Грог нетерпеливо взмахнул рукой.
— Говоришь, их было десятеро?
— Да, десять.
— Что тебя еще взволновало?
Томмер стал нервно прохаживаться по подсобке.
— Я могу ошибаться, но мне показалось подозрительным, что сегодня с утра он начал расспрашивать о любых слухах, касающиеся гномов.
— О гномах, говоришь…
Грог задумчиво сощурил глаза. Томмер остановился и кивнул в знак согласия, а затем внезапно стукнул ладонью по лбу.
— Он про эльфов тоже спрашивал. Конечно, проскочило как бы вскользь, но мне показалось, что это было для него еще важнее.
Грог пристально посмотрел в глаза собеседника.
— Все это как-то подозрительно. Ты уверен?
Толстячок еще раз кивнул.
— Да я уверен в этом так, как в том, что я Томмер Клапег!
— Что ты ему рассказал?
— Ничего! Я сообщил ему лишь то, что не видел в нашей деревне ни гномов, ни эльфов и не слыхивал ничего о таком. О слухах же попросил расспросить Вента, так как он горазд к болтовне.
— Скоро они все вынюхают. Значит так, Томмер, я приехал сюда за провиантом, но в силу непредвиденных обстоятельств думаю, что его потребуется вдвое больше.
— Это я могу устроить. Только есть ли у тебя, чем платить?
Грог усмехнулся и покачал головой.
— Есть. Только помоги загрузить все это в повозку. Да, кстати, нам нужна еще лошадь.
Томмер азартно потер руки.
— За это оплата увеличится вдвое — три золотых.
Глаза Грога блеснули.
— Два золотых — и ни монетой больше.
— Так как ты оказал нашей семье услугу, я могу снизить цену только… до двух с половиной золотых.
— Ах услугу… Тогда один золотой.
— Полтора.
— По рукам, — и гном ударил по ладони торговца, тем самым заключая сделку.
Толстячок отдернул руку.
— Ах ты пройдоха, ах ты…
— Побереги слова, Томмер — сделка заключена.
Хозяин таверны огорченно покачал головой и сказал:
— Правду говорил мой отец: "Не связывайся с гномами". Ну ладно, но оплата вперед.
Грог развязал мешочек, где звенели монеты, и достал оттуда один золотой и десять серебряников.
— Держи.
Томмер на лету схватил монеты, попробовал их на зуб — и улыбка озарила его лицо. Затем, открыв дверь на задний двор, он повернулся к гному.
— Я сам повозку подвезу. Тебе пока нельзя показываться на улице.
* * *
Мелакор сел перед Вентом. Оторвавшись от лютни, бард искоса посмотрел на незнакомца и спросил:
— Что вам угодно?
Затем, заглянув в кружку и заметив, что она пуста, несколько раз стукнул ею по столу. В тот же миг из-за стойки выскочила служанка и, покачивая бедрами, поспешила к посетителям. Подойдя к столику, она наклонилась к Мелакору таким образом, что его взору открылись прелести, скрытые у нее под блузкой. Хихикнув, девушка покрылась румянцем.
— Что пожелаете, господа?
Мелакор повернулся в сторону Вента и вопросительно посмотрел на него. Вытерев рот, тот обратил взор на служанку и причмокнул губами.
— Акара, мне свиную ножку, приправленную перцем, ломоть хлеба и бутыль эля.
Усмехнувшись, эльф оценивающе осмотрел девушку. Она опустила глаза в пол и спросила:
— А вам, сударь?
— Немного вина, желательно лучшего сорта, если он, конечно, у вас имеется, ломоть хлеба, сыра и немного фруктов.
Развязав завязки на кошельке, Мелакор достал двадцать серебряных и положил их в ладонь Акары. Она, покраснев еще больше, положила их на стол. Мелакор приподнял бровь в немом вопросе.
— Ваш заказ будет за счет заведения.
Эльф удивленно покачал головой, а затем, немного призадумавшись, кивнул, давая понять, что она может идти.
— Пока мы ждем наш завтрак, может быть, вы расскажете мне наиболее интересные новости, слухи, распространенные в вашей деревне. Если постараетесь, то получите за это хорошую плату.
— Ммм… дайте подумать… есть один слух. Как всем известно, давным-давно на этом месте находилась более мелкая деревня, носящая в то время название Лемер. Некоторые очевидцы в те времена рассказывали, что в их места однажды пришли два гнома. Было видно, что свой путь они держали издалека. Они переночевали на постоялом дворе, а затем скрылись примерно в сторону юго-востока, где до сих пор располагается лес, и с тех пор их никто и не видел.
— Что же в этом такого интересного? Мне кажется, эта новость даже гроша ломаного не стоит. Это происходило в давнем прошлом, и мало ли что бывает. Даже гномы изредка захаживают в людские поселения. Здесь нет ничего интересного.
Мелакор уже хотел встать и уйти, когда Вент схватил его за рукав.
— Подожди. Я тебе еще не все рассказал.
Эльф снова присел за стол и, навострив уши, застыл в ожидании. Бард уже хотел открыть рот, чтобы продолжить песнопения, как в нос ударил приятный запах — к ним подошла Акара, неся миску со свиной ножкой, покрытой запекшейся коричневой корочкой, и бутыль эля. Водрузив все это перед посетителями, она поспешила за остальным. Не прошло и минуты, как девушка появилась с корзиной фруктов, ломтями свежеиспеченного хлеба, куском сыра и бутылкой вина. Аккуратно поставив все это на стол, Акара протерла бутылку и улыбнулась Мелакору.
— Что-нибудь еще, господин?
Кинув ей серебряный, он нетерпеливо махнул головой.
— Это тебе за труды. Можешь идти.
Улыбка расцвела на лице девушки.
— Спасибо, господин.
Подхватив юбку, она отправилась к другим посетителям, которые уже стали заполнять зал. Лишь когда Акара удалилась на значительное расстояние, Вент схватил мясо и, откусив, прожевывая, произнес:
— С ними еще был ребенок.
— И что?
Вент недоуменно посмотрел на Мелакора.
— А где вы видели, чтобы гномы расхаживали с ребенком, к тому же ребенком не гномьей расы и даже не людской, а… эльфийской?
Для большего эффекта он взмахнул рукой, и от нее в разные стороны веером разлетелись капли жира. Эльф в отвращении отодвинулся от Вента.
— Откуда ты знаешь?
— Мой дед был из тех, кто видел этих гномов. К тому же они просили его сбегать за молоком к Ревеке, живущей по соседству.
— Лес… могли ли они обосноваться в лесу?
— Нет. Хотя… почти у границы с ним есть избушка. Раньше она принадлежала ведьме, но с тех пор, как та умерла, люди обходят это место стороной, считая проклятым.
— Где она находится?
— Как я уже говорил, от деревни нужно двигаться на юг, затем изменить направление на юго-восток.
Мелакор встал со скамьи и положил перед ним золотой.
— Это за услугу, оказанную мне.
Вент схватил монету жирными руками, попробовал на зуб, а затем, улыбнувшись, сунул к себе в карман. Тогда он еще не знал, что она станет последней в его жизни.
