Ловушек было много. Очень много. Нам с Илиро приходилось буквально проползать на карачках каждый локоть пути, исследуя его на предмет коварных тонких ниточек, готовых пробудить смертоносный сюрприз. Некоторые конструкции химера узнавала – их удавалось если не обезвредить, то хотя бы обойти. Часть незнакомых позволяли преодолеть прихваченные чешуйчатой инструменты – у простых охотников они звались амулетами, а на языке магов это именовалось «универсальным артефактом неспецифической блокировки». Ну а те, на которые не хватило ни знаний, ни артефактов, оказались самым подходящим объектом для моих тренировок в боевой магии. Как всегда – если и не в настоящем поединке, то в чем-то весьма на него похожем. По крайней мере размазывать зазевавшегося противника в кашу эти ящеролюдовы конструкции умели ничуть не хуже живых боевиков.
– Это просто расточительство – бросаться силой, как это делаешь ты, – недовольно морщилась химера, наблюдая за моими действиями. – Твоих способностей хватило бы на то, чтобы раскатать по стенке иных архимагистров. На ректора замахиваться не советую, но лично знаю парочку деканов, которым звезды отпустили куда меньше твоего. А на деле – это тебя раскатает средней одаренности сопливый первокурсник.
Неприятного вида ком сине-зеленого цвета, расползающийся по поверхности кривоватого щита, плода долгой упорной работы, наконец-то поддался попыткам его захватить и рассеять. Я утер лоб рукавом – тоже насквозь мокрым, так что результата от этого действия оказалось мало – и буркнул:
– Разумеется. Он с детства плетет контуры, а я – нет.
– Дело не в контурах, а в том, как ты используешь силу. По сути, для любого мага существует два вида доступной энергии. Его собственная и окружающего поля. Ты создаешь свои контуры за счет внутренних ресурсов, а они далеко не безграничны. А правильный способ – при помощи внутренней силы заставить поле вступить в резонанс. Первокурсник возьмет тебя измором.
Да уж, новости – лучше не бывает. Все то, чему ты с превеликим трудом учился не один месяц, оказывается неверным в самой сути! Вот попробуйте как-нибудь, интереса ради, научиться делать что-то неправильно, а затем – исправить ошибку.
Как ни старался я вызвать этот ящеролюдов «резонанс», результатом оказывались кривые перепутанные нити непонятного свойства, оплетающие ауру по внешнему слою, – «неправильные» все до последней.
– Не будешшь беречь силу, – шипела Илиро, – свалишшься на середине лабиринта!
Я лишь вяло огрызался в ответ. Тут бы не свалиться на середине тренировки! А самое скверное – химера была права. Каждая обезвреженная ловушка выматывала, как хорошая такая драка, и единственным, что еще держало меня на ногах, была магия. Приемом, похожим на тот, что позволял заменить пищу, я раз за разом заставлял тело сбрасывать усталость, и это не прошло безнаказанно. Мысли как будто затуманились, а чувства, наоборот, обострились до предела. Я видел мельчайшие веточки магического узора – необычно четкие и яркие, слышал малейший шорох, безошибочно выделяя из натужного гула здешней магии.
– Думал, что получил источник неиссякаемой силы? – усмехнулась химера. – Запомни, главарь, ничего не дается даром. Даже магам. Особенно им. Ты заставляешь свой организм прожить несколько дней за один – и усталость получаешь за то же время. И запомни – только что ты вычеркнул эти дни из срока своей жизни.
– Отчего умирают маги? – задал я вопрос, давно не дававший покоя.
Илиро расхохоталась так громко, что контрольные контуры плетенок в дальнем конце зала настороженно замигали, пытаясь определить, подходит ли источник тревоги под условия активации.
– Про тебя могу сказать без всяких звездочетов! Однажды тебе попросту проломят твою неугомонную башку! – заявила чешуйчатая, смахивая выступившие слезы. – Ну а если тебя интересует причина, до которой ты явно не доживешь… Ты ведь знаешь уже, чем маг отличается от обычного человека? Способностью ощущать магические поля и осознанно с ними взаимодействовать. И однажды, лет в двести или больше, он ее теряет. Начинает стареть и умирает. Просто до банальности.
И впрямь до банальности. То, что кажется таким чудесным и удивительным со стороны, изнутри оказывается совсем иным, скучным и обыденным. Все в этом мире зависит от точки зрения. И магия совсем не исключение. Точка зрения… А ведь усталость дает мне сейчас возможность взглянуть на все иначе.
Вместо того чтобы из последних сил собирать плывущее, рассеивающееся внимание, я отпустил поводья, позволяя странному миру ярких цветов и звуков захватить сознание целиком. И в какой-то момент этого «погружения» я вдруг ощутил… Понятия не имею, что именно. Но в ауре что-то сдвинулось, уплотнилось, образуя призрачное подобие узора, напротив которого, в точности повторяя форму, начал сгущаться второй – но уже не мой, а состоящий целиком из внешней магии.
– Хвостатые звезды! Получилось? – уточнил я с некоторым сомнением. – Я совсем не чувствую этот контур.
– Да, получилось, – кивнула Илиро. – Естественно, не чувствуешь. Это ведь энергия поля, а не твоя собственная. Научишься быстро брать сформированный контур под контроль – вот тебе и будут основы боевой магии. Кстати, есть даже стиль боя, основанный на предугадывании и быстром перехвате… Но я, кажется, увлеклась. Жаль, очень жаль, что ты из чужой школы.
Если кто-нибудь когда-нибудь спросит меня, как выглядел лабиринт между третьим и вторым рубежами крепости, я не скажу ничего. И вовсе не потому, что внезапно пробудившаяся сознательность новоиспеченного даларита помешает открытию тайн мятежной ветви. В памяти мешались хаотическим клубком обрывки всего, что свалилось на меня за сегодня. Более-менее запомнился паскуднейший лабиринт с коридорами разных цветов, которые следовало менять на перекрестках, – бродить по нему пришлось долго и мучительно. Делу помог сплетенный из разноцветных ниточек план пройденных отрезков, который я с умным видом «ощупывал» под внимательным взглядом магистра Илиро.
Наконец последняя ловушка за вторым рубежом осталась позади. Мы с химерой выбрались в просторный зал с цепочкой колонн и арок, затянутых уже знакомым мне сложным щитом. Точнее, он казался таковым раньше, а теперь я понимал, что ничем, кроме вычурности, от тех же куполов архимагистра Дайне конструкция не отличается. Вот третий рубеж – это сложно. Хоть я и не видел пока четвертого…
Проход открылся печатью, и мы оказались в знакомом коридоре, где когда-то, совсем недавно, а по ощущениям – неизмеримо давно, «собачки» намеревались попробовать на зуб колючего чужака. Я чуть было не направился привычным путем к ближайшему подходящему выходу, когда до меня дошло: магистру Илиро знать о моем близком знакомстве с катакомбами совсем не обязательно. Скорее даже наоборот. Лихорадочно просчитывая в уме, куда приведет каждое из направлений, если проходить их в качестве незнакомого лабиринта, я думал, в какую сторону свернуть. Не хватало еще завалиться в гости к Бойцовому Псу и его приятелям с боевого факультета!
