— Тс-с! Смотри, внизу. Я что-то видел.
Дымка — в своей обычной манере — двигалась словно тень, напрочь пропадала на один, два, три удара сердца, а затем вновь возникала на десять шагов ближе, зигзагами поднимаясь к тому месту, где ждали Хватка и Паран.
Несмотря на то, что никто из офицеров не шевелился и не произнёс ни звука, Дымка их всё равно нашла. Белые зубы блеснули в улыбке, когда она присела напротив.
— Браво, браво, — проворчал Паран. — Ты отчитаешься сама или предоставишь эту возможность человеку, который и должен бы это делать? Если, конечно, ты не бросила Мураша пол-лиги тому назад.
Улыбка исчезла.
— Ух, нет, сэр. Они шагах в тридцати отсюда — вы их не слышите? Вот же, это был Штырь… волосяной рубашкой зацепился за ветку. А шаги спереди — это Мураш, он же кривоногий, ходит, как большая обезьяна. Позвякивание? Вал. Тише всех Дэторан, как ни странно.
— Ты на ходу выдумываешь? — уточнил Паран. — Потому что я ничего вообще не слышу.
— Никак нет, сэр, — невинно ответила Дымка.
Хватке остро захотелось схватить её за грудки.
— Иди и приведи их, Дымка, — прорычала она. Если они так шумят, значит, с тропы сбились, идиотка! Не то чтобы они шумели. Или сбились. Паран тебя пришпилил, и тебе это не понравилось. — Живо!
— Так точно, лейтенант, — вздохнула Хватка.
Оба смотрели, как Дымка скользнула обратно на тропу, затем исчезла.
Паран хмыкнул.
— А я чуть не купился.
Хватка покосилась на него.
— Она думает, что купился.
— Это точно, думает.
Хватка ничего не сказала, но ухмыльнулась. Проклятье, похоже, ты теперь — наш капитан. Наконец-то нашли себе подходящего.
— А вот и они, — заметил Паран.
В незаметности «мостожоги» были ровней Дымке — или почти ровней. Двигались бесшумно, оружие подвязано, доспехи приглушены. Мураш поднял руку, подав знак остальным остановиться, описал указательным пальцем в воздухе кольцо. Взвод рассыпался, каждый нашёл себе укрытие. Разведка закончилась.
Сержант взобрался туда, где сидели Хватка с Параном. Но прежде, чем он успел добраться до укрытия, к офицерам присоединился Быстрый Бен.
— Капитан, — еле слышным шёпотом проговорил он, — я поговорил с заместителем Вывиха.
— И?
— Морант тревожится, сэр. За своего командира — инфекция поднялась уже выше плеча. Вывиху осталось несколько недель, и приходится терпеть неслабую боль — Худ ведает, как он вообще держит себя в руках.
— Ясно, — Паран вздохнул. — Продолжим разговор об этом после. Давай сейчас выслушаем Мураша.
— Ладно.
Сержант подобрался к офицерам, уселся перед ними. Хватка передала ему фляжку, Мураш сделал с полдюжины глотков, затем вернул вино. Сержант громогласно высморкался, затем вытер усы и ещё несколько мгновений приглаживал и расправлял их.
— Если начнёшь сейчас подмышки отмывать, — предупредил Паран, — я тебя убью. Когда отступит тошнота, разумеется. Итак, вы ходили в Сетту — что видели, сержант?
— Ух, так точно, капитан. В Сетту. Город-призрак, жуткий до икотки. Улицы пустые, дома пустые, объядки…
— Об… что?
— Объядки. На площадях. Здоровые кучи пепла и обгорелых костей. Человеческих. Объядки. Да, и здоровые птичьи гнёзда на четырёх городских башнях — Дымка к одному близко подобралась.
— Вот как?
— Ну, ближе, чем остальные, стало быть. Мы ещё, когда солнце не совсем село, дерьмо птичье на стенах башне увидели. В общем, там спят эти горные трупоеды.
Быстрый Бен выругался.
— А Дымка точно уверена, что её не заметили?
— На все сто, маг. Ты же знаешь Дымку. Но мы всё одно держались так, чтоб никто не приметил — на всякий случай. Нелёгкое, кстати, дело, башни хорошо расставлены. Но птицы и вправду позасыпали.
— Великих воронов видели? — поинтересовался Быстрый Бен.
Сержант заморгал.
— Нет. А что?
— Ничего. Но правило прежнее — ничему в небе не верь, Мураш. Повтори всем, чтоб знали и не забыли, хорошо?
— Как скажешь, маг.
— Это всё? — спросил Паран.
Мураш пожал плечами.
— Да, вроде ничего больше. Сетта мертва, мертвее некуда. И Маурик, наверное, тоже.
— Забудь про Маурик, — сказал Паран. — Мы его пропустим.
Этим он привлёк полное внимание Хватки.
— Только мы, капитан?
— Мы летим прямо к цели, — ответил Быстрый Бен.
Мураш что-то пробурчал себе под нос.
— Говори громче, сержант, — приказал Паран.
— Да ничего, сэр.
— Говори уж, Мураш.
— Ну, просто, капитан, Вал и Штырь и остальные сапёры… жаловались, мол, пропал же ящик со взрывчаткой — они надеялись поправить дело в Маурике. Они скулить будут, сэр.
Хватка заметила, как Паран покосился на Быстрого Бена. Чародей помрачнел.
— Забыл я переговорить с Валом. Виноват. Сейчас займусь.
— Дела такие, — продолжил Мураш, — что у нас припасов недостача, вот и всё. Если дойдёт до беды…
— Да брось, сержант, — проворчала Хватка. — Когда мосты сожгли за спиной, толку пялиться на огонь тех, что впереди. Скажи сапёрам, чтоб собрались. Если вляпаемся в такую передрягу, что полутора десятков «руганей» и тридцати-сорока «шрапнелей», которые у нас остались, не хватит, всё одно превратимся в кучу «объядков».
— Хватит языком трепать, — объявил Паран. — Бен, вели морантам готовиться — сегодня ещё один перелёт. Мы должны к утру оказаться в пределах видимости от реки Эрин. Хватка, проверь ещё раз каирны, пожалуйста. Они должны быть хорошо замаскированы. Если сейчас попадёмся — дело будет жаркое.
— Так точно, сэр.
— Хорошо, за дело.
Паран смотрел вслед своим солдатам. Через несколько мгновений он почувствовал чужое присутствие и обернулся. Командир Чёрных морантов, Вывих, остановился рядом.
— Капитан Паран.
— Да?
— Я бы хотел знать, дал ли ты своё благословение богам баргастов. В Капастане или, быть может, потом.
Паран нахмурился.
— Меня предупреждали, что они могут о таком попросить, но нет — никто не обращался ко мне.
Воин в чёрных доспехах некоторое время молчал, затем сказал:
— Но ты признаёшь их место в пантеоне.
— Не вижу, почему бы и нет.
— Это значит «да», капитан?
— Хорошо. Да! А что? Что не так-то?
— Всё так. Я скоро умру и хочу знать, что ждёт мою душу.
— Поплечники баргастов наконец признали, что у них с морантами общая кровь?
— Их признания и заявления не имеют значения.
— А мои — имеют?
— Ты — Господин Колоды.
— Что вызвало этот раскол, Вывих? Между морантами и баргастами?
