— Плохо, — тяжело всколыхнулась ее налитая молодостью грудь. — До сих пор без сознания. Крепко ты его треснул.
— Я не о том…
— Я знаю.
— Ты меня переоцениваешь…
— Как ты любишь говорить? — ее большие голубые глаза взирали нежно и властно. — Узнаем истину вместе?
— Да, именно так я и говорю.
— Вот и молодец, — очаровала она меня улыбкой.
Ряса беззвучно скользнула на пол. Она глубоко вздохнула и решительно плюхнулась в бассейн.
Н-да…
Время пронеслось незаметно. Миг блаженства не имеет времени, ведь он столь краток. Всего лишь миг. Но в этот миг кажется, что наступила вечность. А ведь она действительно наступает. Потому как вечность — это миг. Лишь люди придумали делить его на промежутки, и жизнь им кажется конечной. В то время как она бесконечна…
Эдолия прижималась к моей груди. Глаза ее странно поблескивали. От нее шло удивительное тепло, которого я ни разу не встречал. Я гладил ее светлые волосы и упивался вечным блаженством.
— Как я долго ждала тебя! — тихо вздохнула она. — Я знала, что ты придешь. Я надеялась и ждала, что ты появишься. И ты появился. Как это прекрасно.
— Прошу прощения, — кашлянул я. — Но обычно девушки, живущие во власти сладких грез, ждут сказочных принцев.
— Ты и есть сказочный принц, — уверенно произнесла она.
— Увы, это не так, — развенчал я ее вымысел. — По-моему это столь очевидно. Где ты видала принца в лохмотьях? Где ты видала, чтобы принц бесцельно слонялся изо дня в день? В конце концов, где ты видала, чтобы принц не повиновался королю? И где ты видела таких страшных принцев?
Она обняла меня за шею и заглянула в лицо. Долго изучала, вглядываясь в глаза, и снова склонила голову мне на грудь.
— Мне не нужен принц, мне нужен герой.
— Тем более я не тот, кто тебе нужен, — увереннее пояснил я. — Герои сражаются с великанами, драконами и прочими чудищами. Герои спасают принцесс, на бегу целуя их, куда ни попадя. Герои ходят с мечами и в доспехах. В конце концов, они совершают что-то героическое. У меня же нет ничего, и я ничего великого не совершил. Значит — я не герой.
— Герой. Ты просто притворяешься, — настаивала она. В ее глазах полыхала какая-то странная тревога. — Иному не по силам свершить то, что ты сделал с такой легкостью. Один лишь прыжок, полет, удар. И могучий рыцарь низвергнут в пыль. Самый сильный и умелый рыцарь королевства пал перед пешим безоружным воином. Неужели это не чудо? Сразить самого графа Тильборского!
— Мне очень жаль, — извинился я, виновато опустив глаза.
— А мне нет, — промурлыкала Эдолия. И принялась гладить мою руку.
— Ты жестока, — отметил я, протягивая руку к кубку с вином.
Она прижалась сильнее.
— Нет, мне тоже жаль Годдриха, но я не о том. Просто… он помог тебе проявить себя. Привлечь к тебе внимание и… вот. Вот он ты здесь, со мной, такой сладкий и вкусный… ам.
Она нежно укусила меня за шею. Я вздрогнул. Обычно я это делаю. Причем с более глубокими последствиями.
— Ах, прекрасная леди, но мне не хочется тебя разочаровывать.
— Ты не разочаровываешь — ты очаровываешь меня, — ластилась она, прижимаясь всем телом. Я замер. Как прекрасно, что есть вечность, когда время уходит в неведомую даль.
Я отпил вина, посмотрел на нее и усмехнулся.
— А вдруг я просто прыгаю хорошо и ничего другого делать не умею? Вдруг я просто подпрыгнул, а он сам ударился об меня? Конь-то несся во весь дух.
— Ты снова что-то скрываешь, — раздался ее томительный вздох.
Чувствует. Молодец. У кого сердце чисто, а намерения искренни, тот очень тонко чувствует суть вещей и явлений. Она слушала стук моего сердца, хотя, на самом деле, она слушала то, что желала слышать. Как, впрочем, каждый слышит и видит лишь то, на что обращает внимание.
Я гладил ее светлую кожу, ее приятные изгибы тела. Она тихо постанывала от удовольствия.
— Леди Эдолия, но разве в вашем королевстве нет… не было достойных претендентов на… на твое сердце?
— Есть, — улыбнулась она, но тут же слегка поморщилась. — Вернее были. Но это все не то. Они какие-то… я даже не знаю, как это выразить. Да, они красивы, богаты, благородны, многие молоды… но не то. Мне надоели их холеные равнодушные лица, мне надоели вереницы этих железнолобых воинов, которые только и знают, что сражаться на турнирах, чтобы выразить свою любовь, которой, собственно, и нет. Мне надоели их невыразительные серенады, их однобокие выражения моей красоты. Их взгляды холодны, они пусты и равнодушны. Их привлекает в первую очередь мое положение, а после красота. Им нужен лишь династийный брак, золото и укрепление в королевской иерархии. Ну в лучшем случае им нужно мое тело. Но никто не смотрел на меня, как на умную образованную девушку, как на простого человека, жаждущего простых человеческих радостей…
— Постойте! — прервал я, и принялся под водой ощупывать ее соблазнительные округлости. — А я что, по-твоему, не телом ли соблазнился?
