Зато следом сразу же обнаружилось исчезновение Натэли. И, хотя Тиру было абсолютно плевать — где она, исчезновение сразу двух претенденток стало нонсенсом. А уж когда выяснилось, что вместе с ними канула в неизвестность и ниида…
На Город мягко опустилась ночь. В бархатной темноте призрачно мерцали белые стены, огни в большинстве окон уже погасли, тихо и сонно шумели деревья… Однако кое-кому было не до сна.
— А та, белобрысая, не помню имени. Она не пропала? — спросил Риэль, постукивая тонкими пальцами по мраморной столешнице.
— Не пропала, — отмахнулся Герд. — Только бормочет, что ничего не знает и на колени бухается.
— Но уходили они вместе, — неторопливо заключил собеседник.
— Они всегда вместе уходят, — Амон, казалось, посмотрел спокойно, но ангел, знавший его много веков, споткнулся взглядом о едва сдерживаемую ярость и скрытую боль, которые промелькнули в голубых глазах.
— Полагаю, они просто сбежали, — Тирэн нахмурился. — Знать бы, куда?
— Конечно, в лес. Куда здесь еще бежать? — отозвался со своего места предводитель воинства Антара и насмешливо фыркнул.
Демон не обратил на его слова ни малейшего внимания.
— Герд, проверь, — коротко приказал квардинг.
— Да.
Хранитель Вилоры так рванулся к выходу, что сидящий неподалеку сотник хмыкнул. Герд был молод, поэтому бездействующее ожидание было для него настоящей пыткой. Когда он станет старше, то поймет — нет таких неприятностей, какие нельзя переждать. Но это будет позже. Намного позже. А пока пусть ищет.
— Мне нужна эта девка, — снова подал голос Хозяин Кассандры.
— Добровольно она ничего не скажет, — Риэль покачал головой. — А прикасаться к ней без разрешения оракула нельзя.
— Так достаньте разрешение! — сверкнул глазами Амон. — Я вас не для красоты держу.
Ангел и демон переглянулись и почти одновременно направились к выходу. Квардинг светозарной рати сразу же устремился в сторону книгохранилища, где, как всем известно, любил проводить ночи оракул. Старый колдун мало спал и мало разговаривал. По всему выходило, что среди ветхих свитков и пыльных фолиантов ему было интереснее, чем среди себе подобных. Андриэль уже почти миновал широкий коридор с ярко горящими коваными лампами на стенах, и даже начал подниматься по короткой лестнице, когда Тирэн сильно толкнул его промеж лопаток. Ничего не подозревавший едва не растянулся на ступеньках.
— Ты! Ничтожество! — схватил его за шкирку и развернул к себе сотник. — Ты что о себе возомнил? Возглавил своих порхатых и решил, будто можешь потерять последнее почтение? Удивляюсь, почему Амон тебя еще не прикончил?
Заносчивый раб вывернулся:
— Потому что я ему нужен! А ты — бесполезная гора мышц и самомнения! Даже свою претендентку упустил, потому что на все наплевал. А теперь ищешь её, вывалив язык, и боишься схлопотать по шее. Ещё бы! За такое не похвалят.
Каждое произнесенное слово сочилось ядом. Демон повел плечами, расправляя крылья, но его противник только насмешливо фыркнул:
— Хочешь напасть на предводителя воинства Антара? Давай, сотник, нападай!
Он, как будто даже стал выше ростом и раздался в плечах.
— Предводитель? Ты раб. Обычный раб, на которого скинули обязанность возглавить светозарное воинство только потому, что Амон презирает вашу глупую, ни на что не годную расу, — Тир презрительно усмехнулся и едко спросил. — Ты хоть помнишь, как крылья раскрывать, предводитель?
— Прекратить! — оракул, вышел на звуки яростной перепалки и застал двух яростных спорщиков стоящими нос к носу и готовыми сцепиться насмерть.
— Опять? Как же вы мне надоели! Тупой раб и ещё более тупой сотник квардинга Ада. От вас двоих визгу больше, чем от сотни изнасилованных невольниц.
Непримиримые враги молчали, сверля друг друга взглядами, полными ненависти.
— В чем дело? Отвечайте!
— Он куда-то дел мою претендентку, — через силу сказал Тир. — И не признается.
— Великий Туман, какой тупой демон! Еще раз говорю — не знаю я, где она! — схватился за голову Риэль. — Лириния знает, они вместе куда-то шли. У неё и спрашивай, а от меня ОТСТАНЬ!
— Врешь! Ты около нее давно крутишься! Я видел ещё тогда, на приеме…
— Тирэн, тебя в детстве, наверное, часто били по голове. Я не знаю, где она. Пойми хоть с пятого раза!
— Ты, рабская тварь! — взревел демон и кинулся на противника, однако тут же рухнул на холодные каменные плиты пола.
Худая рука оракула взметнулась и застыла, обращенная ладонью вниз. Поверженный пытался встать, но не смог — на грудь словно взвалили гранитную глыбу.
— Вы мне надоели. Оба, — чеканя каждое слово, сообщил Динас. — Лаетесь, как собаки.
— Я не виноват! — вскинулся ангел.
— Молчать! — легкое движение руки, и предводитель воинства Антара тоже рухнул навзничь. — Делайте, что хотите, спрашивайте кого угодно, но чтобы больше я вас не слышал. Ясно?!
После этих слов старый демон, резко развернувшись, пошел прочь.
Тир спокойно поднялся на ноги и усмехнулся, глядя вслед колдуну. Риэль тоже встал. Они играли в эту игру так давно, что достигли в ней совершенства: вечные противники, ненавидящие друг друга. И никому не надо знать, как оно все обстоит на самом деле.
— К девке? — уточнил сотник.
Квардинг ангелов кивнул. Они получили разрешение. Приказы оракула не отзывались. И сейчас, опрометчиво разрешив «делать, что хотите» и «спрашивать кого угодно», Динас обрек одну из претенденток на мучительную ночь.
* * *
Тело не слушалось, а голова трещала так, словно по ней ударили молотком. Рядом кто-то завозился и неприлично выругался, а потом сильные руки аккуратно поставили ее на ноги. Кэсс попыталась открыть глаза, но боль была слишком сильна.
— Ниида, как вы?
Фрэйно.
Чувство стыда было таким острым, что под его натиском отступило даже физическое страдание. Кинулся за ней, дурой. Как же ему, наверное, надоело её опекать.
— Не надоело. Но поколотить вас хочется, — телохранитель легко прочитал мысли своей подопечной по виноватому лицу и слегка ее встряхнул. — Говорил же — нельзя в лес! Почему вы мне не верите?
В этот миг за спиной раздалось слабое:
— Где мы?
Вилора.
Кассандра, наконец, открыла глаза. Впрочем, ничего не изменилось. Вокруг было темно — ни зги не видно. А коричневый демон и вовсе сливался с кромешным мраком. Девушка свела пальцы в щепоть и тряхнула рукой, зажигая крошечный, как пламя свечи, огонек. Лицо её стража выплыло из темноты. Встревоженный, с растрепанными косами, но целый и невредимый. Ослушница вдруг порывисто обняла охранника. Никогда в жизни она не была так ему рада и никогда в жизни не чувствовала себя такой пристыженной.
