Покинув могучие спины ящеров, путники замерли, привыкая к твердой земле под ногами, делая первые неуверенные шаги. После многодневного сидения в одной и той же позе тело затекло и не слушалось.
— Ниида, вы совсем бледная, давайте, я вас понесу, — сказал верный страж и собрался уже подхватить человечку на руки, не дожидаясь позволения, но она так гневно сверкнула глазами, что он залюбовался.
— Я не умирающая, чтобы меня носить, — возмутилась гордячка и заковыляла вверх по дороге.
Драконы, не прощаясь, взмыли в небо. Сразу после их исчезновения телохранитель принял истинный облик. Он еще с воздуха видел, что и ящеров, и их седоков заметили с городских стен. Собственно, только поэтому диким чудовищам позволили опуститься рядом со Столицей. В другой ситуации квардинг отдал бы немедленный приказ об уничтожении. Впрочем то, что крылатым хищникам разрешили приземлиться, а затем безнаказанно улететь восвояси, совсем не означало, что члены Совета на радостях расчувствовались. Вряд ли беглянок и их провожатого будут встречать цветами. Идя следом за Кассандрой, Фрэйно равнодушно отсчитывал последние минуты своей довольно-таки долгой жизни. Ему не простят исчезновение трех девушек и появление у города двух диких драконов. И это будет правильно. Пожалуй, не хотелось только, чтобы его проступок коснулся еще и Герда. Но Амон отличался справедливостью, поэтому отец надеялся, что не навлечет неприятности на сына.
Приближающийся город нависал над путниками тяжкой громадой и впервые не казался ни прекрасным, ни мирным. На белых улицах четверых странников встречали молча. Телохранитель шел позади девушек и равнодушно смотрел прямо перед собой. Обитатели Антара и Ада, даже люди — все стояли по сторонам дороги в мрачном и торжественном молчании. Счастливо возвратившиеся медленно двигались через живой коридор. Пожалуй, все еще хуже, чем предполагал демон. Пожалуй, при такой встрече девушкам тоже глупо рассчитывать выйти сухими из воды. А он-то думал, гнев оракула и квардинга падет только на его голову.
Кэсс шла, вздернув подбородок и гордо расправив плечи. Она чувствовала, что им не рады, словно никто не ждал и не желал их возвращения. Но упрямица не хотела показывать свой страх. В одной рубахе — грязной и мятой, достающей едва до середины бедер, она несла себя с молчаливым достоинством. Охранник про себя восхитился стойкостью нииды. Жаль, эта стойкость не поможет ей избежать наказания. Амон, наверное, в ярости. Но, может, ей повезет, и он обрушится на провинившегося стража? Фрэйно очень надеялся на ее удачу.
Они прошли через Дворец все в том же молчании, под прицелом сотен устремленных на них глаз. Солнце уже поднялось в зенит, когда путники остановились в центре просторного белого атриума. Демон обвел глазами светлые галереи, полные зрителей. Здесь собралась только знать. Все те, кто в обычное время не удостоили бы его и кивка головы, не то что взгляда. Зато теперь от желающих посмотреть — не протолкнуться. В центре главного и самого широкого перехода, ведущего в приемные залы дворца, стояли оркаул, левхойты и оба квардинга, из-за их спин равнодушно взирали на беглецов остальные члены Совета.
— Вернулись, — констатировал Динас.
Приведший претенденток молчал. Он не был знатен, а потому имел право говорить только со своим квардингом, да и то, если тот посчитает нужным к нему обратиться. А он не посчитает. Поэтому охранник безмолвно преклонил колени и опустил голову так низко, что длинные косы почти коснулись каменных плит.
Внимательно оглядев девушек, обряженных в грязные лохмотья, оракул равнодушно изрек:
— Вы были ознакомлены с правилами. И знали, что покидать Город запрещено. Каждой из вас вменяется в вину побег. Вас накажут Хранители. Кому-нибудь есть, что возразить?
Тишина… Разве может быть так тихо, когда вокруг столько народа? Может.
Никто из присутствующих не проронил ни звука. Нат стиснула руку стоящей рядом Кэсс. Что-то изменилось с того момента, как они пропали. Ниида, наконец, осмелилась поднять глаза на Хозяина. Сердце глухо стукнуло где-то у горла. Что с ним случилось?! На неподвижном, как будто постаревшем лице застыла равнодушная усталость. Амон скользнул по рабыне безучастным взглядом. Это была не игра. Зверь, живший в его глазах, куда-то исчез. И сейчас оттуда смотрела страшная зияющая пустота. Девушка поняла, что демону и впрямь безразличная её судьба. В груди медленно расползся холод. Но вот предводитель воинства Ада сделал шаг вперед, и взгляды всех присутствовавших обратились к нему.
— Фрэйно. Ты был приставлен охранять, и не справился, — квардинг помолчал, словно обдумывая дальнейшие действия. — Возражения?
— Их нет, мой господин, — спокойно и громко, так чтобы было слышно даже в самых дальних уголках галерей, ответил демон, по-прежнему не поднимая головы.
— За этот позорный проступок ты будешь позорно высечен. Десять ударов бичом.
— Не мало ли? — оракул посмотрел на виновного.
— Достаточно. Прими человеческий облик.
По рядам зрителей пронесся шепоток, когда воин покорно выполнил приказ своего предводителя. Бичевание в столь уязвимой людской ипостаси — верная смерть. Амон, более не удостаивая наказанного даже мимолетным взглядом, посмотрел на свою невольницу.
— Твое наказание, девка — он. Пороть его будешь сама.
Горло стиснул ужас. Несчастная покачнулась и, если бы не Натэль, по-прежнему держащая её за руку, наверное, упала бы. Лицо девушки стало мучнисто-белым, губы задрожали, и она отчаянно замотала головой, стараясь сдержать слезы.
— Будешь чувствовать каждый удар, как собственный. А ударишь слабо — станешь пороть до тех пор, пока я не сочту, что ты должным образом стараешься.
— Никто — ни демон, ни ангел — не посмеет исцелить его после наказания, — обведя взглядом толпу, предупредил Динас.
— Он спас их, — задумчиво напомнил Хозяин Кэсс. — Без лечения может умереть.
— Это будет великой потерей, мой квардинг?
Демон посмотрел на склоненную рыжую голову и ровно ответил:
— Нет.
Несмотря на удивление жестокостью и унизительностью наказания, никто не возражал. Быть выпоротым рабыней… А каково самой рабыне? Бить господина… Но обитатели Ада, как всегда, соглашались со своим предводителем. Если он считает нужным наказать нииду и её охранника именно так — значит, у него есть на то причины. Тем временем Амон щелкнул пальцами, отдавая молчаливый приказ.
Фрэйно, наконец-то, поднялся на ноги. Его подопечная смотрела с ужасом.
— Квардинг, — обреченный на смерть поднял глаза. — Раз уже принято решение меня казнить, могу ли я узнать — достаточно ли глубока моя вина? Или это показательная кара?
