Заглянув в окно, солнце осветило всю комнату. Солнечные зайчики, весело резвясь, пробежали по столешнице, перепрыгнули на стул, высветили печку и умчались прочь. На их месте появились новые, так же резвясь, промчались по всей комнате, а заодно и по лицу гнома, который вошел в горницу. Прикрыв глаза, он пробурчал что-то себе под нос, а затем направился в угол, где стоял таз с водой. Грог ополоснул лицо, руки и вытерся льняным полотенцем. Услышав за своей спиной шаги, он слегка повернул голову, чтобы посмотреть, кто там.
— Это ты, Клем?
— А кто еще это может быть, а? Киа в эту пору еще спит.
Клем подошел к тазу и тоже принялся умываться.
— Мне сегодня надо съездить в деревню, подкупить провианта. Так что за главного в доме остаешься ты. Следи за порядком.
Клем отфыркиваясь, повернул голову в сторону Грога.
— Мне об этом даже напоминать не нужно! Можешь спокойно отправляться.
Грог улыбнулся и поспешил во двор. Клем последовал за ним и помог запрячь лошадей в повозку.
Вскоре гном направился в сторону деревни и, доехал до нее довольно быстро, воспользовавшись тайными путями.
* * *
Убрав со лба прядь волос, Мелакор запахнул плотнее плащ и спустился вниз. Главный зал постоялого двора оказался почти пуст, лишь в дальнем углу сидел один посетитель. Он изредка отхлебывал эль из кружки, бренчал на лютне и тихо напевал одну из первых песней знаменитой колдуньи Азизель:
— Осадив у ворот вороного коня,
На закате тревожного зимнего дня,
В ста верстах от границы, где грохот боев
Оглушает, стирая значение слов,
Я раздумывал, где б раздобыть мне ночлег,
А в воротах возник пожилой человек.
Снял он шапку, отвесив мне низкий поклон,
Вопрошая, чем был я сюда занесен.
Подождал я с ответом, всмотрелся в него,
Не заметил дурного в нем ничего.
С виду просто старик, не из тех хитрецов.
Я ведь сразу умел отличать подлецов.
Ну а этот мужик даже горд был слегка,
И в глазах его плавала тихо тоска.
Он провел меня в дом, напоил, накормил,
Вместо платы с меня он мне душу излил:
"Это место подверглось набегу врагов,
Уцелела тогда только пара домов,
А жену и сынишку сожгли на глазах…"
Не забыть старику ужасающий страх,
Что сковал две невинных любимых груди.
"Только помощь тогда не успела прийти…"
Говорил он и плакал, а я лишь молчал.
Ну а он и не ждал, чтобы я отвечал.
Размышлял я той ночью и долго не спал,
Но в итоге меня все же сон обуял.
Пробудился от ветра холодного вмиг,
Огляделся кругом — мол, а где же старик?
"Только помощь тогда не успела прийти…"
Как же старца мне жаль — он не смог их спасти,
Но клянусь, что щадить я не стану врагов,
Или проклятым быть мне во веки веков.
Мелакор лишь мельком глянул в его сторону и пошел к хозяину. Томмер вытирал стойку, искоса посматривая на эльфа, и, когда тот остановился рядом, бросил свое занятие и услужливо улыбнулся.
— Чего изволите?
Откинув капюшон, Мелакор наклонился в сторону толстячка, подкинул золотую монету и положил ее перед ним, прикрыв рукой.
— Мне нужна лишь информация.
— Инф… Эльф?
— Это что-то меняет?
— Гммх… информация о чем?
Усмехнувшись, Мелакор начал перекатывать золотой между пальцами.
— Происходило ли в вашей деревне что-нибудь необычное?
Хозяин таверны изогнул бровь в немом вопросе.
— Что-нибудь такое, о чем было бы интересно послушать. Может, слухи…
Томмер прекратил улыбаться и с особой тщательностью продолжил протирать стол.
— …в которых говорилось, что когда-то здесь проживали гномы, эльфы…
Толстяк еще раз протер поверхность стойки, а затем вытер руки о фартук.
— Не знаю, господин… О слухах лучше спросите Вента, — и показал на постояльца.
Мелакор проследил за взглядом и стал рассматривать парня с лютней. Сероватые, блеклые волосы падали ему на глаза так, что было невозможно различить их цвет. Его удлиненные пальцы перебирали струны. Остановившись на минуту, Вент отпил эль, вытер рот рукавом и снова продолжил свое занятие.
— Ничего необычного в деревне не происходило лет двадцать, — продолжал Томмер. — Да и никто не шептался о жителях другой расы, у нас деревня маленькая, так что я бы точно что-то слышал.
— Может все-таки что-нибудь слышал?
— Нет, не слыхивал.
— Уверен?
Золотая монета прокатилась по стойке. Казалось, что еще немного, и она упадет на пол, но рука эльфа остановила ее путь. Томмер проследил глазами за движениями золотого, не издав ни единого звука. Между Мелакором и толстячком возникла напряженная тишина.
— Уверен. Не слыхивал я. Если чего еще надобно, готов услужить.
Мелакор отрицательно качнул головой, затем подкинул монету и, на лету поймав ее, положил в кошелек. Отряхнув плащ, он направился в сторону Вента. Томмер снял фартук, подозвал к себе служанку и приказал обслужить эльфа и Вента за счет заведения, а сам поспешил в кладовку.
* * *
Грог вразвалочку вошел в подсобку и уселся на бочку с пивом. По его уверенным движениям было ясно, что в трактире он бывал не раз.
Гном приготовился долго ждать, как вдруг дверь, ведущая в главный зал, распахнулась, и в нее ворвался толстяк. Волосы вокруг лысины встопорщились, придавая ему безумный вид. Он широким шагом направился к гному. Грог соскочил с бочки и вопросительно посмотрел на Томмера, который, вытерев пот с лица, произнес:
— Грог, ты знаешь, что наша семья в долгу перед тобой и твоим другом…
— Не тяни, Томмер, говори прямо, что случилось.
— Вчера вечером в нашу деревню приехал довольно странный отряд. Они выразили желание остановиться на ночлег, объяснив это тем, что скоро наступит ночь, а это помешает их дальнейшему продвижению. В этом не было ничего подозрительного, но…
— Погоди… Сколько всего человек в отряде? И чем они тебя удивили?
— Пятеро из этой компании выглядели как головорезы — прямо бандиты с большой дороги. Один из них был так страшен на вид, что у меня аж поджилки на ногах затряслись. Остальных пятерых я не больно рассмотрел. Могу описать только их главного… эльфа. Самое примечательное в его облике — шрам, пересекающий левую половину лица…
