-Цербер? - едва слышно произнес я. - Что произошло?
Я был уверен: как более здравомыслящий, парень объяснит причину их появления. Но он молчал и вообще старался не пересекаться со мной взглядом, а вместо вразумительных слов растерянно посмотрел на пожилую спутницу.
-Ты убил моего сына! Вот, что произошло! - выкрикнула миссис Трейси, потрясая двустволкой.
Я подумал, что в ее слабых руках содержится страшное оружие, и невольно отступил на пару шагов назад. Мне хотелось взглянуть, как там Реджинальд, но я был не в состоянии оторвать взор от ружья. Мне казалось: отвернусь, и оно тут же выстрелит. Вампира не было слышно - наверное, он вообще ничего не предпринимал. Конечно, было бы глупо и смешно думать, будто кровопийца испугается и бросится наутек.
-Конрад и Даг выгораживают тебя, - негодовала миссис Трейси, едва удерживаясь от истеричных рыданий, - но мне известно, как всё происходило на самом деле.
Ничего ты не знаешь, Элисон. А знала бы, то угрожала не мне, а вампирам.
-Ты загрыз моего сына, моего Говарда. А я убью тебя! - Элисон злобно усмехнулась. - Но прежде я пристрелю ту нечисть, которая дала начало всему этому злу. Тебя должен был прикончить Майкл Эхерн, когда ты обратил его брата.
-Не мели языком, старуха! - прикрикнул на нее вампир. - А этот журналюга мог только кропать второсортные статьи, но не сражаться. Он не мог ни бороться с нами, ни быть одним из нас.
Я заметил, как помрачнел Цербер после слов кровопийцы и даже руки его потянулись к ружью. Элисон не обратила на это ни малейшего внимания - она продолжала гневно взирать на вампира. А Реджинальд, разводя руки в стороны, отступил от меня на шаг, словно боясь, что пули, пущенные в него, ненароком заденут Вервольфа. Очевидно, он немало ценил мою шкуру. А еще очевидно, что он нисколечко не боялся двустволки. Реджинальд будто бы приглашал Элисон выстрелить.
-Пули из чистого серебра, мерзкий выродок! - тоном полным желчи выдавила старушка, и ее даже не насторожила ободряющая улыбка, которой наградил ее вампир. Она нажала на спусковой крючок.
Чистое серебро?! Что за старые предрассудки! Трудно поверить, что ее родной сын был Охотником. Вампира невозможно убить серебром! Лучший вариант - прустит. Разве она не знает, что нужно отрубить голову и сжечь тело? Реджинальд не испугался потому, что чистый металл не причинит ему вреда.
-Нет. - Я то ли отвечал на собственные размышления, то ли протестовал против поступка старушки. Но мой тихий голос потонул в громыхнувшем выстреле. - Зачем вы это сделали?
Реджинальда отбросило к стене, по которой он сполз. Его глаза были закрыты, а в груди зияла рана - неровная и обугленная. Я перевел взгляд с кровопийцы на парочку глупцов, возомнивших себя Охотниками.
-Потому что каждый получает по заслугам, - с заносчивостью ответила Элисон. Она превратно поняла мой вопрос, видимо решив, что я жалею упыря. - А теперь настала твоя очередь.
-Глупцы, - с нескрываемой горечью произнес я, качая головой. - Бегите, пока не поздно. Он жив!
Они, похоже, не поверили. Миссис Трейси прицелилась. Я глубоко вздохнул, даже не пытаясь скрыться. Если пуля не разнесет череп, то мне тоже нечего бояться, поскольку чистое серебро, без примесей, не смертельно и для оборотней. Элисон не успела выстрелить - ее отвлек сдержанный смешок.
-Ты права, старуха. - Реджинальд сидел и улыбался, поглядывая на неудачливых охотников. - Каждый получает по заслугам. И для вас настал час воздаяния! - Вампир резко вскочил и метнулся вперед, желая скорее покончить с явившимися в его логово людьми.
-Бегите! - снова крикнул я, внезапно прорезавшимся голосом.
Я мог промолчать, и они всё равно бросились бы прочь. Миссис Трейси швырнула двустволку, которая оказалась всего лишь обременительным балластом. Ей это не поможет скрыться от преследователя. Как бы быстро они ни бегали (семидесятилетняя бабуля вряд ли отменный бегун), им не спастись от вампира. Мне стало жаль их. Особенно жаль Цербера, который не пытался меня убить. Теперь им придется поплатиться жизнью за собственную глупость и беспечность.
Первое, что я подумал, было то, что их смерть окажется мгновенной и произойдет буквально секунд через десять. Кажется, я ничего не мог для них сделать. Или же всё-таки мог...
Когда вампир пулей проносился мимо меня, я предпринял неимоверное, нечто неподвластное живому существу. Я удержал кровопийцу. Да, я поймал его, что само по себе уже было нереально, и обхватил его, сжав в железных объятьях. Кровопийца яростно рвался к выходу, кажется, в гневе совершенно позабыв о силе слов. Я думал лишь об одном: задержать вампира любой ценой, даже если потом мне будет худо, очень худо! А то, что обязательно будет, это я предвидел.
Реджинальд бессильно зашипел, снова дернувшись. Но руки Вервольфа, более крупные и крепкие, нежели имел вампир, были стальным кольцом накинуты на его плечи. Его сковал обруч, который никому из упырей не разорвать. Я мог бы прямо сейчас приподнять пиявку, затем швырнуть на керамический пол и растоптать врага. В общем, я бы так и сделал, если бы действительно был способен.
-Отпусти меня! - прошипел вампир. Похоже, вспомнил о магической силе слова. Но магия подействовала не сразу.
Я должен был вмиг подчиниться, но не хотел - во мне взбунтовалось свободолюбие. Я могу сопротивляться! Моя душа возликовала... но ненадолго. Вдруг тело, буквально каждую его клеточку, пронзило жуткой болью, и я содрогнулся - спазм, похуже первого перевоплощения. Мучение было сравнимо с пруститовым ожогом, но теперь рождалась в мозгу, откуда бежала по всем нервным ответвлениям, какие только имеются у человека.
Я разжал тиски и даже на всякий случай отступил от вампира. Боль почти утихла, став скорее ноющей, чем режущей. Всё-таки лучше не сопротивляться, с грустью осознал я.
Реджинальд, вместо того, чтобы незамедлительно кинуться за преследуемой добычей, повернулся ко мне и, глядя исподлобья, бешено рявкнул:
-Не смей следовать за мной! - Только после этих слов он стремительно умчался. Через сотую долю секунды его уже не было в помещении.
Сделав один шаг к выходу, я остановился. Порыв был машинальным, продиктованным желанием прийти на выручку людям, но опасение вновь испытать болевой шок оказалось всё же сильнее. Боялся, как выяснилось, я не зря. Сделав шаг, я напоролся на невидимый штык-нож, насквозь пронзивший меня. Удар был столь сильный и неожиданный, что я, охнув, грохнулся на четвереньки. Что ж, помог людям достаточно - сделал всё, что сумел в сложившейся ситуации. Я дал им время. Если на улице светит солнце, и они успели выбраться из подземелья, люди имеют реальные шансы выжить. Ну, а если стемнело, то их песенка спета. В любом случае, большего я сделать не мог, и мне не в чем себя упрекнуть.