— Нет, — она тоже начала гладить меня под водой.
— Так чем же?
— Искренностью, — в ее голосе звучала благодарность. — Ты ценишь прежде всего искренность. Я чувствую это. Я сразу поняла, когда ты впервые посмотрел на меня.
Я вдруг рассмеялся, чем вызвал ее недоумение.
— А ты вспомни. Вспомни хорошенько. Я ведь задержал взгляд на вырезе твоего платья. Так куда я смотрел в первую очередь, почтенная леди?
Она ничуть не смутилась, лишь усмехнулась и уверенно заговорила.
— Я не знаю, как это объяснить. Мне показалось, что ты смотришь на мое… на мое сердце. Твой взгляд словно вошел в него. И оно сжалось. Я не могу это передать, но до того момента у меня ни разу не было подобного ощущения. Мне казалось — ты видишь мое сердце. Мне казалось, ты наполняешь его неведомой жизненной силой. С другой стороны я почувствовала себя такой беспомощной перед тобой. Мне почудилось, что ты можешь с легкостью вырвать его из груди, хоть никогда и не сделаешь этого. Неожиданно для самой себя мне захотелось открыть тебе свое сердце. И я открыла. Но ты почему-то проявил такое равнодушие, что я едва не заплакала. Все рыцари королевства не раз сражались за мою руку и сердце, а ты так безжалостно отверг такой редчайший дар. Я как роза за семью стенами полыхала ароматом, в надежде привлечь истинного героя, лишь бы он услышал мой зов и кинулся вызволять из душного каменного плена. Того, кто не побоялся бы трудностей и с легкостью одолел бы их. Многие пытались осилить преграды моей души, пробиться через все гранитные стены, разогнуть все кованые решетки, взломать все замки. Претендентов было очень много, но не все смогли дойти до конца. Лишь Годдриху удалось приблизиться… но когда он протянул руку, то наткнулся на шипы. Роза оказалась очень колючей. Тогда он одернул руку, и не стал трогать ее, в то время как срывать надо было решительно, превозмогая боль. Но он не смог. Может, он боялся смять ее, не знаю. Знаю лишь одно — он не смог. Меня это сильно огорчило. Я уже была готова отдаться ему, но после его нерешительности снова охладела. Зато цвести стала еще сильнее — женихи ко мне уже липли с удвоенной силой. Но я безжалостно всех отвергала, и ждала, ждала, ждала. Я каждый раз молилась перед сном, иногда даже плакала. Я шептала по ночам, стоя у окна: «Где ты, мой герой?». Я искала тебя в позабытых писаниях, я жадно высматривала тебя между строк древних книг. Я молила, чтобы ты сошел с ветхих страниц, обнял меня и забрал с собой в сказочную страну. Там, где вечное лето, любовь и счастье. Там, где стоит белоснежный замок, где по лесам бродят единороги, где по ночам плещутся русалки. Но, увы. Время шло, а ты все не появлялся. Я перелистывала страницы, но они словно смеялись надо мной. Я прислушивалась к рассказам заморских сказочников, к дивным историям пилигримов. Я думала, может ты, где-то оставил призыв, или послание. Но тщетно. Тогда я по-настоящему отчаялась. Уже хотела было выброситься из окна, или утопиться в реке. Даже камень приготовила — он до сих пор лежит в подвале. Но напоследок, я решилась на одно необычное дело. Я переоделась в простые одежды и тайком выбралась из замка. Об этом я не раз читала во многих сагах. Так поступают мудрые короли, когда хотят знать искренние мысли своего народа о своем правителе. И я решила — а почему будущая герцогиня не может использовать такую мудрость? Словом, я стала простой девушкой и отправилась скитаться по городу. Долго бродила, многое повидала, многое узнала, многое поняла. Мне очень понравилось такое лицедейство — оно приукрасило мою жизнь новыми впечатлениями. А еще раскрыло глаза на жизнь простых людей. Раньше эта жизнь представлялась для меня чем-то далеким и недоступным. Но после смены облика, я поняла, насколько она близка. Мы живем бок о бок, и мало чего знаем друг о друге. Словно в чужих королевствах находимся. Я повидала всю жестокость и безысходность нищеты. Я видела, как люди умирали от голода. Как девушки, точнее даже девочки, отдавались за кусок хлеба. Я видела, как убивали друг друга за тот кусок. И видела, как калеки справедливо делили его на мелкие кусочки даже с умирающими от хвори. После этого я исполнилась глубокой милости и сострадания к простолюдинам. Я полюбила их еще сильнее. Но с тем же поняла — их жизнь не лишена радостей, она столь же прекрасна и интересна, как и жизнь королей. Просто, радости простолюдинов иные. Как и печали. Разница лишь в размерах того куска. Но они свободны. Да, они рабы нужды. Но они не ведают той жестокой замкнутости свободы, которая сковывает благородных по рукам и ногам в их деяниях и поступках, в их помыслах и желаниях. Словом, я посмотрела на нашу жизнь снизу.
