— Да простит меня мой господин, — по обыкновению заклекотав, с поклоном заговорил Шицирокину, — но мои воины не желают сражаться вместе со сбродом уважаемого Ииши-Н-Тавелота. Алмазные Грани не доверяют тем, кто был нанят князем. Пусть его воины сначала докажут преданность общему делу, и лишь после этого мы сможем назвать их своими братьями.
— Ты хочешь сказать, что мои воины могут предать? — Тавелот взвился на паучьи лапы, угрожающе приподнимая раненую клешню. — Да как смеет уважаемый Шицирокину допускать мысль о таком кощунстве? Я дал клятву, скрепленную чарами! Оскорбления, подобного этому, я не стерплю!
— Я лишь высказываю волю клана, — негромко парировал глава Алмазных Граней, старательно не глядя на воинственную позу собеседника. — Решение будет принимать Иронотсу, да продлится его век бесконечно.
— Сразу после совета я лично и несколько армейских Ткачей проверим воинов, завербованных аристократами князя, на лояльность, — негромко добавила Овилла, выдержав полный яда взгляд паука.
— Х-ха, да мне тут не доверяют! Быть может, мне рассказать об этом воинам?
— Ты угрожаешь нам, почтенный Ииша? — в словах Анзурона слышалось почтение, балансирующее на тонкой грани издевки. — Быть может, ты забыл, в чьих руках отныне находится твоя жизнь?
— Я не забыл… — кентавр потер передние лапы, оглушив присутствующих неприятным скрежетом жестких щетинок. — Я покоряюсь слову господина и жду решения Иронотсу. Что скажет он, когда в рядах его армии нет мира и доверия? — язвительно оскалившись, насильно нанятый бандит взглянул на юношу сверху вниз.
— Это, — Киоши тяжело поднялся с каменной плиты, на которой восседал во время совета, — лед непонимания, сковавший наши ряды. А это — мое решение, и каждый из вас должен помнить, сколь весомым оно является.
С этими словами он широко взмахнул правой рукой, беззлобно и даже лениво обрушивая латную перчатку на плиту. С хрустом и скрежетом массивный камень переломился. В наступившей тишине вожаки смотрели, как оружие на руке Иронотсу начинает светиться тусклым огнем.
— Овилла тщательно проверит каждого из наемников Мишато, и это не обсуждается. Пока верность воинов Тавелота не будет доказана, Алмазные Грани и бойцы Ииши станут действовать раздельно, двигаясь параллельными путями. Любые ссоры и стычки будут пресекаться жестоко и на месте. Учитывая многочисленные потери, на плечи клана Шицирокину ляжет проведение отвлекающего маневра, кровавые и шумные атаки на отдаленные деревни. Лорд должен поверить, что в его земли вторглось многочисленное войско, способное затопить весь Котел. Присоединение Граней к основному войску произойдет только в случае крупного сражения. Если почтенный Шицирокину встретит тяжелое сопротивление, он будет волен свернуть наступление, вернувшись в форт или к точке выброски в Котел. Связь с его группой будет поддерживаться через крылатых тоэхов. Еще вопросы есть?
Не спуская глаз со светящейся перчатки, бандитские главари лишь покачали головами.
Овилла, не сдержавшая легкой улыбки, со щелчком запечатала магический замок на шкатулке с договором Ииши-Н-Тавелота.
Он нашел ее высоко на скалах, где умирающее дерево тенями ветвей чертило на морозной сверкающей земле причудливые картины. Шел нарочито громко, чтобы демоница заранее знала, что уже не в одиночестве. Суккуб медленно повернулась, отбрасывая с лица рыжую прядь.
— Эта война тяжела для меня, прости, мой господин. Я была воспитана для шпионажа и тайного противостояния, от вида пролитых тобой рек крови меня мутит…
— Не слишком ли сентиментально для дочери Тоэха?
— Немало прожив на Земле, ты должен знать, что человеческие чувства, когда-то подаренные людям жителями Тоэха и Мидзури, присущи нам в еще большей, обостренной степени.
— Не хотел обидеть тебя.
— Я не обижаюсь, это удел слабых. Но ты становишься все дальше, даже в постели не снимая своего оружия.
Киоши присел рядом, наблюдая за стаями крылатых ящеров, игриво переплетающихся в розовом небе. Потеки темно-красного наползали на светлый небосклон из-за далекого туманного горизонта, создавая удивительную по красоте картину. Расстегнутая перчатка упала в редкую сухую траву, ломая стебли. Обиженно вздрогнула. Впервые за долгое время сняв оружие, юноша мгновенно почувствовал себя едва ли не голым. Полностью обнаженным, несмотря на кожаную куртку доспеха и тяжелый плотный плащ.
— Что ты задумал на этот раз, мой господин?
— Не называй меня так, прошу. Хотя бы, когда мы вдвоем.
— Зачем тебе Ииша? Взяв форт, мы одержали славную победу, но отныне в обеих армиях только и говорят о том, что через семнадцать переливов он сожрет твой труп…
— Именно это держит их на боевом взводе, как арбалетную тетиву. Они уверены, что я не побегу и дам бой Тавелоту. А это значит, что до последнего момента буду возглавлять их ничтожную армию.
— Я не понимаю тебя.
Киоши замолчал, разглядывая тяжелые лысые ветви над головой. Крохотный зверь, похожий на белку, скакнул с них на землю, с любопытством наблюдая за тоэхами, сидящими на вершине горы. Семеня лапками, подобрался поближе, в надежде на лакомство.
— Ты должна знать, — сейчас, без оружия на руке, эти слова давались ему с трудом. — Я не стану охотиться за Тоэши-Набо или вечно пить кровь Мишато. Дойдя до сердцевины Котла, я попробую уничтожить Камень.
Плечи Овиллы напряглись, став похожими на плоть скалы. Она молчала, давая ему возможность закончить.
— Я хочу сделать крупную ставку, — он устало потер пальцами глаза, с удивлением разглядывая правую кисть, ставшую ощутимо бледнее и тоньше. Хрупкие сизые вены слабо подрагивали под посеревшей кожей, и юноша поспешно отвел взгляд. — Я проникну в замок лорда Мишато, где Стервятник собирает Камень. И уничтожу его.
Резким ударом хвоста суккуб перерубила зверька, подобравшегося на опасное расстояние. Вскочила, позволяя Мацусиро разглядывать точеные гладкие бедра. Юноша слышал ее шумное дыхание, ощущал приятный пряный запах, исходящий от кожи.
— Я не позволю тебе пойти на это!
— Доверься мне.
— Я верила тебе все это время, но не могу поддержать, если ты добровольно идешь на смерть. Где твой разум, когда-то остановивший нас от путешествия во вре?..
— Послушай, Овилла, — Киоши нерешительно прикоснулся к ее ноге, не зная, что делать дальше. — Помнишь, как однажды забитый до полусмерти тоэх доверился девушке, прыгнув к ней в машину? Сейчас я хочу, чтобы эта девушка доверилась ему. Вспомни письма, которых я не писал. Вспомни нашу могилу. Мы вырвались из течения, смогли покорить судьбу, выбрать собственный путь. Пришла пора проверить, так ли это.
