— Гони на Набережную! Там где высадили женщину!
— Но я уже проехал ту улицу!
— Разворачивайся и туда! — приказал мужчина.
И столько власти и твёрдости было в голосе сидящего рядом мужчины, что водитель, боль-ше не смея разговаривать, стал молча разворачивать машину.
— Остановись неподалёку от дома, но не уезжай! Жди меня! — опять приказал мужчина.
Водитель испуганно взглянул на него. Мужчина усмехнулся, и что — то вынув из нагруд-ного кармана куртки, протянул водителю, подсвечивая при этом брелком — фонариком.
— Не бойся, я не бандит. Как видишь, совсем наоборот!
Водитель смущенно пожал плечами:
— Да нет, я собственно ничего…
ГЛАВА 40.
Кажется, сейчас он должен был появиться. Ника отчего-то это почувствовала! И точ-но! Щеколда звякнула и дверь открылась. Хорошо, что она успела всё сказать детям за эти несколько минут. Всё, что надо сделать…
Надо спасти их, а потом будет легче думать о себе. Скорая и милиция, наверное, уже появились в доме у матери. Мама всё скажет им… если только… если она…
Но нет, об этом лучше не думать. Всё должно быть хорошо!
— А ну, живо выходите по одному! Живо!
Ника, поднявшись, сцепила руки вместе. Пусть думает, что они всё также крепко свя-заны верёвкой, как это Игорь сделал перед самым уходом. Он связал ей руки крепко, на совесть. Но дети успели за его отсутствие ослабить узлы.
— Живо в машину!
Дети шли первыми, прижимаясь друг к другу, видимо боясь в темноте комнаты осту-питься, и упасть. Но, выйдя на улицу, Ника поразилась. Кажется, стояла белая ночь. Яр-ко светили на небе звёзды, а луна, возвещающая о наступающем полнолунии, неистово горела на ночном небе. Да-да, именно неистово, словно желая что-то указать своим яр-ким светом, а может быть даже помочь…
— Ну! — подтолкнула Ника детей, и те, отбросив верёвки в сторону, тихонько выскольз-нули в открытые ворота и побежали по тротуару, держась за руки.
Мужчина, услышав звук бегущих ног и ломающихся льдинок в подмёрзших за вечер лужах, резко обернулся.
— Ах, ты… — он замахнулся на Нику, но не ударил, а посмотрев на неё, и прищурив-шись, язвительно произнёс: — Они далеко не убегут от нас с тобой, дорогая! Дети, они и есть дети!
Он рванул Нику за собой так, что рукав на её модном пальто затрещал и пополз по швам. Мужчина тащил Нику к машине, которая стояла у обочины дороги. Почти швырнул её в салон, и она, упав на заднее сидение больно ударилась обо что — то головой. Машина завелась быстро, и рванула с места, чуть не наехав на "Жигули" сворачивающие в пере-улок с центральной дороги.
— Ах, чёрт! — выругался Игорь, выворачивая руль машины.
Выехав на центральную полосу дороги, они поехали чуть медленней. Сидевший за рулём мужчина внимательно вглядывался в пустынную улицу.
— А вот и они! — весело произнёс он, обратившись к Нике, и яркий свет движуще-гося встречного автомобиля осветил его лицо.
— Боже мой! — прошептала Ника и сжалась в комок.
Она с ужасом смотрела на того, кто сидел сейчас за рулём. Она вспомнила это лицо! Страшное и жуткое в этом оскале — улыбке тонких губ. Лицо мужчины, в чьих серых гла-зах, холодных и жестоких, неподвижно застывших на испещренном глубокими шрама-ми лице, было что-то, напоминающее маску лицедея. Если бы не эти холодные серые глаза, что смотрят на неё с брезгливостью и ненавистью, она бы сказала, что это он, он тянул к ней руки, тогда с веранды, что это он смеялся тогда диким смехом монстра, ког-да лез в разбитое окно… за своей жертвой.
— Неужели, в самом деле, это ты, Игорь? — звучал внутри её мозга один- единственный вопрос. И она уже хотела выплеснуть его из себя, но мужчина вдруг опять повернулся к ней, и громко расхохотавшись, произнёс:
— Охота продолжается, не правда ли, милая?
Да, охота продолжается! Охота на её детей!
Там, впереди по тротуару бежали две тоненькие фигурки. Это были её дети! Сын и дочь! Её любимые дети, её кровь, её плоть. И она должна, во что-бы то ни стало, должна защитить их от этого страшного человека.
Автомобиль, проехав вперёд, резко взвизгнул тормозами и остановился. Выскочивший из него мужчина встал за толстым деревом и замер, прильнув к стволу, и слившись с ним воедино. Вскоре показались дети. Они шли медленно, видимо, устав бежать. Ника сглотнула комок, застрявший в горле и мешающий ей дышать. Неужели она ничем не может помочь им. Ничем! Даже крикнуть, предупредить об опасности!
Ника поднесла ко рту связанные руки и стала зубами рвать веревку. Ослабленный узел вдруг соскользнул и упал ей на колени. Ника, взглянув в окно, замерла. Поздно!
Как коршун на добычу метнулась тень от дерева, и, вскрикнув, дети забились в руках мужчины. Ника открыла дверь, тихонько выскользнула из машины, и, прячась за ней, стала наблюдать, как Игорь, подталкивая упирающихся детей, подвел их к автомобилю. Открыв дверцу, он стал заталкивать в салон Геру, а Ника, рванувшись к сыну, оттолкну-ла его в сторону и закричала:
— Беги! Данил беги!
Мальчик, быстро развернувшись, побежал к деревьям, а Игорь, зло, глядя на Нику, произнёс:
— Ты ещё пожалеешь об этом. Пусть бежит! Я обойдусь вами двумя! Не правда ли, любовь моя… стародавняя?
Притянув Нику к себе, он провёл по её щеке согнутым пальцем, но Ника, оттолкнув от себя Игоря, крикнула:
— Гера, беги!
Цепкие руки мужчины, ухватив за куртку, выскочившую из машины девочку, втолкнули её обратно в салон. Широко распахнув дверь, мужчина насмешливо предложил, обраща-ясь к женщине:
— Ну, а ты моя милая, видимо сядешь сама. Добровольно!
Когда Ника уже села обратно, мужчина, глянув ей в лицо, произнёс:
— Ладно! У нас с тобой ещё будет время потолковать обо всём…
Машина рванула с места и помчалась вперёд, прочь от того места, где среди деревьев затерялся Данил. Вдруг салон ярко осветил свет фар идущего следом автомобиля. Игорь на скорости свернул машину в узкий переулок, затем, проехав несколько кварталов, опять вывернул на шоссе. Салон опять ярко осветился.
— Вот черт! Кажется, нас засекли, девочки! — мрачно пошутил Игорь, обращая своё обезображенное лицо к Нике, и, опять улыбаясь ей жуткой улыбкой монстра.
Они мчались по ночным улицам пустынного города, и дикий визг тормозов напоминал Нике те лихие зарубежные боевики, которые Данил готов был смотреть по телевизору день и ночь напролёт. Гера испуганно жалась к матери. Её лицо порой поднималось вверх, и её глаза, сейчас тёмные и словно чужие, как-будто о чем — то спрашивали.
— Всё будет хорошо! — шептала Ника. — Всё будет хорошо!
Она закрыла глаза, и так замерла, прижав голову дочери к своему плечу. Вдруг резко дернувшись, машина остановилась и Ника, не открывая глаз, почувствовала, как откры-лась дверь и всё таже знакомая цепкая рука мужчины, схватив её за плечо, безжалост-но потащила из салона.
