— Я никогда не хотела войны. Я победила юнкайцев однажды и пощадила их город, хотя могла разграбить его. Я отказалась присоединиться к королю Клеону, который решил напасть на них. Даже сейчас, когда осажден Астапор, я ничего не предпринимаю. И Кварт… Я не причинила никакого вреда Кварту…
— Напрямую — нет, но Кварт — город торговцев, и они любят звон серебряных монет, блеск желтого золота. Когда вы ударили по работорговле, этот удар почувствовали от Вестероса до Асшая. Кварт зависит от своих рабов. Как и Толос, Новый Гис, Тирош, Волантис… список длинный, моя королева.
— Пусть приходят. Во мне они найдут противника посерьезнее Клеона. Я скорее погибну, сражаясь, чем верну в неволю своих детей.
— Возможно, есть другое решение. Думаю, если Ваша Милость согласится, что Желтый город может беспрепятственно торговать рабами и обучать их с этого дня и впредь, то нам удастся убедить юнкайцев оставить свободными всех ваших вольноотпущенников. И больше не понадобится проливать кровь.
— Не считая крови тех рабов, которых юнкайцы будут продавать и обучать, — возразила Дени, но она все же видела правду в его словах.
Возможно, это лучший выход, на какой мы можем надеяться.
— Ты не сказал, что любишь меня.
— Я полюблю, если того пожелает Ваше Сиятельство.
— Это не ответ влюбленного мужчины.
— Что такое любовь? Вожделение? Ни один настоящий мужчина не может смотреть на вас без вожделения, Дейенерис. Однако не потому я хотел бы жениться. До того как вы пришли, Миэрин умирал. Нашими правителями были старики с усохшими членами и старухи, чьи сморщенные влагалища стали сухими, как пыль. Они сидели на террасах своих пирамид, потягивая абрикосовое вино и болтая о славе Старой Империи, в то время как века протекали мимо них, превращая стены города в прах. Привычка и осторожность держали нас железным хватом, пока вы не пробудили Миэрин огнем и кровью. Пришло новое время, и появились новые возможности. Выходите за меня.
На него приятно смотреть, сказала себе Дени, и говорит он, как король.
— Поцелуй меня, — приказала она.
Он взял ее руку и прикоснулся губами к пальцам.
— Не так. Поцелуй, как если бы я была твоей женой.
Хиздар взял ее за плечи нежно, словно маленького птенчика. Наклонившись вперед, он прижался губами к ее губам. Поцелуй был легким, сухим и коротким. Дени не почувствовала волнения.
— Мне… поцеловать вас снова? — спросил он, когда все закончилось.
— Нет, — в бассейне на террасе маленькие рыбки пощипывали ее ноги, когда она опускала их в воду. Даже они целовались с большим пылом, чем Хиздар зо Лорак. — Я не люблю тебя.
Хиздар пожал плечами:
— Любовь может прийти со временем. Так бывает, как известно.
Не с нами, подумала она. Не сейчас, когда Даарио так близко. Я хочу его, а не тебя.
— Когда-нибудь я захочу вернуться в Вестерос и предъявить на Семь Королевств права, что были отобраны у моего отца.
— Когда-нибудь все люди умрут, но нет никакого смысла постоянно думать о смерти. Я предпочитаю жить сегодняшним днем.
Дени сложила руки вместе.
— Слова — это ветер, даже такие слова, как любовь и мир. Я больше доверяю делам. В моих Семи Королевствах рыцари совершают подвиги, доказывая, что достойны прекрасных дам, которых любят. Они разыскивают волшебные мечи, сундуки с золотом, короны, украденные из сокровищницы дракона.
Хиздар изогнул бровь.
— Единственные известные мне драконы — это ваши, а волшебные мечи — еще большая редкость. Я с радостью принесу вам кольца, короны и сундуки с золотом, если вы того желаете.
— Я желаю мира. Ты говоришь, что можешь помочь прекратить ночную резню на моих улицах. Так сделай это. Положи конец этой теневой войне, милорд. Соверши подвиг. Дай мне девяносто дней и девяносто ночей без убийств, и я пойму, что ты достоин трона. Ты это можешь?
Хиздар, казалось, задумался:
— Девяносто дней и девяносто ночей без единого трупа, и на девяносто первый мы поженимся?
— Возможно, — невинно ответила Дени. — Хотя юные девушки, как известно, непостоянны. Я могу еще пожелать волшебный меч.
Хиздар засмеялся.
— Тогда вы получите и его, Сияющая. Ваше желание для меня закон. Можете сказать своему сенешалю, чтобы начинал приготовления к свадьбе.
— Ничто не порадует благородного Резнака больше.
Даже если усилия Хиздара ни к чему не приведут, как только в Миэрине узнают, что свадьба не за горами — уже одно это, возможно, даст ей передышку на несколько ночей. Бритоголовый будет недоволен, но Резнак мо Резнак запляшет от счастья. И Дени не знала, который из них беспокоил ее больше. Ей был нужен Скахаз с Медными Бестиями, и она перестала доверять любым советам Резнака. Остерегайся надушенного сенешаля. Мог ли Резнак сговориться с Хиздаром и Зеленой Грацией и заманить меня в ловушку?
Не успел Хиздар зо Лорак уйти, как сир Барристан в своем белом плаще возник у нее за спиной. Годы службы в Королевской Гвардии научили белого рыцаря оставаться в тени, когда она принимала гостей, но он всегда был поблизости. Он знает, сразу увидела она, и не одобряет. Морщины вокруг его рта стали глубже.
— Итак, — сказала она ему, — похоже, я могу снова выйти замуж. Вы рады за меня, сир?
— Если таков приказ Вашего Величества.
— Хиздар — не тот муж, которого вы избрали бы для меня.
— Это не мое дело — выбирать вам мужа.
— Не ваше, — согласилась она, — но важно, чтобы вы понимали. Мой народ истекает кровью. Королева принадлежит своей стране, а не себе. Брак или бойня — такой у меня выбор. Свадьба или война.
— Ваше Величество, могу я говорить откровенно?
— Всегда.
— Есть еще третий вариант.
— Вестерос?
Он кивнул.
— Я поклялся служить Вашему Величеству и защищать вас, куда бы вы ни направились. Мое место рядом с вами, здесь или в Королевской Гавани… но ваше место — там, в Вестеросе, на Железном Троне, принадлежавшем вашему отцу. Семь Королевств никогда не примут своим правителем Хиздара зо Лорака.
— Как и Миэрин не примет своей королевой Дейенерис Таргариен. Зеленая Грация права — мне нужен король, король старой гискарской крови. Иначе они всегда будут видеть во мне неотесанного варвара, который вломился в их ворота, посадил их семьи на колья и украл их богатства.
— В Вестеросе вы будете как пропавшее дитя, радующее своим возвращением отцовское сердце. Ваш народ встретит вас ликованием, где бы вы ни проезжали, и все хорошие люди полюбят вас.
