Развернулся и Гнев. Они уходили пешком, что было совершенно не похоже на этих двух совершенно необычных персонажей.
Они приблизились к своим солдатам, забрались на своих «коней» и вместе со своим войском зашагали прочь. Было немного печально прощать их взглядом, но так было лучше для всех.
Они уходили как боги, и принесли за собой закат. Войско скрылось, но дух их здесь словно остался. Куда они пошли? На встречу новым свершениям? Навстречу новым целям? Или же они уходили насовсем, в холодные и почти безжизненные земли Ардррима.
Уходили в ночь и более всего не хотелось, чтобы они вернулись.
— Геррер! — послышался сзади очень знакомый девичий голос и он понял, что душа его спасена.
Она была запыхана и измазана в темной крови, но живая, даже нисколько не раненная, и по-прежнему необычайно красивая. Самая родная.
Без всяких слов она кинулась в его крепкие объятья и застыла в них.
— Я больше никогда тебя не оставлю, — прошептала она в его грудь.
— А я и не отпущу, — тепло ответил он.
И не отпустит. Никогда. Потому что этот бой определил самое важное — смерть разделяет любимых людей не на мгновение, не на годы, и даже не на тысячелетия. Она разделяет их навсегда и никогда не возвращает обратно. Жизнь Геррера уже не могла бы называться жизнью, потеряй он главный в ней смысл, и единственный, который обрел так недавно.
Нельзя её терять. Никогда.
Уходящие углуки уже практически скрылись за горизонтом и холмами, но кое-кто остался. В полусидячем положении он находился здесь и явно проклинал то, что вообще на данный момент жив.
Геррер с легкостью узнал его. Легко узнать человека среди орды нелюдей. Только вот вряд ли он мог являться человеком в полном смысле этого слова.
Геррер отпустил держащую его Гельфиду от себя, и в этот момент словно половина тепла покинула его тело.
— Не ходи туда. — сказала она. — Оставь его.
— Не могу.
— Останься со мной.
— Я всегда буду с тобой.
И Геррер оставил её, хотя очень и не хотел этого. Он просто был обязан навестить этот дышащий комок плоти.
— Прости, Геррер, — пролепетал Ферцен, но Геррер, даже не слушая его, зарядил кулаком в лицо так, что его старый друг едва не перевернулся.
— Гнусный предатель! — кричал Геррер. — Который был едва ли не моим лучшим другом…
— Пощади…
Ещё один удар, да и посильнее на порядок. Из носа Ферцена заструилась кровь.
— Столько жизней… И ради чего?
— Я не губил эти жизни.
— Губил! И всё, кто пал в двух последних бойнях — на твоей совести! На твоей гнусной и никчемной совести!
Ферцен был жалок как никогда, и получил еще один болезненный удар. На этот раз он не удержался даже в своём полусидячем положении и упал, сделав еще по пути и двойной кувырок назад.
— Пощади, — ещё раз попросил Ферцен, но получил ещё один удар в морду.
А потом и целую серию. Ферцен не жалел его. Он измотался до неизмеримой степени, но на Ферцена сил ещё доставало.
Бедолага уже лежал, полностью измазанный в земле и своей крови, но ещё дышал. Иному было бы жаль его, но только не Герреру.
Только не ему.
— Пощади, — ещё раз проговорил Ферцен, но его голос был похож на шепот.
— Они тебя оставили. Теперь видишь, какова их благодарность? Такую благодарность ты хотел?
Ферцен молчал, но его губы по-прежнему выдавали что-то вроде «пощади».
Но Геррер вытащил из-за спины свой запасной клинок и указал острием на Ферцена.
— Твоя жалкая жизнь мне не нужна, — тихо и размеренно проговорил Геррер, — незачем её забирать. Я ненавижу тебя, но убивать не собираюсь. Так что возьми эту ветхую шпагу и медные монеты и катись куда угодно… Хочешь — живи, но я хочу, чтобы ты от голода сдох… Брат…
Не пойми откуда он вытащил тонкий мешок с медными форфлоринами и вместе со шпагой кинул около задыхающегося Ферцена.
Интересно, с какой искренностью Геррер произнёс слово «брат»? Он и сам, увы, не знал.
Геррер развернулся и отправился к Гельфиде. Злость терзала его изнутри, но он держался. Ради неё, Гельфиды. Ради неё он не будет убивать людей. Кроме тех, которые захотят убить её.
— Ты отпустил его? — спросил она, едва он подошёл.
— Больше никогда не говори мне о нём. Молю.
Та сухо, но понимающе кивнула и посмотрела в его глаза. Они испускали только одно — счастье. Хотя радоваться-то, кроме сохраненных жизней, было нечему.
— Я найду его, — сказал Клай, когда все собрались вокруг него и Бэйрона.
— Даже если ценой своей жизни, — дополнил Бэйрон.
— Я помогу, — сказал всем им Геррер.
— Я не думаю, что сбежал он по своей инициативе, — предположил Клай, — я думаю, что он исчез, пытаясь спастись от Гнева. Великий Лицаир помогает нам и по сей день, он помог нам спасти Сокровище и Лазурную Юдоль.
— Слава ему! — синхронно проговорили некоторые полуэльфы, находящиеся рядом.
— Слава ему, — дополнил Бэйрон, то же самое повторил и Клай. — Нам снова предстоит тризна по погибшим.
— Они помогли Энтоэну спасти Сокровище. Их смерть не напрасна, — произнёс Клай. — А мы, как всегда, живы. Кстати, отлично уложил хествига, Геррер, — улыбнулся полуэльф.
— Хествига? Что это?
— Та лошадь, которая похожа на дракона. Та, которой ты меч в пасть. Отлично.
Геррер захохотал. Это определенно подняло ему настроение.
Где ты, Солон?
Принц никогда раньше не был здесь. Всё вокруг было настолько незнакомым, что он начинал сомневаться, что всё ещё находится в Королевстве, которое некогда принадлежало ему.
Он окинул взглядом окрестности, но ничего знакомого вокруг не увидел. Солнце садилось за горизонт, и этот последний закат августовской ночи был словно отдушиной на уставшую и растерзанную душу.
Что же будет дальше? Почему судьба завела его именно сюда? Он так надеялся, что сбежав из Аглун Хед, его жизнь наладится в лучшую сторону, но, как бы он не старался, этого не случилось. Да, от старых проблем он убежал, довольно цинично перекинув их на другого, но счастья ему это не принесло.
Оставалось только надеяться, что счастье обрёл тот нищий парень — Солон Моррисон, которого Принц наградил новой жизнью тогда. Быть может, у него получилось стать настоящим принцем, не в пример тому, каким был этот… А может, голова его на эшафоте?
Я не верю ни в каких богов. Их придумали несчастные и глупые люди, чтобы объяснить то, чего раньше объяснить не получалось. Еть бродячий бард со своей лютней, который ходит среди нас и играет свои мелодии. А может, играет их в каком-то межзвездном пространстве — это сути дела не меняет. Мы под эти его песни и живём. Он сочиняет сюжеты чьих-то жизней и судеб, и сам того не понимает, что решает так много.
