Через час все затихло. Трое у костра без всякого азарта кидали кости в свете догорающего пламени, двое у повозки, завернувшись в плащи, клевали носами, а из палаток доносился негромкий храп.
– Спишь? – Тай толкнула плечом Джарвиса.
– Уснешь тут, – отозвался он таким же еле слышным шепотом. – Тебе-то дали отдохнуть, а у меня руки уже совсем неживые…
– Тогда давай споем, как договаривались. Зря, что ли, я слова зубрила?
– Сейчас?
– А когда еще? Если мы не спим, с какой стати должны спать они? Тут уже и непристойностей никаких не надо, только бы погромче да погнуснее.
– Ладно, запевай, а я подхвачу, как сумею, – не стал спорить Джарвис. Лучше уж так, чем лежать без сна и мучиться от затекших рук и вопросов, на которые нет ответа…
Голоса монахини и принца звучали совершенно не в лад, однако разобрать слова можно было без труда. В целом выходило приблизительно как у пьяных гуляк под чужими окнами, путающихся в куплетах какой-нибудь «Красотки Уллин». Вполне естественно, что именно так на их пение и отреагировали.
Сначала их попросили заткнуться по-лаумарски, потом Лувес перешел на меналийский, наконец, Катем (снова по-лаумарски) выкрикнул какой-то приказ, и в повозку просунулась голова одного из часовых.
– А ну живо кончили глотки драть! В дороге выспались, да?!
– За окошком дело к маю, солнца огненная пещь, – с чувством пропела Тай прямо в лицо солдату. – А я рыбушку вкушаю – упоительная вещь!
– Между прочим, даже вкусно, – поддержал ее Джарвис. – Как попробуешь – поймешь. Поначалу вроде грустно, а потом…
В этом месте солдат отвесил ему оплеуху, и принц поневоле прикусил язык. Зато Тай издала такой оглушительный вопль, что уши заложило не только у солдата, но и у самого Джарвиса.
– Это что ж творится? – запричитала она, как салнирская старуха над убитым сыном. – Мы, значит, им ночное дежурство решили скрасить, развлечь, как умеем, а нас за это – по морде! Хорош вояка – связанного бить! Ты ему руки развяжи, посмотрим тогда, чья морда целее останется!
– Кончай насмехаться, ведьма, – раздался голос Катема у самой повозки. – Или ты забыла, как больно жжет оживший контур?
– Давай, – с радостью ухватилась Тай за реплику клирика. – Жги беззащитную женщину святой силой. Только что ж ты сразу свой контур не оживил, если наше пение так тебе не по нутру? Или он у тебя через раз работает, как и зажигалка?
– Я говорил вам, брат Лувес, что ключи от контура должны быть у меня! – взревел Катем. – Немедленно уймите эту нахалку!
– И не подумаю, – отозвался издали младший клирик. – Контур настроен так, что оживает сам собой при попытке применить магию, и перенастраивать его я не уполномочен. А вы, брат Катем, не поддавайтесь на провокацию. Неужели не понятно, что она нарочно злит нас? Идите в палатку и ложитесь. Рано или поздно она устанет надсаживаться.
– Кто тут старший, в конце концов? – окончательно вышел из себя Катем.
– Его преосвященство архиепископ Кильседский, – спокойно заметил Лувес. – Мы с вами в равной степени его покорные слуги. А потому мой вам совет: оставьте пленных в покое и постарайтесь уснуть.
Слова Лувеса возымели действие. Катем тяжело вздохнул, что-то проворчал для порядка и удалился от повозки, на ходу командуя солдатам: «Пока они только орут, сидите и молчите. К сожалению, если заткнуть им рот кляпом, это тоже может оказаться доведением до невыносимого состояния.»
– Сработало! – на этот раз Тай толкнула Джарвиса коленом. – Продолжаем выступление! Я, правда, по-вайлэзски знаю только «Пастушку» да еще про коня с зеленым хвостом, но можно попробовать и что-нибудь меналийское… Главное – не давать им спать!
– Давай пока про коня, а там видно будет, – постановил Джарвис.
Однако дальнейшие их усилия на первый взгляд не принесли никаких плодов: ни «Конь», ни «Пастушка», ни повторно исполненная «Рыба без лука» не вызвали ни одной ответной реплики со стороны пленителей. В конце концов, как и предсказал Лувес, Тай утомилась и уснула, позволяя спать всем остальным. Некоторое время Джарвис, не решившись продолжать в одиночку, молча лежал в темноте и шевелил пальцами, чтобы хоть как-то разогнать кровь в онемевших руках. Затем и его начало клонить в сон…
Внезапно он почувствовал, что кто-то толкает его в бок – и не с той стороны, где лежала Тай, а с другой, прямо сквозь полог повозки.
– Эй, нелюдь!
– Сам нелюдь, – отозвался Джарвис по-лаумарски, машинально подражая тону Тай.
– Ладно, не нелюдь… Хошь, вина глотнуть дам? Хорошее, сливовое, не какая-нибудь кислятина!
– С чего это ты такой добрый, солдат? – Джарвис разглядел, что одно из креплений полога вынуто, шкура слегка отвернута, и в образовавшуюся дыру сочится слабый свет.
– Так я ж не за просто так. Я тебе вина, а ты мне еще раз повторишь слова про луррагского коня. Напарник мой отрубился, у костра, кажется, тоже дрыхнут… а у меня и писало угольковое при себе, и клок бумаги в заначке имеется, и огонек волшебный я стащил у Ситри… Ну не ведьму же мне просить!
В первый миг Джарвис даже оторопел от столь несуразной просьбы. А во второй понял, что вот он – шанс, на который надеялась Тай.
– Нет уж, сведения за сведения, – произнес он с хитринкой. – Давай так: я тебе «Коня», а ты взамен честно отвечаешь мне на три вопроса.
– А почем знать, может, у меня права такого нет? – усомнился солдат. – Или я просто ответа не знаю?
– Тогда не ответишь, – как можно беззаботнее обронил Джарвис. – На нет и суда нет.
– Ладно, хрен с тобой, – решился солдат. – Спрашивай.
– Как вы узнали, где и когда с нами встретитесь? – эта проблема мучила принца больше всего.
– Хочешь понять, кто вас выдал? – усмехнулся солдат. – Вот уж чего не знаю, того не знаю. Архиепископ приказал, мы и пошли, куда велено. А уж кто ему о вас донес, это не по моей части.
– Что, так прямо из Кильседа сюда и перлись? – оторопел Джарвис.
– Ну да, – подтвердил солдат. – Кстати, это уже второй вопрос.
– Не-а, – возразил Джарвис, пытаясь интонацией обратить свою настойчивость в шутку, – это было уточнение первого. А второй вопрос – кто такой брат Лувес?
Он ожидал услышать в ответ какие-нибудь подробности, относящиеся к общему прошлому молодого клирика и Ломенны, и тем подтвердить свою догадку – не более того. Но солдат заговорил совсем о другом.
– Лувес-то? О, это парень серьезный, из Святого Дознания. Раньше на западе работал, а с полгода назад архиепископ лично его в столицу перевел. Говорят, подает надежды…
– Так кто же тогда над вами главный, он или Катем? – растерянно выговорил Джарвис.
– Третий вопрос, – решительно отрезал солдат. – И не отговаривайся больше, играть надо честно. Главный, конечно, Катем. Во-первых, у него сан выше, во-вторых, противомагическая выучка лучше. Это ему испытание: доставит вас, как велено, тоже дознавателем сделают. Теперь говори про коня, а то, не ровен час, напарник мой проснется.
