жёстче, а глаза мудрее. Это был уже не юноша, которого она помнила, а серьёзный взрослый мужчина.
За его спиной неподвижно возвышался телохранитель-горец в начищенной кирасе под меховым плащом и с огромным двуручным мечом в руках. Чуть в стороне Мольфи разглядела свиту. В основном закованные в доспехи рыцари. Но несколько человек заметно выделялись из общей массы. По левую руку стояла бледная женщина, завёрнутая в бархатный плащ, и окружённая молчаливыми неприятными людьми в тёмной неброской одежде. Женщину Мольфи знала — это была волшебница Мелиранда. Девушку лишь удивило, как она оказалась здесь, хотя по всем правилам должна была быть в столице. По крайней мере, таков был изначальный план. Мелиранда делала вид, что первый раз в жизни видит Мольфи, и та ответила ей тем же. Тем не менее её насторожили странные люди, сопровождавшие посла. Их она не знала, и ей казалось, что от них исходит какая-то смутная опасность.
По правую руку от Дидерика стоял невысокий человек в простой, но немыслимо чистой и аккуратной одежде. Такого было легко представить где-нибудь в богатых городских кварталах, но никак не в полевом лагере мятежной армии. Он не носил никаких доспехов, и у него было на редкость непримечательное лицо. Мольфи оно казалось одновременно знакомым и незнакомым. Но в любом случае этот человек был настолько неброским, что если она не делала специального усилия чтобы его замечать, он словно бы растворялся в окружающих, сливаясь с креслом и свитой.
Зато второй, стоявший рядом, был не просто заметен. Он был исключительно заметен. Как большое яркое пятно на ровном фоне.
Это был рослый и мощный мужчина, с румяным лицом, каштановыми волосами и рыжеватой бородой. Даже когда он ничего не говорил, создавалось впечатление шумного человека. Разнообразные меха окутывали его фигуру, приоткрывая кое-где набранный из пластинок доспех. Плечо и талию охватывал яркий шерстяной плед, расцвеченный сине-белыми шашечками, на грудь спадала массивная золотая цепь, а шею охватывала золотая же гривна с навершиями в виде кабаньих голов. Дополняли наряд горца меч, огромный кинжал и двуручный топор.
