И снова мне чудился этот пристальный, внимательный взгляд в спину. Илиро ничего не чувствовала и даже пыталась посмеяться над моими подозрениями в своей обычной манере, пока рассеивающая нить, обвитая вокруг горла, не обучила химеру вежливости. Взгляд был, это я знал уже точно. Осталось разобрать, кому именно он принадлежал. Кометы, так недолго и в Бесплотного Мара поверить!
Наконец на одной из пятых, считая от начала, развилок очередной коридор привел к огромному залу. Он был совершенно пуст, не считая многочисленных спящих плетенок, лишенных привычного изящества. Прямо посередине зиял широкий, с добротный крепостной ров, провал, обойти который было невозможно. По краю нашего «берега» тянулась цепочка сияющих артефактов, таких же, как я видел в знакомой мне части подземелий, только раза в два больше. Соединял «берега» между собой единственный узенький мост, невесомая на фоне щитов полоска магического плетения, где не разминуться и двоим.
Оборонный рубеж. Верный путь к выходу. Мне хотелось прыгать, кричать, обнимать и целовать химеру, подхватив ее на руки, – в общем, сказывалась близость артефактов, усиливающих поле.
И тут из соседнего с нашим выхода скользнула смутная тень. Похоже, до сих пор «Мара» скрывал какой-то маскирующий контур, но здесь, вблизи рубежа, он сам выдавал владельца, наполнившись ярким золотистым свечением. Впрочем, тот и не желал более скрываться. Маскирующая завеса колыхнулась и погасла, открывая глазам маленького хиконта.
Существо неизвестного возраста и пола стояло на краю провала, испепеляя нас взглядом, полным ненависти.
– Ухх… Убхх… – хрипело оно, словно примеряясь к полузабытой человеческой речи, а затем выдавило: – Убийцы! Схх… Сххх…
Мы с Илиро бросились к хиконту одновременно и едва не столкнулись в узком пространстве вдоль стены. Эта мгновенная заминка и позволила хиконту завершить начатое.
– Сдохните! – сказало существо и, оскалившись гримасой, чем-то неуловимо напоминающей покойного «учителя», шагнуло за край.
Невидимые сверху сети подхватили легкое тело, сплетаясь вокруг ослепительно-ярким коконом. Потянуло паленым мясом, а когда кокон распался, вниз осыпалась лишь серая тонкая пыль. Мигнул и потускнел свет, щиты затянуло плотной переливающейся мутью. Там, где раньше тянулся на другую сторону магический мостик, зияла пустота.
– Гадство! – выругался я. – Эта тварь перекрыла дорогу!
Физиономию Илиро перекосила ухмылка – почти точный близнец последнего выражения самоубийцы.
– Бери выше, главарь, – сообщила химера довольно. – Она активировала защиту крепости.
Интересно, каким местом я думал, соглашаясь на обучение в качестве платы? Знал ведь о своем редком «везении» учиться по ходу дела, без права на малейшую ошибку! Неудивительно, что ремесло охотника за редкостями приходится осваивать в самом сердце напичканного ловушками боевого укрепления.
Куража химеры тоже хватило ненадолго. Похоже, ухмылялась она в основном для виду, чтобы не показать собственной растерянности.
В нашем распоряжении оставалась узкая, в два шага, полоса пространства между стеной и линией усиливающих артефактов, за которой начиналась сплошная мешанина переливающихся контуров. Путь назад, в лабиринт, преграждала плотная завеса сложного щита, сплетенного из всех возможных видов защитных нитей.
– Я правильно понимаю, что твои глушилки тут бесполезны? – спросил я, нарушая затянувшееся молчание.
– Какой догадливый парень! – поморщилась химера и вздохнула, задумчиво прислушиваясь к окружающему грохоту. – В конце концов, это почти то же самое, что боевой артефакт. Только большой. Значит, надо просто найти контролку.
По правде, тон этого заявления звучал не слишком обнадеживающе. Да уж. Легче выловить обратно серебряный перстень, оброненный с моста на середине Дилы, чем слухачу разобрать хоть что-то в таком шуме. У меня шансов больше. Только вот искать придется совсем по-другому. Гадство! Илиро достаточно умна, чтобы заподозрить неладное. Разве что притвориться, будто я ощупываю плетенку, а на самом деле…
– И не вздумай совать туда руки! – предупредила чешуйчатая, словно прочитав мысли.
Падучие звезды!
Очень скоро я понял напрасность своих опасений. Возможно, будь у Илиро время глазеть, она бы и заметила странности в моем подходе к плетенкам, но все ее внимание занимали сейчас защитные конструкции. Я мог разглядывать доставшийся мне кусок щита совершенно безбоязненно.
Такого сложного переплетения нитей мне еще не встречалось. До слезной рези в глазах я пытался проследить за отдельными контурами, пока не наткнулся на тонкую пурпурную ниточку, показавшуюся мне смутно знакомой. Хвостатые звезды, да это же магический замок! Почти такой же, как на охранках в коридорах, ведущих вовне! «Клинок» открыл его своей печатью – между прочим, обычной ринской, без всяких там «вариаций». Крепость строили отступники, а значит, моя тем более должна подойти!
Когда я поделился наблюдениями с магистром Илиро, та поглядела на меня так, будто заметила зеленеющую кожу и прорезающуюся из-под нее чешую. Ее собственные поиски, хоть и старательные, не увенчались ни малейшим успехом.
Повод восстановить уязвленное самолюбие химера заполучила быстро. Мало найти замок, им еще надо воспользоваться. Над моими попытками почувствовать и пробудить печать чешуйчатая злорадствовала долго. Ровно до тех пор, пока я не огрызнулся, напомнив, чем закончится для нас неудача.
Попробуйте как-нибудь на досуге ощутить собственное сердце и заставить его биться быстрее – вот тогда и поймете всю мучительность моих усилий. Раз за разом старался я «нащупать» печать, ставшую неотъемлемой частью ауры, как вдруг что-то мягко кольнуло и запульсировало изнутри. Не веря себе от радости, я скосил глаза и увидел яркое свечение вокруг черных завитков печати. Контур. Обычный контур, которым можно управлять.
Осторожно, словно магические нити способны развеяться от малейшего прикосновения, я подвел ключ к замку, совмещая их. Как только две плетенки встали четко друг напротив друга, вся конструкция вокруг засветилась ярко-зеленым, набирая силу. Я и глазом не успел моргнуть, как от внешней части этой магической махины отделилась здоровущая сеть и понеслась к противоположной стороне зала, шарахнув прямиком по единственному выходу. И без того порядком выщербленный, камень рассыпался градом осколков. Потолок, пошедший глубокими трещинами, несколько мгновений словно раздумывал, как реагировать на такое безобразие, а затем наконец решился. Две огромные глыбины, оторвавшись, ухнули вниз. Одна упала в «ров», где была рассеяна в пыль все теми же контурами, вторая ударилась о пол, расколовшись на несколько кусков помельче, легших грудой посреди прохода.
